Война и антивойна - Тоффлер Элвин. Страница 25

И только когда этот принцип будет полностью понят, сможем мы заглянуть в будущее вооруженного насилия — а потому и прикинуть, какие виды борьбы с войной тогда понадобятся.

Глава 10. Коллизия видов войны

Теперь попробуем всему изложенному найти место в контексте прошлого и будущего.

Мысль, что каждая цивилизация порождает собственный способ ведения войны, не нова. Еще прусский военный теоретик Клаузевиц замечал, что «у каждого века своя присущая ему форма войны… поэтому у каждого века и своя теория войны». Клаузевиц шел дальше, утверждая, что те, кто хочет понять войну, должны не увязать в «дотошном исследовании мелких деталей», а «проницательно взглянуть на главные характеристики… в каждом конкретном веке».

Но в те времена, когда писал Клаузевиц, в относительно ранние времена индустриальной эпохи, существовали, как мы уже видели, только два основных типа цивилизации. Сейчас, как мы тоже уже видели, мир переходит от двухуровневой системе к трехуровневой, где внизу — страны с аграрной экономикой, посередине — экономика дымовой трубы и наверху — по крайней мере покамест — экономика Третьей волны, основанная на знании. И в этой новой глобальной системе война тоже делится на три вида.

Один вполне предсказуемый результат этого деления — радикальная диверсификация видов войн, с которыми, возможно, придется иметь дело в будущем. Трюизм военной теории — что каждая война отлична от другой. Но мало кто понимает, насколько иными будут грядущие войны и как эта растущая диверсификация может осложнить будущие усилия по сохранению мира.

Чтобы добиться успеха, нам нужно обновить словарь для описания той формы войны, которая возникает из определенного способа создания богатств. Полтора века назад Карл Маркс говорил о различных «способах производства». Мы теперь можем говорить о различных «способах уничтожения», или разрушения, каждый из которых свойственен конкретной цивилизации.

Можно выбрать и более простое название — «формы войны».

Пулеметы против копий

В некоторых войнах обе стороны воюют, по сути, одним способом — то есть полагаются на одну и ту же форму войны. Войнами между двумя или больше аграрными царствами пестреют история Древнего Китая и средневековой Европы. Вот другой пример: в 1870 году воевали Франция и Германия. Это были быстро индустриализующиеся государства примерно на одной стадии развития.

В войнах другого класса формы войны резко отличаются друг от друга, как, например, в колониальных войнах девятнадцатого века. В Индии или в Африке европейцы вели промышленного образа войну против аграрных и племенных обществ. Европейские армии стали индустриализоваться еще по крайней мере во времена наполеоновских войн. К концу века они уже стали использовать пулеметы (только против небелого противника).

Но победители завоевали огромные территории колоний не просто потому, что у них были пулеметы. Имея за плечами общество, переходящее от сельского хозяйства к промышленному производству, эти армии Второй волны имели средства осуществления связи более быстрые и с большей дальностью действия. Они были лучше обучены, более систематически организованы и много имели еще и других преимуществ. Они принесли на поля смерти совершенно новую, свойственную Второй волне, форму войны.

В Азии в марте 1919 года началось корейское восстание против японского колониального правления. Рассуждая о двадцатых годах, будущий диктатор Северной Кореи Ким Ир Сен припоминает свои сомнения: «Сможем ли мы… победить войска империалистической страны, которая производит танки, пушки, военные корабли, самолеты и другое современное оружие, а также тяжелую технику, на сборочных конвейерах».

В таких конфликтах стороны представляют не просто различные страны или культуры. Они представляют различные цивилизации и различные способы создания богатств: одна — с помощью плуга, другая — на сборочном конвейере. Соответственно их вооруженные столкновения отражают конфликт цивилизаций.

Более сложный класс войн сталкивает одиночную форму войны с двойной. Это, как мы видели, случилось в Заливе. Но не впервые случилось, что армия использовала сразу две формы войны.

Самурай и солдат

Европейцы уже отхватили себе приличные куски Азии, когда Япония после революции Мейдзи в 1868 году начала свой собственный путь к индустриализации. Твердо решив не стать следующей жертвой усиления Европы, японские реформаторы стали индустриализовать не только экономику, но и военное дело.

Не очень много прошло времени — до 1877 года, когда разразилось восстание Сацума. Вооруженные мечом самураи вышли в последний бой с армией императора. Эта война, как говорят Мейрион и Сьюзи Гаррис, авторы книги «Солдаты солнца», видела последние «рукопашные поединки самураев». Но еще она видела одно из первых применений промышленной формы войны.

Хотя в войсках императора и были самураи (Первая волна), в основном они состояли из призывников (Вторая волна), вооруженных ружьями Гатлинга, навесными орудиями и винтовками. Как и в Заливе, одна сторона полагалась на единую форму войны, вторая применяла двойную.

Еще в одном классе войн, включающем Первую мировую, можно увидеть крупные союзы, в которых по обе стороны конфликта партнерами выступали страны Первой и Второй волны.

В каждом из этих классов, конечно, войны сами по себе зависели от огромных различий в тактике, силах, технике и других факторов. Но все эти вариации более или менее укладываются в ту или иную форму войны.

Но если и прошлое уже отмечено заметным разнообразием, то добавление формы войн, соответствующей Третьей волне, резко повышает возможную разнородность войн, которые мы должны будем предотвращать или вести. Комбинаторика подсказывает, как сильно вырастает число возможных сочетаний.

Мы уже знаем, что прежние формы войны не исчезают целиком, когда появляются новые. Как не исчезло массовое производство Второй волны с приходом индивидуализированных продуктов Третьей волны, так и сегодня найдется стран двадцать со значительными по региональным масштабам армиями промышленной эпохи. По крайней мере какие‑то из них пошлют пехотинцев погибать в будущих конфликтах. Траншеи, земляные укрепления, сосредоточенные массы войск, фронтальные атаки — все эти методы и оружие Второй волны обязательно будут использоваться до тех пор, пока оружие низкой точности, «безмозглые», а не «умные» танки и пушки будут переполнять арсеналы бедных и злобных государств.

Что еще более усложняет дело — то, что некоторые страны Первой и Второй волны стремятся к приобретению оружия Третьей волны — от систем противовоздушной обороны до ракет дальнего радиуса действия.

Поскольку в каждый отдельно взятый год на планете бушуют примерно тридцать войн разного масштаба, в будущих десятилетиях можно будет легко увидеть что‑нибудь от пятидесяти до ста войн разного масштаба. Некоторые будут утихать, и вместо них разгорятся новые, — если мы не проделаем колоссальной работы для повышения результативности наших усилий по сохранению мира и подавлению кровопролитий. И чем больше будет разнообразие войн, тем труднее будет эта работа.

На одном конце шкалы здесь маломасштабные гражданские войны и силовые конфликты в бедных странах с низким уровнем развития техники, а также случайные вспышки террора, наркотрафик, экологическое вредительство и тому подобное. Но малые, по сути своей относящиеся к Первой волне войны на периферии мировой системы власти являются, как мы уже говорили, не единственным видом войн, которых надо бояться. Например, дальнейший распад России может бросить различные регионы или этнические группы со средним уровнем развития техники в конфликт типа Второй волны, где используются массы войск, танки и даже тактическое атомное оружие.

А высокотехнологические страны, развивающие у себя экономику умственного труда, могут оказаться либо втянутыми в эти конфликты, либо брошенными в войну в результате внутренних политических бурь. Этническое и религиозное насилие за пределами границ может породить такое же внутри границ. И нельзя даже исключить возможность войны между собой двух развитых держав Третьей волны. Воздух начинен сценариями торговых войн, которые, если их глупо развивать, могут перейти в настоящую войну между большими торгующими странами.