Собрание сочинений. Том 11 - Маркс Карл Генрих. Страница 28

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

ПАРЛАМЕНТСКИЕ И ВОЕННЫЕ ДЕЛА

Лондон, 20 февраля. Хотя палата общин и заседала вчера с 4 часов дня до 2 часов ночи и ассигновала около 7¹/₂ млн. ф. ст. на содержание сухопутной армии, дебаты не стоят того, чтобы о них подробно писать. Отметим лишь, что Пальмерстон выводил из себя своих либеральных противников как своей манерностью и пошлостью реплик, так и вызывающе самоуверенной наглостью, с какой он преподносил эти пошлости. Повествуя о сражении под Балаклавой в декламаторском тоне, пригодном для цирка Астли, он в то же время напустился на Лейарда за его «вульгарную декламацию об аристократии». Ведь не аристократия-де сидит в интендантстве, в транспортном управлении, в медицинском ведомстве. Он забыл, что там сидят ее лакеи. Лейард правильно подметил, что изобретенные Пальмерстоном комиссии пригодны лишь для того, чтобы порождать конфликты по вопросу о компетенции в экспедиционной армии. Как, воскликнул Пальмерстон, вы — и вот он снова в позе Ричарда II, а парламент в роли черни Уота Тайлера — вы хотите учредить парламентскую комиссию, годную лишь на то, чтобы составлять Blue Books [69], а возражаете против моих комиссий, «которым надо работать!». Пальмерстон отнесся к парламенту с таким высокомерием, что не счел даже нужным на сей раз пускать в ход собственное остроумие. Он заимствовал его из утренних правительственных газет, лежавших на столах перед членами парламента. Тут был и «Комитет общественного спасения», заимствованный из «Morning Chronicle», и «Morning Post» со своей плоской остротой — отправить депутатов, требующих расследования, в Крым и там оставить их. Только такому парламенту, как нынешний, могли быть преподнесены подобные вещи.

Перещеголяв, таким образом, в парламенте даже старого Абердина, Пальмерстон в печати — не в непосредственно подчиненных ему органах, а в легковерной газете объединенных владельцев пивных [ «Morning Advertiser». Ред.] — пускает слух о том, что он-де не свободен в своих действиях, что двор держит его в цепях и т. д.

Поскольку в скором времени в Вене начинаются заседания мирной конференции, то своевременно будет поговорить о войне и оценить примерно военные силы, которыми располагают державы, участвующие уже в той или другой мере в войне. При атом речь идет не только об общей численности армии, но и о той части, которая может быть выделена для наступательных операций. Подробно мы коснемся лишь пехоты, так как состав прочих родов войск должен находиться в соответствующей пропорции к последней.

У Англии имеется всего 99 полков, или 106 пехотных батальонов, из коих по меньшей мере 35 батальонов несут службу в колониях. Из остальных — 40 батальонов вошли в состав первых 5 дивизий, посланных в Крым, и по меньшей мере 8 батальонов были отправлены туда позже в качестве подкреплений. Остается, следовательно, примерно 23 батальона, из которых вряд ли даже один может быть выделен для службы за пределами страны. Милиции, насчитывающей свыше 50000 человек, дано право зачисляться на службу за пределами Англии. Ее собираются направить в Гибралтар, на Мальту и Корфу, чтобы высвободить около 12 батальонов, которые могут быть использованы в Крыму. Иностранный легион, как заявил вчера Пальмерстон в палате общин, не удается создать. Наконец, 13 февраля был отдан приказ о формировании вторых батальонов в 93 полках, а именно: 43 батальона по 1000 человек и 50 батальонов по 1200 человек в каждом. Это даст дополнительно 103000 человек и, кроме того, 17000 человек для кавалерии и артиллерии. Но ни один солдат из этих 120 тысяч еще не завербован. А их надо еще обучить и обеспечить офицерскими кадрами.

Нынешняя изумительная организация британской армии привела к тому, что почти вся се пехота, за исключением лишь запасных рот и нескольких запасных батальонов — и не только солдаты, но, что кажется невероятным, и офицерский состав, — находится в Крыму и колониях. Генералов, полковников и майоров на половинном жалованье числится более чем достаточно в списках британской армии, и они могут быть использованы для этих новых воинских формирований. Но на половинном жалованье почти совсем нет капитанов и совершенно нет лейтенантов и унтер-офицеров. Унтер-офицеры же, как известно, являются костяком всякой армии. По мнению лучшего авторитета в этой области, генерала Уильяма Нейпира, историка войны на Пиренейском полуострове [70], требуется целых три года, чтобы превратить «tag-rag» и «bobtail» (люмпен-пролетариат) старой Англии в «цвет Англии», в «лучших солдат мира». Но это при том условии, если имеются офицерские кадры и их нужно лишь пополнить. Сколько же потребуется времени, чтобы сделать героев из этих 120000 солдат? Влечение ближайшего года английское правительство сможет противопоставить неприятелю в лучшем случае «маленький героический отряд» в 50000 человек. Правда, на короткие периоды это число можно было бы увеличивать, но это существенно дезорганизовало бы подготовку будущих подкреплений.

Отправка почты вынуждает нас прервать на этом дальнейшее изложение.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 20 февраля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 91, 23 февраля 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС

К НОВОМУ МИНИСТЕРСКОМУ КРИЗИСУ

Лондон, 24 февраля. Палата общин была вчера переполнена, так как ожидались объяснения министров по поводу распада первого правительства Пальмерстона. В переполненном до отказа зале парламентарии с нетерпением ждали прибытия благородного виконта, который, наконец, явился спустя час после открытия заседания палаты и был встречен на одних скамьях насмешками, на других — cheers [приветственными возгласами. Ред.]. Министры-отступники — Грехем, Гладстон, Герберт — заняли свои места на скамьях так называемых радикалов (манчестерской школы), где их, по-видимому, приветствовал Брайт. На ближайшей к ним скамье восседал также вышедший из министерства Кардуэлл. Лорд Пальмерстон выступил с предложением, чтобы вопрос о комиссии Робака был рассмотрен немедленно. Затем сэр Джемс Грехем начал свою министерскую исповедь, но только он приступил к своим риторическим построениям, как послышался аккомпанемент Пальмерстона — верный признак здорового сна.

Полемика Грехема против следственной комиссии в принципе сводилась к тому, что ее назначение является посягательством палаты общин на прерогативы короны. Мы знаем, что вот уже полтора столетия как у английских министров вошло в обычай, выступая против короны, ссылаться на привилегии парламента, а выступая против парламента, ссылаться на прерогативы короны. На деле Грехем пугал опасностью, грозящей англо-французскому союзу в результате расследований комиссии. Это было не чем иным, как намеком на то, что французский союзник будет выглядеть как главный виновник всех неудач. Что касается выхода Грехема из министерства, то министерство-де с самого начала расценило предложение Робака просто как скрытый вотум недоверия. Поэтому и были принесены в жертву Абердин и герцог Ньюкасл, и был распущен старый кабинет. Но новый кабинет, за исключением Каннинга и Панмюра, состоит из прежних лиц; почему же предложение Робака могло получить вдруг иное толкование? Не он, а лорд Пальмерстон с пятницы до вторника изменил свои взгляды. Не он, а его благородный друг является дезертиром. Кроме того, — наивно признается Грехем, — причина его выхода из обновленного кабинета кроется в убеждении,

«что нынешнее правительство пользуется не большим доверием палаты, чем правительство, ушедшее несколько недель тому назад».