Социальная философия (Учебник) - Барулин Владимир Семенович. Страница 80

В феодальном обществе политическая надстройка уже не делит людей на членов общества и стоящих вне этого общества. Она, если можно так выразиться, всех вбирает в себя, ликвидировав вообще институт стоящих за пределами официальной жизни. Вместе с тем, вобрав все социальные группы в себя, политико-юридическая система феодализма разделяет их по разным ступеням общественного статуса, жестко закрепляя это различие [1].

1 "Старое гражданское общество, - писал К. Маркс о феодальном обществе, - непосредственно имело политический характер, т.е. элементы гражданской жизни - например, собственность, семья, способ труда - были возведены на высоту элементов государственной жизни в форме сеньориальной власти, сословии и корпораций" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т 1. С. 403).

В капиталистическом же обществе официальное вмешательство политико-надстроечных институтов в социальные дифференциации исчерпывается. Здесь, с одной стороны, все социальные общности юридически складываются и функционируют именно как общности, независимо от политике-юридических установлений, с другой - сами эти политические формы выступают юридически нейтральными по отношению к любой из этих общностей, признавая их юридическую равноправность.

Теперь рассмотрим этот процесс применительно к различным общностям. Начнем с эксплуататорских классов.

В рабовладельческом обществе зачастую статус рабовладения отождествлялся с принадлежностью к определенному политико-управленческому механизму, который иногда выступал в виде общинного устройства. В данном случае уже сам факт принадлежности того или иного субъекта к политико-управленческой общине, независимо от того, какое он занимал в ней положение, превращал его в рабовладельца, давал право пользоваться продуктами труда рабов [2].

2 К. Маркс и Ф. Энгельс писали: "Граждане государства лишь сообща владеют своими работающими рабами и уже в силу этого увязаны формой общинной собственности. Это - совместная частная собственность активных граждан государства, вынужденных перед лицом рабов сохранять эту естественно возникшую форму ассоциации" (Там же. Т. 53. С. 21-22).

В феодальном обществе эта сращенность господствующего класса с политико-надстроечными институтами сохраняется, но существенно изменяется. Здесь уже первостепенно важен не сам факт включенности в эти институты, ибо теперь в орбите действия этих институтов не народонаселение, а место, занимаемое в политико-юридической иерархии. Господствующие классы и отличаются тем, что они занимают высшие, привилегированные места в сословно-феодальной структуре. Указанное обстоятельство объясняет сами принципы выделения класса феодалов, принципы их дифференциации. Так, феодалы не делятся на сельскохозяйственные, промышленные, торговые, сельские, городские и т.д. отряды и подразделения. Структура данного класса зиждется на совсем иных основаниях: это структура самой политико-управленческой системы. Разные отряды феодалов находятся на различных ступеньках иерархической лестницы. Какова структура этой лестницы, таковы и подразделения феодалов.

В капиталистическом обществе преодолевается сращенность господствующего класса - буржуазии - с политическими институтами. Проявляется это во многом. Во-первых, в том, что политико-управленческий механизм уже не выступает фактором, юридически конституирующим буржуазию; она складывается, развивается, функционирует независимо от того, санкционирует или нет ее бытие политическая система. Во-вторых, в том, что структура господствующего класса в целом, его дифференциация на определенные группы детерминируется не иерархией политико-административной власти с ее многочисленными подразделениями, а совсем иными основаниями. Эти основания - либо области приложения капитала (промышленность, сельское хозяйство, торговля и т.д.), либо формы его функционирования, извлечения прибыли (производство, игра на бирже, использование процентов и т.д.).

Исторически меняются также и формы связи политико-управленческих институтов и трудящихся, эксплуатируемых классов. Причем изменения эти прослеживаются по различным параметрам.

Один из них - наличие самого юридического признания трудящихся классов со стороны политических институтов и характер этого признания.

Так, в рабовладельческом обществе рабы вообще не признавались членами официального общества, они находились за пределами всяких официальных прав. В феодальном обществе политические институты санкционировали существование основного трудящегося класса - крестьянства - в качестве составной части официальной структуры общества. Правда, это признание связывалось с наделением трудящихся самым низким социальным статусом. И наконец, при капитализме трудящиеся классы признаются юридически равноправными.

Другой параметр связи трудящихся масс с политическими институтами характеризуется мерой вмешательства этих институтов в само конституирование данных классов.

Так, в рабовладельческом обществе государство не только юридически определяло положение рабов, но и авторитетом своих законов закрепляло это положение. Держать незыблемой пропасть, отделяющую рабов от свободных, не дать рабам переступить через нее - вот важнейшая функция рабовладельческого государства. В феодальном обществе политико-юридическая надстройка также декретировала низший правовой статус крестьянства. Вместе с тем природа этого декретирования меняется, крестьянство наделяется минимумом определенных юридических прав. И наконец, в капиталистическом обществе государство никак официально не декретирует трудящиеся классы. Их складывание, структурирование, функционирование осуществляются по собственным законам социального движения, никак не связанного с официальными установлениями.

К сожалению, мало еще изучена история взаимосвязей политических институтов и социально-этнических общностей. На наш взгляд, расщепление этих общностей и государственных институтов не является столь зримым, как в истории классов. В какой-то мере этот феномен объясним. Дело в том, что по своему характеру, по своей универсальности что ли, социально-этнические общности - народности, нации - стоят ближе к таким всеохватывающим политическим институтам, как государство. Поэтому механизм конкретного функционирования социально-этнических общностей тесно переплетается с механизмом функционирования государственных структур.

Тем не менее общий взгляд на историю этих взаимосвязей также позволяет высказать предположение о возрастающем расщеплении социально-этнических общностей и политических институтов. Это, в частности, проявляется в том, что если на этапе рабовладения и феодализма метаморфозы политических институтов вообще могли прервать становление народностей или кардинально изменить его направление [1], то при капитализме национальная консолидация уже не зависит в такой степени от политических институтов. Эти институты могут либо ускорить развитие нации, либо замедлить его, но прервать, повернуть его в совершенно ином направлении они уже не в силах.

1 Например, феодальная раздробленность средневековой Италии замедлила темпы складывания итальянской народности, а распад Киевском Руси прервал процесс складывания единой древнерусской народности и открыл путь конституированию трех народностей: русской (великорусской), украинской и белорусской.

Таким образом, исторический процесс расщепления социальных и политических процессов является всеобщим, захватывая эволюцию всех социальных общностей.

Итак, история развития формаций свидетельствует об определенной динамике взаимосвязей социальной и политической сфер. Если для рабовладения и феодализма характерна сращенность, переплетенность социальной и политической эволюции общества, то при капитализме все более проявляется их расщепление.

Как нам представляется, указанная тенденция позволяет высказать общие суждения об эволюции основных сфер общественной жизни. Опыт истории свидетельствует, что синкретизм первобытного общества отнюдь не сразу сменился полным набором основных сфер, достаточно реальным развитием каждой из них. На наш взгляд, в докапиталистических формациях явственно обнаружилась дифференциация общества к двум своеобразным полюсам: материально-производственная и политико-духовная деятельность. Социальная же сфера, думается, в это время достаточно олределенно о себе как об отдельной самостоятельной сфере не заявила; одни ее компоненты по своей структуре, тенденциям развития и т.д. тяготели к материально-производственно й сфере - это трудящиеся классы, другие - к политико-управленческой области - классы господствующие. И лишь в период капитализма произошло зримое размежевание материально-производственной, социальной и политической сфер. Что же касается сферы духовной, то, на наш взгляд, в период капитализма, особенно в эпоху империализма, лишь началось ее конституирование; вероятнее всего, этот процесс и сегодня еще не завершен.