Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении - Ильенков Эвальд Васильевич. Страница 9

В этом и заключена тайна феномена сознания как специфически человеческой -- общественной -- способности. Индивид, приобщаясь через язык к общественной реальности сознания, в самом акте отражения как бы раздваивается. С одной стороны он имеет перед собой чувственно данный ему мир вещей, а с другой -- систему форм общественного выражения этого чувственно данного мира, общественно осознанный мир, духовно усвоенный мир.

Задача человеческого осознания мира тем самым приобретает сложный, неведомый животному характер. Сфера общественного сознания, идеальный мир противостоит индивиду как особая реальность, с которой он должен считаться как с чем-то вполне независимым от его произвола и капризов. Слова, из которых соткан этот идеальный мир, имеют значение, совершенно от его произвола независимое. Чтобы осознать явление, индивид вынужден целенаправленно подобрать в арсенале словарного запаса строго соответствующие слова, чтобы с их помощью довести до своего собственного общественно значимого сознания чувственно-предлежащую реальность.

Но выразить чувственно-данное явление в речи -- это значит, хочет того или не хочет индивид, сознает он то или нет, -- произвести абстракцию, придать явлению абстрактное выражение.

Абстрактно поэтому вообще всякое сознание. Осознать, довести до сознания чувственно-данный факт -- это значит волей-неволей произвести абстракцию. Сознание абстрактно уже потому, что оно органически сращено с речью, словом. А слово способно выражать только "общее", только повторяющееся. Для единожды случившегося, для абсолютно неповторимого индивид попросту не найдет в арсенале словарного запаса соответствующего наименования. Если он его придумает сам, его никто не поймет.

7. МЕХАНИЗМ СОЗНАНИЯ И АБСТРАКЦИЯ

Сознательное отношение субъекта к окружающему его миру -- в отличие от условно-рефлекторной, бессознательной формы его отражения мозгом животного -- можно образно представить наподобие того, что и как делает художник-портретист.

Живописец, как известно, ставит перед собой и модель, и холст на подрамнике, а затем начинает целенаправленно приводить изображение на холсте -- к сходству, к соответствию с моделью. Портрет или пейзаж, возникающий на холсте, есть отражение, образ модели. Но это отражение -- как и сама модель -- находится вне художника, как предмет и продукт его деятельности. Сам он -- как субъект деятельности -- сравнивает изображение с моделью со стороны, с третьей позиции. И предмет изображения, и изображение предмета противостоят ему как два вне его находящихся предмета, сравнимые между собой.

Механизм человеческого сознания целиком подобен этому отношению. И это -- не аналогия: художественное отражение есть одна из форм сознательного отражения, его характерный вид.

В форме речи человек точно так же противополагает самому себе свое собственное сознание, переводит на экран общественного сознания индивидуально воспринятые им впечатления. Выраженные в речи, индивидуальные впечатления приобретают такую форму, в какой они становятся сравнимы с предметом. На этой основе и становится возможной неведомая животному способность критического отношения к собственным впечатлениям.

У животного этого нет -- оно безотчетно сливается с образом вещи, явления, события, отпечатавшемся в его мозгу, в его отражательном аппарате, в системе условных рефлексов.

Посмотреть на самого себя со стороны -- приобрести самосознание животное поэтому и не может. У него нет средства, с помощью которого оно могло бы взглянуть на самого себя со стороны, с точки зрения более высокой, нежели индивидуальная.

Человек же отличает себя от впечатления, которое произвел на него предмет, факт, событие, -- противополагает это впечатление самому себе, ставит его перед собой и проверяет -- соответствует ли оно предмету на самом деле?

Это и значит, что человек создает представление о вещи. На многих языках "представление" и означает нечто, поставленное перед собой, представленное.

Сознавая вещь (событие, факт, вообще всякую вне субъекта находящуюся реальность), человек вырабатывает представление о ней, -- и этот акт, акт выработки сознательного представления, заключает в себе всю тайну сознания.

Недаром вся философия Фихте и Шеллинга отправлялась от проблемы представления как от самой загадочной и необъяснимой с точки зрения созерцательно-метафизической теории отражения вещи.

Нетрудно понять, указывали и Фихте и Шеллинг, что предмет может отпечатлеть свой образ в другом предмете, -- в частности в человеческом мозгу. Трудно понять другое -- как и почему человеческий мозг приобретает способность различить себя от этого образа, противопоставить его самому себе и тем самым обрести сразу и сознание предмета, и сознание самого себя, образ своего собственного действия -- "самосознание".

Сложный механизм, образующий сознание, способность представления, -- это самая сложная реальность, с которой имеет дело человек. Сознание есть действительно высший и сложнейший продукт природного и общественного развития, и неудивительно, что понять его рационально, без мистики удалось лишь на очень высокой ступени развития науки и философии.

Как, в силу какой необходимости возникло и развилось сознание этого не смогли, как известно, понять ни Фихте, ни Шеллинг, ни Гегель, -- это вообще возможно сделать только на почве материализма, и не всякого, а только диалектического.

Но они своими трудами подготовили торжество материализма и в данном вопросе прежде всего тем, что описали очень скрупулезно и точно факты, касающиеся диалектики возникновения и развития сознания.

Человек как субъект отражательной деятельности (а не просто как объект внешних воздействий, пассивно воспринимающий впечатления и действия извне) и на самом деле ведет себя в акте осознавания так, как это описывает "Феноменология духа". Осознавая чувственные впечатления, он не просто страдательно и пассивно их испытывает в себе, не просто "переживает" некоторое изменение внутри себя. Он их осознает -- то есть совершает по отношению к ним особого рода деятельность.

В ощущении человек всецело пассивен, всецело определен со стороны предмета, воздействующего на его органы чувств. Но в акте осознания этих ощущений -- он по существу активен, он производит идеальное действие -- он целенаправленно сосредоточивает внимание на одних ощущениях и "не обращает внимания" на другие, отличает важное от неважного, существенное -- от несущественного и таким образом вырабатывает сознание, представление о вещи, чувственно-данной ему через органы чувств.

Но уже сама способность сосредоточивать внимание на определенных сторонах действительности, способность активно рассматривать факты, то есть отражать их по-человечески, -- органически сращена с речью, со способностью выражать впечатления в слове. Без слова, без речи невозможно само сознание, как особого рода деятельность субъекта. Слова (а следовательно, и абстракция) поэтому и оказываются подлинным опосредствующим звеном между неосознанным -- и осознанным, -- той призмой, преломляясь сквозь которую, чувственные впечатления (физиологически совершенно одни и те же у человека, что и у животного) превращаются в осознанные чувственные впечатления, в представления.

Для того чтобы осознать чувственно-данные факты, человек вынужден активно и целенаправленно рассматривать их, должен активно и целенаправленно подбирать в словарном запасе родного языка соответствующие слова или, наоборот, в фактах активно подмечать такие стороны, которые имеют уже соответствующие наименования, "подводятся" под известные понятия, категории.

Этим и отличается процесс отражения, происходящий в голове человека -- от процесса отражения, свойственного животному, -- своим сознательным характером.

А вовсе не тем, что человек способен производить абстракции, а животное -- нет.

Бессознательные абстракции производит, не осознавая того, и животное. Условный рефлекс представляет собой абстракцию чистейшей воды, -- он тоже фиксирует только неоднократно повторяющееся, только "общее". Это обстоятельство, как известно, резко и категорически подчеркивал Энгельс,* а И.П.Павлов показал как экспериментально констатируемый факт.