Война и антивойна - Тоффлер Элвин. Страница 61

В будущие десятилетия нам предстоит увидеть постепенный переход к миру, разделенному натрое: государства Первой, Второй и Третьей волны, у каждой группы свои жизненные интересы, свои враждующие элиты, свои кризисы и потребности. Таков исторический контекст, в котором мы видим «оцивиливание» войны, распространение ядерного, химического и биологического оружия, ракет, и возникновение совершенно беспрецедентной формы войны, порожденной Третьей волной.

Мы стремглав летим к странному и новому периоду истории. Те, кто хочет предупредить или ограничить войну, должны принять в расчет эти факты, скрытые связи между ними и уметь распознавать волны перемен, преображающих мир.

В грядущий период волнений и опасностей выживание потребует таких действий, которых никто не предпринимал уже по меньшей мере два столетия. Как мы создали новую «форму войны», так мы должны будем создать и новую «форму мира».

Чему и посвящены будут оставшиеся страницы нашей книги.

Часть шестая: Мир

Глава 23. О формах мира

Среди самых прославленных историй битв во всей западной культуре — библейское предание о Давиде, израильтянине, и Голиафе, филистимлянине. Слабый Давид сразил своего гиганта- противника оружием высоких технологий — пращой.

Их поединок — пример одного из щадящих жизни способов, придуманных первобытными людьми для минимизации эффекта насилия. Чтобы целые племена и кланы не рвали друг друга в куски, многие первобытные сообщества урегулировали свои споры одним поединком — выбирались бойцы, представлявшие каждую сторону.

В преданиях Гомера грек Менелай и троянец Парис дрались в таком же решающем поединке. Археологи нашли свидетельства таких же поединков между племенами тлинкетов на Аляске, маори в Новой Зеландии и много где еще от Бразилии до Австралии.

Другое общественное нововведение древних времен Для сохранения жизней — исключения. Щадили женщин и детей, представителей нейтрального племени и посланцев врага. Третья идея — исключить из войны не людей, а определенные места. (Нам стало известно, что на Новых Гебридах воюющие племена устанавливают «места мира», где мир нельзя нарушать.) Четвертая — указание определенного времени, когда битвы должны прекращаться — скажем, тайм — аут для религиозного обряда.

С возникновением Первой волны появилась и форма мира, соответствующая форме войны: новый набор средств, так сказать, для предотвращения или ослабления насилия.

Например, революция Первой волны, поднявшая войну над уровнем межплеменных стычек, изменила также судьбу пленных. До того живые пленные были не нужны победившей стороне, разве что для замены павших воинов или женщин, необходимых для размножения. Когда сельское хозяйство позволило создать избыток еды и пленник, как оказалось, может произвести еды больше, чем нужно для его прокорма, стало выгоднее обращать пленных в рабство, чем убивать или съедать. Как ни ужасно было рабство, оно послужило одним из нововведений Первой волны, снизивших число убитых на войне. Это был штрих в форме мира пер — воволновой цивилизации.

То же случилось и когда грянула промышленная революция. Цивилизация Второй волны создала свою форму войны — и форму мира, ей соответствующую.

Например, когда вырос индустриализм в Западной Европе, очень серьезное внимание стало уделяться договорным отношениям. Договоры между сторонами стали деталью деловых будней. Политическая система обычно оправдывалась как «общественный договор» между ведущими и ведомыми. Вполне естественно было странам Второй волны подписывать договоры друг с другом. Трактаты и соглашения стали, таким образом, краеугольным камнем формы мира Второй волны. Некоторые из них устанавливали определенные нормы поведения солдата.

Хотя «…гуманные идеи существовали многие тысячи лет, — сообщает доклад факультета исследований мира и конфликтов университета Упсалы в Швеции, — только в семнадцатом— восемнадцатом веках правительства Европы приняли «Устав войны», задавший некоторые нормативные стандарты обращения воюющих сторон друг с другом».

Эти кодексы положили основу многообразию договоров, обычаев и юридических решений. В 1864 году согласились считать военных врачей и медсестер нейтральными и лечить больных и раненых независимо от того, на какой стороне они воевали. В 1868 году многие страны объявили некоторые разрывные пули запрещенными.

В 1899 году первая мирная конференция в Гааге обсуждала (но не приняла) мораторий на вооружения. Однако она наложила ограничения на виды оружия и методы ведения войны, например, на использование снарядов, сбрасываемых с воздушных шаров, и создала международный суд для решения споров между государствами.

С тех пор в мире заключались соглашения, трактаты и другие договора по запрету или ограничению химического и бактериологического оружия, дальнейшей гуманизации обращения с военнопленными, предотвращению геноцида и ограничению ядерного оружия. Но индустриальный отпечаток на «борьбе за мир» был куда глубже договорных соглашений. Модернизаторы, построившие общества Второй волны, создали национальные рынки и породили то, что мы теперь называем «нация — государство». Война из конфликтов городов- государств или правящих династий превратилась в насилие, организованное полновесными нациями — где государство управляет единой экономикой национального масштаба.

Эти модернизаторы рационализировали сбор налогов (дав правительствам средства для войн большего масштаба), объединили население страны системами транспорта и связи, забили людям головы националистической пропагандой, нагнетаемой их интеллектуальными сподвижниками и национальными СМИ.

И они же создали совершенно новые институты поддержания мира. При этом они, что неудивительно, средоточием своих усилий сделали нации.

Лига Наций после Первой мировой войны и ООН после Второй во многом различались. Но обе эти организации строились на базе наций. И Лига, и ООН признавали национальный суверенитет, нерушимость национальных границ и право независимых наций (но только их) иметь в этих организациях свое представительство.

Сама концепция «национальной безопасности», во имя которой шло масштабное военное строительство последние полвека, отражает упор на мир и безопасность на уровне нации, в отличие от мира внутри наций или мира на уровне религиозных и этнических групп, или цивилизаций.

Лига Наций, превознесенная в свое время как надежда человечества, обратилась в ноль в тридцатые годы и мало что сделала, чтобы предотвратить Вторую мировую войну. ООН, парализованная холодной войной почти всю свою жизнь, стала теперь постепенно выходить из комы, и как раз в тот момент, когда ее базовая единица — нация — государство — стала терять, а не приобретать значение в мировом порядке. И конечно, войны, которые эти институты в первую очередь были предназначены предотвращать, были войнами Второй волны с их массовыми разрушениями.

Таким образом, Вторая волна, как до нее Первая, породила рядом с формой войны свою форму мира.

С появлением новой формы мира старая ее форма, как и старая форма войны, не исчезает. Но новая форма войны порождает новые угрозы миру, вызывая к жизни, обычно с очень большим запаздыванием, новую форму мира, которая соответствует новым условиям и характеру соответствующей цивилизации.

Кризис, перед лицом которого сегодня стоит мир, — это отсутствие третьеволновой формы мира, соответствующей новым условиям современности и реальностям войн Третьей волны.

Глава 24. Следующая форма мира

Миротворчество не может строиться на прежних средствах лечения моральных, социальных и экономических болезней. Те, кто говорят нам, что война — результат нищеты, несправедливости, коррупции, перенаселения и недовольства, могут быть правы, хотя формула кажется упрощенной. Но если, чтобы мир стал возможен, все это необходимо устранить, то предотвращение и ограничение войны становится утопией.