Собрание сочинений. Том 9 - Маркс Карл Генрих. Страница 133

Если отбросить на время политические соображения, можно почти не сомневаться, что план Омер-паши был именно таков. Лондонский «Times» пишет о «совершившейся переправе» турок у Журжево, но это — очевидная ложь. Перейти величайшую в Европе реку, да еще в самом широком и трудном для переправы месте, с двумя группами войск, в двух пунктах, отстоящих друг от друга на 250 миль, на виду у сильного и сосредоточившего свои войска противника — такой ошибки не допустил бы даже прапорщик любой сколько-нибудь дисциплинированной армии.

Что же, в таком случае, означает маневр Омер-паши? Он является попыткой обойти противника с фланга и одновременными атаками с фланга и с фронта смять все его боевые порядки. Такой маневр является вполне оправданным, когда вы можете внезапно ударить своими главными силами во фланг противнику, когда вам не грозит атака с фронта, когда вам в случае неудачи обеспечена возможность отступления и когда вы, смяв противника на всех его позициях от одного фланга до другого, можете перерезать коммуникации, связывающие эти позиции с его операционной базой. В данном случае последнее неосуществимо. В то время как Омер-паше при отступлении грозит обход правого фланга его сил в Валахии, в результате чего он оказался бы отрезанным от Калафата (в этом случае он смог бы отступать только в Австрию), наступление из Калафата на Бухарест, наоборот, никоим образом не угрожает пути отхода русских. Как читатели, вероятно, помнят, мы на этом основании некоторое время тому назад утверждали, что единственным целесообразным направлением наступления для турок является направление от Дуная к Серету по узкой полосе земли, отделяющей Бессарабию от австрийской границы. Вместо того, чтобы предпринять маневр, в результате которого коммуникационные линии русских были бы сразу поставлены под угрозу, а может быть и перерезаны, турки наступают на противоположном конце, где они, даже в случае победы, не могут рассчитывать на решающий успех. Вполне возможно, что туркам не угрожает атака с фронта, поскольку основные боевые действия происходят в районе между Видином и Крайовой или Слатиной, и потому русские едва ли перейдут Дунай ниже по течению, — разве что их стратегия окажется более смелой, чем мы думаем. Но в то же время на участке фронта от Видина до Рущука действия турок равным образом скованы широкой рекой, отделяющей их от противника, так что в этом районе должна иметь место относительная пассивность.

Как бы то ни было, в данном случае невыполнимым является главное условие этой операций.

Прекрасным историческим примером подобного маневра может служить сражение при Йене [354]. Наполеону удалось внезапно обрушить основную массу своих сил на левый фланг пруссаков и в течение восьми часов внести такое расстройство в их ряды, что прусская армия оказалась отрезанной от своих путей отхода, была уничтожена и с этого момента исчезла как таковая с лица земли. Но это произошло на участке площадью в двадцать квадратных миль и в течение двадцати часов, Здесь же мы имеем территорию длиною в двести миль и шириною в пятьдесят, на которой нет дорог, и поэтому каждое передвижение войск требует соответственна большего времени. Наступление, внезапность, сила и стремительность которого обеспечили Наполеону полный успех при Йене, здесь, после нескольких усилий, с неизбежностью должно буквально захлебнуться. Все это станет еще яснее, если взглянуть на карту, От Калафата туркам нужно идти на Крайову. Здесь их путь преграждает первая из рек, которые, стекая с Трансильванских Альп к Дунаю, пересекают Валахию с севера на тог и образуют столько же оборонительных рубежей, подлежащих форсированию наступающей армией. В этом отношении местность в точности напоминает Ломбардию, и две реки, о которых здесь идет речь, — Шил и Алюта — можно сравнить с Минчо и Адидже, на военное значение которых так часто обращалось внимание.

Если предположить, что турки форсируют Шил, что, возможно, им и удалось уже сделать, то первое серьезное сопротивление они встретят на Алюте, у Слатины. Алюта по своей ширине и глубине представляет собой куда более внушительное препятствие; кроме того, русские, проявив некоторую подвижность, могут сосредоточить там армию, способную не только отразить все атаки турок, но и немедленно развить успех. И действительно, у Крайовы победа русских, — если только это не очень крупная победа, — не имела бы большого значения, потому что турки в результате трех переходов форсированным маршем смогли бы достичь Калафата и Дуная и таким образом избежать преследования. У Слатины же поражение турок не только оказалось бы более решительным, поскольку туда стянуто больше русских войск, но и к тому же у русских после него было бы пять — шесть дней для преследования; а всякий знает, что плоды победы пожинаются не на поле сражения, а во время преследования, которое может довести потерпевшую поражение армию до состояния полного развала. Поэтому если Горчаков пожелает оказать сопротивление на Алюте, Омер-паше едва ли удастся когда-либо перейти эту реку: даже при наиболее благоприятных для турок шансах Омер-паша не в состоянии стянуть к ее берегам более 25000 человек, в то время как Горчаков без труда может своевременно сосредоточить там 35000. Что же касается фланговых атак турок с южного берега Дуная, то они должны носить довольно безобидный характер, если только наступающие не располагают огромным количеством понтонов и других материалов, которые редко можно встретить у турок. Но даже если предположить, что турки форсируют Алюту и даже перейдут Арджеш, — другую крупную реку, протекающую еще восточное, — кому может прийти в голову, что Омер-паша окажется в состоянии взять русские укрепления у Бухареста и после решительного сражения обратить в бегство армию, которая несомненно будет превосходить почти на одну треть те силы, какие он сможет ей противопоставить?

Итак, если в этой войне русские будут хоть в какой-то мере придерживаться военных правил, поражение Омер-паши представляется несомненным; однако если война будет вестись не по военным, а по дипломатическим правилам, результат может оказаться иным.

Добровольный отход русских с важной в военном отношении позиции у Калафата после того как туда было послано столько войск, чтобы создать угрозу Сербии; беспрепятственный переход Омер-паши через Дунай; сравнительная свобода и большая медлительность его передвижений в Малой Валахии (область к западу от Алюты); пустячный, поскольку мы в состоянии об этом судить, характер атак, произведенных турками во всех других пунктах; наконец, стратегическая порочность наступления от Видина, которую Омер-паша, по всеобщему твердому убеждению, не мог не видеть, — все эти факты как будто дают известное основание для вывода, к которому пришли некоторые компетентные лица, но который нам кажется довольно далеким от истины. Сводится он к тому, что между командующими враждебных сторон имеется якобы секретное соглашение, в силу которого русские должны уступить Малую Валахию туркам. По словам сторонников этой версии, Алюта является очень удобным естественным барьером, через который обе армии могут созерцать друг друга в течение всей долгой зимы, пока дипломаты будут снова заниматься поисками выхода из создавшегося положения. Пойдя на такую уступку, русские дескать не только продемонстрировали бы свое великодушие и миролюбие, но приобрели бы своего рода правовое основание для занятия узурпированной территории, поскольку совместная оккупация Дунайских княжеств русскими и турками вполне отвечает духу существующих договоров. Проявив такую видимость великодушия в Европе, русские избежали бы действительных опасностей в Азии, где их положение, по-видимому, сейчас хуже, чем когда-либо, а главное — они были бы достаточно сильны, чтобы в любую минуту прогнать турок с предоставленной им на левом берегу Дуная полосы земли. Любопытный, но отнюдь не исчерпывающий аргумент в пользу этой теории можно усмотреть в том факте, что ее открыто излагают венские газеты, пользующиеся доверием двора. Ближайшие дни покажут, правилен ли этот взгляд или же следует ожидать настоящей серьезной войны. Мы оказались бы обманутыми в своих ожиданиях, если бы дело приняло иной оборот.