В темных религиозных лучах. Свеча в храме - Розанов Василий Васильевич. Страница 15

Таким образом, субъекты с половым безразличием бывают не только брачны, но даже у них и рождаются дети! Это нужно помнить, слыша иногда голоса даже брачных людей об отвращении их к половому акту: такой голос всегда звучит со стороны лиц, которые уже вошли в линию передвижения к содомии. Они выступили из категории своего пола, но пока остановились на черте безразличия!

«Третий случай.

Мужчина совершенно нормального крепкого телосложения, высокообразованный, очень даровитый и этически развитый; по странной случайности (?! В. Р.) смолоду лишен всякого полового чувства. Только от поры до времени у него во время сна появляются поллюции, которые он замечает проснувшись. Эрекция тоже бывает во время сна, но без всяких эротических представлений, которых у него, так сказать (?! В. Р.), никогда не бывало. Несмотря на высокое образование и зрелый возраст, этот человек не имеет понятия о половых отношениях, и все, что он слышал или читал об этом предмете, превратно понималось им или проходило для него незамеченным. Когда мне пришлось говорить с ним об этом, получилось впечатление, как если бы человека, страдающего дальтонизмом (неспособностью различать цвета), учили отличать цвета. В супружестве он видел лишь интеллектуальный и сердечный союз [37], и воображал, что когда люди женятся, то дети появляются сами собой. Женился он на очень образованной девушке, не очень интеллигентной, но в высшей степени стыдливой и скромной. Отношения, конечно, получились странные. Жена вскоре заметила недостаток мужа, а так как ей очень хотелось иметь детей, то это сильно огорчало мужа и она жестоко упрекала мужа [38]. Тогда ему мало-помалу стало ясно, что брак, пожалуй, и не совсем то, что он себе представлял. Но никакие советы насчет полового акта, разумеется, не помогли, и никакими способами не удалось в нем возбудить ни малейшего полового чувства. Тем не менее к жене он всегда относился с большим вниманием и любовью; хотя при всем своем желании не мог проявить к ней половой, т. е. чувственной, любовной страсти. Не желая огласки, она предпочитала терпеть.

Другой мужчина, тоже образованный, хотя и односторонне, отличался необыкновенной застенчивостью [39] и вел уединенную жизнь. В половом отношении он был совершенно равнодушен, и только изредка у него происходили ночные поллюции. Хотя половые отношения не были совершенно чужды его пониманию, но у него отсутствовало всякое желание их; и брак, подобно предыдущему, он представлял лишь в виде чисто интеллектуальной связи. Женился он на интеллигентной, довольно страстной девушке. С самого начала он стал вести себя с женой необыкновенно сдержанно, что до глубины души возмущало и огорчало ее. Правда, что такое поведение вытекало, главным образом, из его застенчивости и чисто девичьей конфузливости. Жена явилась ко мне за советом. Родные советовали ей развестись, на что она не могла решиться, жалея мужа. Пришел и муж ко мне. Я основательно просветил его и в довершение прочел ему порядочную нотацию за его поведение в отношении жены [40]… Спустя некоторое время я сказал жене его, что ей придется духовно взять на себя роль мужа и, ввиду его застенчивости, сделать первый шаг в половом отношении. К сожалению, мне не удалось дальше проследить этот случай» (стр. 151—153).

Д-р Форель не подчеркивает здесь появления «неодолимой застенчивости», «чисто девической стыдливости» — симптомов вовсе не кажущихся только, но совершенно реальных — девушки. Между тем этот факт проливает свет на весь ряд этих явлений, определяя его как переход мужчины в девичество, из « + 0» пола в «—0» его. Он, следовательно, выражается:

1) в молчании полового аппетита — вечной сытостью собою и в себе;

2) в чувстве отвращения к половому акту;

3) в неспособности совершить его, полной или почти полной (степени, ряд оттенков);

4) в сохранении вторичных (дополнительных) качеств супруга: влечения к психологическому или интеллектуальному общению с женщиной, постоянному и тесному, — что и бывает причиной заключения брака, в этом случае не плотского, а духовного, спиритуалистического;

5) в появлении вторичных же, дополнительных качеств девушки, выраженных более или менее, и при необращении в эту сторону внимания наблюдателя — не отмечаемых вовсе (застенчивость, но встречаются и другие).

Касательно «сытости собой и в себе» я должен заметить, что брак, супружество и даже половой акт, конечно, происходит у этих субъектов, но протекает не в половых их органах, а во всей организации, в общей организации, преимущественно же в крови. Брак и даже акт супружества есть проникание друг в друга и друг другом мужской природы и женской природы. В данном субъекте, как и в каждом человеке, обе эти природы есть: так как он произошел не от одной матери и не от одного отца, но от соединенных матери и отца, от клеточки мужской и женской. До 11—13 лет обе эти стороны или, точнее, части бывают связаны одна другой, и от этого недеятельны; но с первого же дня зачатия и во все время утробной жизни и потом вовнеутробной, до пробуждения полового инстинкта, — совершается половая вибрация, как бы нажим и разжим гармоники, одна половина которой — женская, а другая — мужская, внутри самого организма; откуда и происходит его жизненность, живость, сила, сияние (младенчество, детство). Но с 11—13 лет та половина, которая соответствует наружным половым органам, получает перевес, противоположная же подсыхает, иссякает, малится (хотя никогда вовсе не исчезает, ибо тогда человек умер бы); и женщину, которую ранее отрок находил внутри себя, — он теперь ищет вне себя, находит ее и вступает с нею в брак; и является внешнее половое слияние. Так бывает обыкновенно в 995 из 1000. Но в немногих случах, в пяти из тысячи, ни которая половина до конца жизни не перевешивает — и внешний брак невозможен. Человек остается, в сущности, до конца жизни отроком. Наконец, в 1 случае из 10 000 (приблизительно) получает перевес не сторона, отвечающая наружным половым органам (которые в таком случае являются напрасно и не нужно данными этому субъекту, ни к чему у него не пригодными, подлежащими собственно полному, напр., хирургическому удалению), а сторона другая: именно девушки, несмотря на мужские половые органы, и мужчины — несмотря на женскую детородную систему.

Рассказанные случаи все и относятся к моменту этого перехода, суть начало этого перехода. Они образуют муже/девство и дево/мужество, полугомосексуальность или полусодомию, иначе могущую быть названной, за отсутствием физического общения, духовной содомией или духовной гомосексуальностью. Хотя, должен признаться, оба эти термина мне противны и неточны, и употребляю я их единственно для того, чтобы обозначить явления, о которых говорю. Это есть то удивлявшее еще в древности состояние людей, когда они не отяжелены общим бременем всех людей, общей заботой всех людей, всемирной рода человеческого нуждой — найти себе самку, «соответственную себе» (Бытие, II), самца, «соответственного себе», — «супругу», «супруга». Это — от века не «обрученные» люди, которые или не будут «супружиться», или, и посупружась, — будут вести жизнь, как девственные. Это «те, которые не осквернились с женами, понеже девственники суть», и число их исчислено в небольшую для судеб всего человечества цифру 144 000; «скопцы от чрева матери», предназначенные для «царства небесного», где «не посягают и не женятся» и «не будут иметь детей». Отвратительными медицинскими терминами и фантастическими, совершенно глупыми представлениями и сплетнями общества истина этого явления глубоко погребена под сором; и в то время как общество, ничего не знающее о таком субъекте лично, любуется им как каким-то спокойным «ангелом», не знающим самых томительных человеческих забот и вместе с тем самых унизительных, ибо «отыскание» самки (или самца) себе всегда сопряжено с само-порабощением, с заискиванием, «ухаживанием», — то же самое общество, не зная глубины явления и не догадываясь, что к категории этой принадлежат всеобще любимые и почитаемые лица, — рисует вообще и шаблонно, механически и машинно всю эту категорию людей «извращенными», «развратными», «больными», «уродами», чему, главным образом, способствовала ремесленная медицина и ремесленная юрисдикция. Врач с клистирной трубкой и пластырем и судья, всегда судивший кражи, убийства и подлоги, встретясь с явлением, для которого недостаточно всех умственных сил Пастера, Шарко и друг., стали — один брызгать на него из клистирной трубки, а другой приговорил его в тюрьму; оба — «по профессии своей», по привычке своей, по традиции своей; проще же — оттого, что они никогда ничего другого и не умели делать ни с чем. Все это рассказано еще в басне о петухе, который,