Основы метасатанизма. Часть I. Сорок правил метасатаниста - Морген Фриц Моисеевич. Страница 45

Метод той дамы из скорой прост: рассказать ребёнку в деталях про самые ужасные подробности падений. Ну, показать ребёнку фотографии трупов детей, которые откуда-нибудь упали. И не давать ребёнку отворачиваться — непременно заставить его досмотреть всё до конца.

Кстати, важно — не нужно дожидаться, пока ребёнок упадёт со стула. Нужно показывать до этого. Например, когда ребёнок спокойно сидит на полу и играет пирамидкой. Чтобы он даже и не думал на стул залезть.

Представим себе, что мы все эти фотки ребёнку показали. Для блага ребёнка, разумеется. Что будет с ребёнком дальше?

Если мы будем достаточно упорны, и ребёнок проникнется, то варианта развития событий всего два.

Вариант первый известен в психологии как «родительское проклятье Не Делай». Ребёнок вырастет нерешительным и боящимся своей тени: «как бы чего не вышло». Эдаким несчастным забитым овощем.

Вариант второй: ребёнок вырастет скорбным на голову раздолбаем. У раздолбая будет другой принцип: «Что бы ты ни сделал, всё равно что-нибудь да нарушишь. Следовательно, делать можно абсолютно всё». Ну, например, категорически нельзя курить и категорически нельзя употреблять наркотики внутривенно. Однако раздолбай уже курит, и, вроде как, пока не умер. А это значит…

Отсюда, кстати, идёт наше российское: «Строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения». Законов в России слишком много, поэтому на них кладут болт. Всё равно выполнить их невозмозжно, а раз так — то не стоит и пытаться.

Вопрос. Что мы предпочитаем: чтобы наши дети выросли нерешительными клушами или бесбашенными отморозками?

Смею предположить, что оба варианта нам не нравятся. А раз так, то, возможно, стоит отказаться от тактики запугивания?

В конце концов — что такое запугивание? Это попытка силой заставить оппонента изменить своё мнение. Ну, вот, аргументов у нас убедительных нет, а настоять на своём очень хочется. Вот и запугиваем. Однако задумаемся — а почему у нас нет убедительных аргументов? Возможно, потому что мы неправы?

Ладно. Вернёмся к хлорке. В чём ошибка сиволапого крестьянина? В том, что он вылил хлорку не туда. Нужно было вылить хлорку во двор, а он вылил себе в рот. Вот и склеил ласты на дощатом полу.

Ровно то же самое и с чернухой. Публикуя в ЖЖ описания мучительных смертей, мы выливаем нашу хлорку не туда. Запугиваем, не объясняя, чего конкретно нельзя делать.

Ну, представьте себе, что Вы подходите к играющему на улице мальчику и отвешиваете ему подзатыльник с возгласом: «Осторожнее, блядь!». Тоже ведь — имеете моральное право. Сколько детей гибнет на улицах России ежегодно от собственной неосторожности? Не буду приводить цифры, скажу только, что немало.

Видите уже проблему, да? Трущий затылок мальчик понимает, что ему нужно быть осторожнее. Но не понимает как. Всегда слушаться маму с папой? Никогда не бегать? Не отходить от бабушки дальше, чем на три метра?

ОКей. Теперь мы готовы перейти к инструкции по употреблению фармпрепарата «Горькая правда». Инструкция состоит из трёх пунктов:

1. Указать конкретное опасное действие.

2. Указать печальные последствия этого действия.

3. Указать вероятность трагического исхода.

Ну, например:

1. Некоторые пассажиры ездят непристёгнутыми.

2. Такие пассажиры рискуют вылететь из машины и погибнуть.

3. Непристёгнутые пассажиры гибнут в ДТП в 9 раз чаще, чем пристёгнутые.

Что будет, если мы выбросим первый пункт?

2. В случае ДТП пассажир может вылететь из машины и погибнуть.

3. Ежегодно на дорогах РФ гибнут тысячи пассажиров автомобилей.

Вопрос. Что делать пассажиру, получившему дозу этой «Горькой Правды»? Выпивать перед каждой поездкой по сто грамм и переодеваться в чистое? Печень, однако не казённая.

Попробуем выбросить теперь из проповеди второй пункт — разбор опасного действия.

1. Некоторые пассажиры не пристёгиваются.

3. Непристёгнутые пассажиры рискуют погибнуть в девять раз больше, чем пристёгнутые.

Уже гораздо лучше, правда? Пассажиру, по крайней мере, понятно, что нужно делать — пристёгиваться. Единственно, плохо то, что пассажир не понимает — как именно ремень может его спасти. Из-за этого, с большой долей вероятности, пассажир не придаст значения предостережению.

Что будет, если вырезать третий пункт, статистику?

1. Некоторые пассажиры ездят непристёгнутыми.

2. Такие пассажиры рискуют вылететь из машины и погибнуть.

А без статистики будет вот что: будут гнилые истории про пассажиров, которые во время ДТП были удушены ремнём безопасности. Типа «ехал бы непристёгнутым, остался бы жив». И, следовательно, предостережение также не сработает.

Как легко заметить, в попавшей в Топ Яndex’а чернухе (про травмы в ДТП) были пропущены сразу два пункта: не было сказано, чего нельзя делать, и не было приведено никакой статистики. Отсюда и эффект выпитой хлорки: сильнодействующее лекарство было вылито не в той дозировке и не в то отверстие. Результат: увеличившееся количество нервных людей. Как на дорогах, так и в своих квартирах.

Повторюсь ещё раз: «Горькая Правда» — это таки лекарство. И если наша цель — вылечить пациента, то нужно следить, чтобы лекарство применялось правильно. В минимально возможной дозировке и по нужному адресу. В противном случае наше лекарство превратится в яд.

Скажу даже больше. «Горькая Правда» — это далеко не единственное лекарство, известное журномедикам. Есть ведь ещё, например, и «Позитивная Правда». Например, вот такая (см. http://fritzmorgen.livejournal.com/89399.html).

Юный злодей (или снова про Толика)

Снова думал про Анатолия Оноприенко, серийного убийцу из Украины. Знаете, он ведь был жесток как ребёнок.

Общеизвестно, что дети, предоставленные сами себе, весьма кровожадные существа. Тот же «Повелитель Мух» — это не сказки на ночь, а вполне правдоподобное описание возможных событий. Либо, как пример, возьмём колонии для несовершеннолетних. По жестокости они превосходят любую «взрослую тюрьму». Какие ужасы творят старшие воспитанники детдомов со своими младшими товарищами — тоже уже давно не секрет.

Почему же так происходит? Куда исчезает эта злость во взрослых? Неужели её купируют? Ведь сейчас не каменный век, когда значительная часть детей не доживала до взрослого возраста. Мы можем уже с уверенностью утверждать, что из жестоких детей вырастают мягкие взрослые. Что же приобретает или теряет человек во время взросления, что делает его менее жестоким?

Первым напрашивается ответ — разум. Взрослые — опытнее, и знают, что за излишние проявления жестокости больно бьют. Другими словами, взрослые осторожнее.

Действительно, психологи утверждают, что дети взрослеют, проверяя границы дозволенного. Ребёнок делает что-то новое для него, и смотрит — накажут ли? Если не наказали — можно продолжать.

Такая теория хорошо объясняет убийства Анатолия. Во-первых, Анатолий вырос в детдоме, где ему не ставили особых границ. Во-вторых, адвокат Анатолия Руслан Мошковский говорит, что Анатолий начал убивать в 1989 году. А когда его не остановили, не обозначили границы дозволенного, продолжил развлекаться.

Другими словами, Анатолий просто не повзрослел, так и остался ребёнком. Жестоким, как все дети.

Но что же происходит с нами, когда мы взрослеем? Неужели взрослые отличаются от детей только тем, что у них в голове больше запретов? И, если убрать эти запреты, мы выйдем на улицы с топорами наперевес?

У меня есть знакомая христианка, которая именно так и считает. Дескать, отмените заповеди — и получите волну убийств и погромов. Некоторые психологи недалеко от неё ушли. Они полагают, что люди не убивают друг друга просто потому, что это невыгодно. Но мне эти логические построения кажутся слишком упрощёнными.