Первая и последняя свобода - Кришнамурти Джидду. Страница 1

Общаться с другим, даже если мы очень хорошо знаем друг друга, крайне трудно. Я могу использовать слова, которые имеют, возможно, для вас другое значение, чем для меня. Понимание приходит тогда, когда мы, вы и я, встречаемся на том же уровне в одно и то же время. Это происходит лишь тогда, когда подлинная привязанность существует между людьми – между мужем и женой, между близкими друзьями. Вот настоящее общение. Возникает мгновенное понимание, когда мы встречаемся на том же уровне в одно и то же время.

 Очень трудно общаться с другим – общаться без усилий, плодотворно, полно, действенно. Я пользуюсь простыми словами, а не техническими терминами, потому что я не думаю, будто какие-нибудь технические выражения помогут разрешить наши трудные проблемы; так что я не буду прибегать к техническим терминам, психологическим или научным. К счастью, я не читал никаких книг по психологии, никаких религиозных книг. Я хотел бы выразить самыми простыми словами, которыми мы пользуемся в своей повседневной жизни, более глубокий смысл; но это очень трудно сделать, если вы не умеете слушать.

 Слушать – искусство. Для того чтобы быть в состоянии по-настоящему слушать, надо оставить или отбросить все своипредвзятые мнения, заранее принятые формулировки, отложить свои дневные дела. Находясь в восприимчивом состоянии ума, вы можете легко понять любую вещь; вы слушаете, когда всё ваше внимание обращено на что-то. Но, к сожалению, большинство из нас слушает сквозь ширму сопротивления. Мы скрываемся за ширмой своих предвзятых мнений, религиозных или духовных, психологических или научных; или за ширмой своих повседневных забот, желаний и страхов. И окружив себя этими ширмами, мы слушаем. Поэтому, мы, как звучащая раковина, слушаем свой собственный шум, а не то, что нам говорят. Чрезвычайно трудно отбросить своё воспитание, предвзятые мнения, наклонности, сопротивление и, выходя за пределы словесного выражения, слушать так, чтобы мгновенно пони мать. Вот одна из трудностей, с которой нам придётся столкнуться.

 Если в течение этих бесед будет сказано что-нибудь противное вашему образу мысли и веры – просто слушайте, не сопро тивляйтесь. Может быть, вы правы, может быть, я ошибаюсь; но слушая и рассматривая вместе, мы выясним истину. Истина не может быть дана вам кем-то. Вы должны открыть её; а чтобы открыть её, ум должен быть в состоянии непосредственного восприятия. Непосредственного восприятия быть не может, когда наличествует сопротивление, жажда безопасности, самозащита. Понимание приходит путём осознавания того, что есть. Точно знать то, что есть –реальность, действитель ность – не интерпретируя, не осуждая или оправдывая её, вот, несомненно, начало мудрости. Лишь когда мы начинаем интерпретировать её, переводить на язык своей обусловленности, своих предвзятых мнений – вот тогда мы упускаем истину. В конце концов, это похоже на научное исследование. Чтобы знать про что-то, что оно в точности такое, требуется исследовать его – вы не можете интерпретировать его по своей прихоти. Подобным же образом, если мы можем смотреть, наблю дать, слушать, осознавать то, что есть – то, что в точности есть, – тогда проблема решена. Вот это-то мы и попытаемся сделать в ходе всех наших бесед. Я буду указывать вам на то, что есть, а не переводить это на язык своей фантазии; но и вам не сле дует переводить или интерпретировать это согласно своемуопыту или воспитанию.

 Так разве невозможно тогда осознавать всё так, как оно есть? Начав с такого осознавания, мы, несомненно, придём к пониманию. Признание, осознание, понимание того, что есть, – вот что кладёт конец борьбе. Если я знаю, что я лжец, и признаю этот факт, тогда борьба окончена. Признание, осознание того, что вы есть, это уже начало мудрости, начало понимания, которое освобождает вас от времени. Вовлечённость в качество времени – времени не в хронологическом смысле, но времени как посредника, как психологический, умственный процесс, – деструктивно и создаёт запутанность.

 Итак, мы можем понимать то, что есть, когда осознаём его без осуждения, без оправдания, без отождествления. Знать, что находишься в определённом положении, в определённом состоянии – уже процесс освобождения; но человек, который не осознаёт своё положение, свою борьбу, пытается быть чем-то иным, чем то, что он есть, и это входит в привычку. Так давайте же помнить, что мы хотим рассматривать то, что есть, наблюдать и осознавать то, что есть – в точности, в действительнос ти есть, – не прилагая к нему никакой точки зрения, никакой интерпретации. Чтобы осознавать то, что есть, и следовать ему, для этого требуется необыкновенная проницательность ума, необыкновенная гибкость сердца; ибо то, что есть, постоянно движется, постоянно подвергается изменению, и если ум связан верой, знанием, он прекращает погоню, перестаёт следовать быстрому движению того, что есть. То, что есть, вне всякого сомнения, не статично – оно постоянно движется, как вы увидите, если внимательнейшим образом понаблюдаете за ним. Чтобы следовать за ним, вам требуется очень быстрый ум и гибкое сердце – качества, которые отрицаются, когда ум статичен, закоснел в вере, предвзятом мнении, самоотождествлении; а высохший ум и чёрствое сердце не в состоянии легко и быстро следовать тому, что есть.

 Без излишних споров и разговоров осознаются, я думаю, царящие вокруг как на индивидуальном, так и на коллективном уровне хаос, запутанность и страдание. И это не только в Ин дии, но по всему миру; в Китае, Америке, Англии, Германии, по всему свету царит беспорядок, возрастающее горе. Это не только национальная, индийская проблема, это происходит во всём мире. Повсюду необыкновенная острота страдания, не только индивидуального, но и коллективного. Значит, мы имеем дело с мировой катастрофой, и абсурдно ограничивать её одним географическим ареалом, закрашенным сегментом на карте; ведь тогда мы не поймём всё значение этого, как ми рового, так и индивидуального страдания. Осознавая царящий вокруг беспорядок, какой мы дадим на него сегодня ответ? Ка кой будет паша реакция?

 Страдание царит в мире – политическое, социальное, религиозное; вся наша психологическая жизнь безнадёжно запуталась, и все лидеры, политические и религиозные, не оправдали наших ожиданий; все книги потеряли свой смысл.Вы можете обратиться к Бхагавадгите, или к Библии, или к последнему политическому или психологическому трактату, и вы убедитесь – звучание, голос истины больше не раздаётся в них; они стали просто словами. Вы-то сами, вы, повторяющий эти слова, вы же запутались и не уверены в себе, и простое повторение слов – это переливание из пустого в порожнее. Слова и книги потеряли свою ценность; цитируй вы хоть Библию, хоть Маркса, хоть Бхагавадгиту – но раз вы, цитирующий и повторяющий их, сами не уверены в себе и запутались, ваше повторение становится ложью; написанное в книгах становится всего лишь пропагандой, а пропаганда – не истина. Повторяя сказанное другими, вы перестаёте понимать своё собственное состояние бытия. Вы просто прикрываете авторитетными словами свою собственную запутанность. Вот мы и попытаемся понять эту запутанность, а не прикрывать её цитатами. Так каков же будет ваш ответ – как вы ответите на этот необыкновенный хаос, на эту запутанность, на эту неуверенность существования? Осознавайте это, по мере того как я обсуждаю это с вами: сле дите не за моими словами, но за мыслью, за мыслью, которая активна и у вас. Большинство из нас привыкло быть зрителя ми и не участвовать в игре. Мы читаем книги – мы никогда не пишем книг. У нас стало традицией, национальной, всеобщей привычкой быть зрителями, наблюдать за футбольной игрой, следить за политическими деятелями и ораторами. Мы всего лишь посторонние, наблюдатели и мы потеряли свои творческие способности. Отсюда наша жажда впитывать и разделять чужие мнения.