Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении - Ильенков Эвальд Васильевич. Страница 17

Но в таком случае (если к тому же оставаться на почве логики) следует сказать, что термин, выражающий "несущественное общее", не есть и понятие, как предмет изучения логики. Иными словами, только анализ абстракции по ее реальному объективному содержанию может показать -- с понятием ли вообще мы имеем дело?

Но этот анализ по содержанию должен, естественно исходить из четко продуманного и философски выверенного понимания проблемы "существенного".

А "существенное" -- имеющее отношение к "сущности" вещи -- это уже категория диалектики, содержательная характеристика знания.

Это показывает, что точка зрения материализма в логике необходимо приводит к отказу от чисто формального подхода к исследованию мышления и к переходу в область категорий, как подлинных активных форм мысли.

Именно категории оказываются формами, в которых реально осуществляется действительное понятие. Поскольку же логика избегает разговора о категориях, -- постольку она закрывает себе всякий путь к исследованию проблемы и соскальзывает опять на рельсы чисто номиналистического взгляда.

В этом случае исчезает всякий критерий для различения понятия -- и термина. Любой термин начинает казаться "понятием", а любое понятие определяется просто как общий термин. И такая позиция абсолютно неизбежна, если остаться на позиции понимания "Логики" как науки, исследующей только внешние формы мысли, безразличные ко всякому "конкретному" содержанию. Ведь только в конкретном содержании знания и в его анализе можно различить понятие от общего термина и получить определение понятия, отличающее его от общего термина.

Поскольку логика остается только формальной, чисто формальной, поскольку она принципиально избегает анализа знания по его конкретному содержанию, -- постольку она неизбежно превращается из науки о мышлении -- в науку о законах оперирования терминами в процессе мышления.

Ибо именно речь, наименование, слово, теория, язык -- и есть в действительности та самая -- внешняя "форма", в которой реально осуществляется всякое мышление.

И поскольку философ в исследовании процесса мышления ограничивается рассмотрением только "чисто формы", которая совершенно равнодушна к конкретному содержанию, постольку он неизбежно увидит в реальном процессе мышления только внешние всеобщие грамматические структуры речи. Реальная Логика мышления останется вне поля его зрения, ибо реальная логика -- это логика движения живого содержания.

На этом пути представители современного логического позитивизма и сводят проблему мышления к проблеме всеобщих форм языка, всеобщих семантических структур. Ничего иного и нельзя получить с точки зрения чисто формального анализа. Семантическая логика и есть поэтому раскрытая тайна чисто формальной логики, до конца и принципиально проведенный принцип чисто формального анализа явлений мышления.

Но это является только лишним доказательством того факта, что чисто формальная "логика" -- это вообще вещь невозможная, что чисто формальная логика -- это уже больше и не Логика, не наука о мышлении, а наука о грамматической структуре речи, языка (безразлично, идет ли речь о живом разговорном языке или о так называемом "языке науки").

И, наоборот, если мы имеем дело с Логикой в собственном смысле слова, то она не может быть чисто формальной. Речь может итти лишь о более или менее глубоком проникновении в законы и формы реального содержания знания, в законы и формы диалектики предметного содержания знания, превращенные в активные формы и законы мышления.

Этот вывод, вывод о неизбежности совпадения проблематики Логики с проблематикой науки о всеобщих формах и законах существования вещей вне головы есть естественное и неизбежное следствие критического преодоления гегелевской Логики с позиций материализма.

Небезынтересно отметить, что к этому же выводу пришел в ходе своей критики гегелевской концепции и Л.Фейербах.

"Так называемые логические формы суждения и умозаключения не являются поэтому активными мыслительными формами, или ut ita dicam (так сказать -- Ред.) причинными условиями разума" -- подытоживает философ свой анализ гегелевского учения о мышлении.

"Только метафизические отношения суть логические отношения, только метафизика, как наука о категориях является истинной эзотерической логикой. Такова глубокая мысль Гегеля. Так называемые логические формы суть только абстрактные элементарные формы речи; но речь -- это не мышление, иначе величайшие болтуны должны были бы быть величайшими мыслителями".

Этот вывод Фейербаха подтверждается как развитием Логики в трудах Маркса-Энгельса и Ленина, так и эволюцией самой "формальной логики".

Поскольку Логика после Гегеля развивается как действительная наука о законах и формах мышления, постольку она развивается по пути совпадения с диалектикой, с учением о "законах развития "всех материальных, природных и духовных вещей", то есть развития всякого конкретного содержания мира и познания его" (Ленин).

Поскольку же логика продолжает исследовать "внешние формы мышления", она неизбежно и закономерно превращается в учение о всеобщих грамматических структурах языка. Во втором случае мы имеем дело, правда, уже не с Логикой в собственном смысле, а с отпочковавшейся от Логики особой научной дисциплиной, которую тоже, по-видимому, следует развивать с позиций материализма и нельзя отдавать на откуп представителям семантического идеализма.

Но крайне нелепо отбрасывать как пустые и ненужные выводы и результаты, добытые так называемой "формальной" логикой. Она со своей точки зрения вполне права, когда приравнивает проблему понятия -- к проблеме термина, проблему теоретического суждения о вещах -- к проблеме "высказывания".

Каждое понятие реализуется через термин, каждое теоретическое суждение -- через высказывание. Поэтому все выводы, полученные при исследовании "термина" и "высказывания", следует помнить и тогда, когда речь идет о понятии и о теоретическом суждении о вещах.

Но не всякий термин заключает в себе "понятие", не всякое высказывание реализует собой теоретическое суждение, акт мышления в понятиях. Поэтому исследование проблемы понятия и мышление в понятиях и не покрывается исследованием вопроса о термине и о высказывании. Более того, все выводы, полученные в исследовании вопросов об общем термине, о связи общих терминов в высказывании, о связи высказываний в силлогистической фигуре и т.д. не только не "исчерпывают" проблемы понятия и мышления в понятиях, но даже совершенно не касаются ее.

Мы уже отметили, что, поскольку элементарная логика касается проблемы понятия, поскольку она отличает понятие от общего термина, она сразу же указывает различие между тем и другим в том, что понятие выражает собой не всякое и не любое "общее", а только "существенное общее".

И если в "существенности" указан единственный признак, отличающий понятие от общего термина, то, естественно, все дальнейшее исследование природы понятия должно состоять в дальнейшем углублении категории "существенного".

Идя по этому пути -- по пути исследования категорий как подлинных форм понятия, -- мы будем исследовать именно понятие, его специфические черты, отличающие понятие от общего термина.

В противном случае мы будем на самом деле исследовать не понятие, а общий термин, и откроем в понятии лишь те его "признаки", которые ему свойственны в силу того, что оно реализуется через термин, через слово, через речь. Иными словами, мы неизбежно увидим в понятии лишь те его определения, которые ему общи с любым общим термином, и примем за логическую форму, за форму мышления, -- лишь форму выражения мышления в речи.

Способность выражать свои чувственные впечатления в речи, в словах, в высказываниях, в совокупности высказываний -- это, как нетрудно понять, способность более элементарная и ранее возникающая, чем способность мыслить, чем способность отражать действительность в понятиях.