Собрание сочинений, том 22 - Маркс Карл Генрих. Страница 43
Но если Маркс не желал воспользоваться этим риторическим эффектом, то у него не было никакого основания цитировать эти слова Гладстона. Во-первых, они представляют собой лишь общепринятую фразу, которую каждый британский канцлер казначейства считает своим долгом из приличия повторять в хорошие или даже сносные времена; эти слова поэтому не имеют значения. Во-вторых, Гладстон через год отказался от этих слов, когда в своей следующей бюджетной речи от 7 апреля 1864 г., в период еще большего промышленного расцвета он говорил о массах, стоящих «на краю пауперизма», и об отраслях производства, «в которых заработная плата не повысилась», и когда он заявил — согласно «Хансарду»:
«И более того, — что же представляет собой в большинстве случаев человеческая жизнь, как не борьбу за существование?» [Приводим здесь дополнительно кое-что из этой речи по «Хансарду». — Число пауперов упало до 840000. «Сюда не включены те, которые получают вспомоществование от благотворительных учреждений или получают поддержку от частной благотворительности… Кроме всего этого подумайте о тех, которые находятся на краю этой области, а также о том, как многие рабочие мужественно, но с большим трудом борются за то, чтобы удержаться на уровне, который был бы выше положения пауперов». В приходе одного священника в восточной части Лондона из 13000 душ 12000 всегда находятся на грани буквальной нищеты; один хорошо известный филантроп заявил, что в восточной части Лондона имеются целые кварталы, где никогда нельзя увидеть ни омнибуса, ни кэба, никогда нельзя услышать уличной музыки или даже встретить просящего милостыню… Конечно, средства для того, чтобы вести борьбу за существование, несколько лучше, чем прежде (!)… Во многих местах заработная плата повысилась, но во многих других она не повысилась и т. д. — И эта иеремиада печатается через год после напыщенных заявлений о «беспримерном» улучшении положения!]
Но эту бюджетную речь г-на Гладстона Маркс цитирует непосредственно после речи 1863 г., и если сам г-н Гладстон 7 апреля 1864 г. объявлял не существующим то беспримерное благосостояние, о наличии которого у него 16 апреля 1863 г. имелись «многочисленные и несомненные свидетельства», то для Маркса отпадал и последний повод цитировать эти восторженные, но, к сожалению, даже для г-на Гладстона только эфемерные утверждения. Он мог удовлетвориться признаниями оратора, что в то время как доходы в 150 ф. ст. и выше возросли ошеломляющим образом, бедные-де стали, во всяком случае, менее бедны, а пропасть между крайним богатством и крайней бедностью едва ли стала меньше.
Мы не станем говорить о манере официальных немецких экономистов цитировать Маркса отдельными фразами, вырванными из контекста. Если бы он после каждой такой цитаты поднимал шум на манер г-на Брентано, его возражениям не было бы конца.
Рассмотрим, однако, немного подробнее беспримерный рост жизненных средств, которыми пользовался тогда британский рабочий, крестьянин или горнорабочий, квалифицированный или неквалифицированный рабочий.
«Крестьянин» в Англии и в большей части Шотландии является только сельскохозяйственным поденным рабочим. В 1861 г. имелось всего 1098261 крестьян, из них живущих на фермах в качестве челяди 204962 [Цифры взяты частью из переписи за 1861 г., частью же из отчетов Комиссии по обследованию условий детского труда, 1863–1867 [157].]. С 1849 до 1859 г. их денежная заработная плата повысилась на один, а в некоторых случаях на два шиллинга в неделю, однако в последнем счете это. повышение оставалось по большей части только номинальным. Каково было их положение в 1863 г., в каких поистине собачьих жилищных условиях они жили, описывает доктор Хантер («Седьмой отчет о здоровье населения» 1864 [158]).
«Расходы на существование сельскохозяйственного рабочего фиксированы на том самом низком уровне, при котором он только мог бы прожить».
Согласно тому же отчету, снабжение средствами пропитания части семейств поденщиков (в особенности в восьми поименованных графствах) стоит ниже минимума, абсолютно необходимого для предотвращения болезней от голода. А профессор Торолд Роджерс, политический сторонник г-на Гладстона, заявляет в 1866 г. («История сельского хозяйства и цен» [159]), что сельскохозяйственные поденные рабочие опять стали крепостными и — как он доказывает исчерпывающим образом — крепостными, получающими плохую пищу и жилище, живущими гораздо хуже, чем их предки во времена Артура Юнга (1770–1780 гг.) и несравненно хуже поденщиков в XIV–XV столетиях. — С «крестьянами», следовательно, Гладстону решительно не везет.
Как же обстоит дело с «горнорабочим»? По этому вопросу у нас имеется парламентский отчет за 1866 год [160]. В 1861 г. в Соединенном королевстве работало 565875 горнорабочих, из них в каменноугольных копях 246613. В последних заработная плата мужчин немного повысилась, к тому же у них по большей части восьмичасовая смена, между тем как подростки должны работать от 14 до 15 часов. Горная инспекция — чистейший фарс: на 3217 копей имеется всего 12 инспекторов. В результате этого горнорабочие массами гибнут от взрывов, которых большей частью можно было бы избегнуть. Владельцы копей обычно вознаграждают себя за небольшое повышение заработной платы вычетами из заработной платы посредством обмеривания и обвешивания. В рудниках, согласно отчету королевской комиссии за 1864 г., положение еще хуже.
А как же обстоит дело с «обученным» рабочим? Возьмем металлистов, их всего 396998. В том числе от 70000 до 80000 слесарей-механиков, которые находились в самом деле в хорошем положении благодаря силе сопротивления их старого, сильного и богатого профессионального союза. Также и у других металлистов, поскольку они должны были обладать физической силой и мастерством, наблюдалось известное улучшение положения, которое было естественно в период вновь начавшегося с 1859 и 1860 гг. промышленного оживления. Наоборот, положение занятых в этом же производстве женщин и детей (в одном только Бирмингеме и окрестностях работало 10000 женщин и 30000 подростков моложе 18 лет) было достаточно бедственным, положение же кузнецов, производящих гвозди (26130) и цепи, было крайне бедственным.
В текстильной промышленности 456646 прядильщиков хлопка и ткачей, к которым надо прибавить еще 12556 набойщиков ситца, составляют большинство рабочих. И, вероятно, они очень удивились бы, услыхав, что они были беспримерно счастливы — в апреле 1863 г., во время сильнейшего недостатка хлопка и в разгар Гражданской войны в Америке, в период (октябрь 1862 г.), когда 60 % веретен и 58 % ткацких станков не работали, остальные же работали только 2–3 дня в неделю; когда больше 50000 рабочих хлопчатобумажной промышленности, одиночки и семейные, получали помощь от общественной благотворительности или от комитета помощи, а (март 1863 г.) 135625 получали от того же комитета за голодную плату занятие на общественных работах или в школах шитья! (Уотс. «Факты о хлопковом голоде», 1866, стр. 211 [161]). — Остальным текстильным рабочим, особенно в шерстяной и льняной отраслях, жилось сравнительно неплохо, — вследствие нехватки хлопка у них стало больше работы.
Отчеты Комиссии по обследованию условий детского труда дают нам наилучшие сведения о положении дел в ряде менее крупных отраслей хозяйства. Чулочное производство — 120000 рабочих, из них только 4000 пользуются защитой фабричного закона, остальные же, в числе которых много малолетних детей, — работают сверх всякой меры; плетение кружев и аппретура, по преимуществу кустарное производство, — из 150000 рабочих только 10000 пользуются защитой фабричного закона, колоссальный чрезмерный труд детей и девушек; плетение соломы и выделка соломенных шляп — 40000, почти исключительно дети, которых постыдно изнуряют работой; наконец, производство одежды и обуви, в котором занято 370218 мастериц верхнего платья и модисток, 380716 белошвеек и — только в Англии и Уэльсе — 573380 мужчин-рабочих, из них 273223 сапожника и 146042 портных, пятая или четвертая часть которых моложе 20 лет. Из этих 11/4 миллиона самое большее 30 % мужчин, работавших на частных заказчиков, находились в более или менее сносных условиях. Остальные, — как и во всех названных здесь отраслях производства, — подвергались эксплуатации посредников, агентов, хозяйчиков, этих sweaters, как их называют в Англии, и это одно уже характеризует их положение: колоссальный, чрезмерный труд при нищенской заработной плате.