Онтология взрыва - Футымский Игорь. Страница 39

Во времена перемен, то есть во времена междуметрических переходов верхние эстетические слои подвергаются серьезной геометрической перестройке - фактически, разрушению. Поэтому художественные образы (которые в это время так назвать можно, в общем-то, чисто номинально), потребляемые нами, поступают к нам непосредственно через нижние, почти не тронутые геометрическими катаклизмами эстетические слои, и потому проходят куда менее взыскательную пропускную систему - усваиваются самые простые, до примитива, образы, которые никак нельзя назвать носителями художественных символов просто потому, что последние сопрягаются только с пропускными фильтрами верхних эстетических слоев (символ - это вообще средство внедрения ценностей из одного эстетического слоя в другой, в каком-то смысле - это окно между этими слоями).

Таким образом, к двум названным подробностям разогрева пространства рациональностей можно добавить еще одну, в какой-то мере содержащую в себе первые две. Эта подробность сводится к тому, что наш психический багаж, или рациональности нижних метрических уровней жизненного мира, при благополучном геометрическом состоянии верхних уровней находившиеся в свернутом состоянии, разворачиваются и выходят на поверхность жизненного мира, тем самым задавая специфическую и универсальную эстетику времени Перемен.

Последняя подробность вообще имеет отношение к анатомии слоевого континуумального универсума, а именно, к той геометрической особенности его организации, которая обеспечивает его междуслоевую непрерывность. Дело, собственно, состоит в том, что геометрия нижних метрических уровней не исчезает в процессе создания новых слоев, как отработанный материал. Напротив, она с благодарностью используется в деле этого строительства, участвуя затем в новых, геометрически более сложных формациях, но уже в связанном состоянии, обрастая новыми связями снаружи, как в виде радикалов участвуют в геометрии сложных молекул молекулярные свертки из простых молекул.

Будучи включены в новую геометрическую среду на основе отношения дополнительности, свертки простых геометрических форм самим фактом этого включения постоянно востребованы в ней как носители определенного геометрического обеспечения ее устойчивости. Поэтому, например, при эмбриональном развитии каждой новой биологической единицы происходит процесс последовательного открытия всех геометрий, участвующих в виде сверток в новой биологической геометрии, причем, понятно, начиная с того метрического подслоя, с которого стартует внутриутробный процесс (применительно к данному случаю - начиная с клеточного уровня).

Вслед за внутриутробным процессом, как известно, следует внеутробное развитие, и оно полностью повторяет "радикальный" геометрический механизм предыдущего процесса. С той разницей, что этот механизм переходит в пространство рациональностей, причем для человека он начинает свою работу с простейшей рациональности млекопитающего - с рациональности сосания.

В конце концов среднестатистическая человеческая единица попадает в тем более сложное пространство рациональностей, чем более сложна геометрия социума, в который она вовлечена. Именно этой геометрией определяется в конечном счете и интегральная эстетика, актуальная для данного социума. И в рамках здорового состояния этой эстетики все рациональные образы, отражающие геометрические свертки из нижних слоев рациональностей, находят наше доверие к себе только в свернутом же, то есть, в аллюзивном виде, в виде ажурно вплетенных символов, требования к эстетической сложности которых тем сильнее, чем стабильнее состояние верхнего слоя рациональностей.

Выше недаром сделано ударение на среднестатистическом характере человеческой единицы, в отношении которой происходит примерка механизма геометрических изменений в пространстве рациональностей. Жизненный мир - не в меньшей степени вероятностное пространство, чем физический микромир, для оценочных работ в котором квантовая механика вводит в качестве весьма базового понятие средней величины (или среднего значения величины). C помощью этого понятия в микромире описываются интегральные состояния его фрагментов при вероятностном характере образующих их величин. Точно так же и в пространстве рациональностей интегральное состояние его геометрических образований отражает тенденцию, ничего не сообщая нам о состоянии каждой единицы, включенной в это пространство.

Иначе говоря, геометрические изменения, отражающие разогрев жизненного мира, в полной мере отражают квантовую природу Универсума вообще: они распространяются по территории пространства рациональностей в вероятностном режиме, вопреки привычному для нас упрощению равномерного растворения. Поэтому глупо было бы искать перечисленные изменения в каждой точке жизненного мира. Достаточно того, что мы можем иметь их интегральную картину. (Поэтому среди интегральной картины огрубления эстетических форм во времена Перемен могут иметь место случаи очень высокого искусства. Более того, они просто наверное должны быть: ведь новые формы, формы будущего массового спроса должны же откуда-то расти!)

Картину разогрева, исходя из традиционного понимания благополучия, трудно оценить как картину, радующую глаз, если она возникает как результат разрушения того, что долго выращивалось нашим довольно-таки бережным отношением к собственному выживанию. Ни один эффект, произведенный разогревом как деформацией обжитого нами жизненного мира, не может сходу убедить нас в своей рациональности, а тем более - оказаться безболезненным ни упоминавшиеся суицидная и "кокаинизационная" составляющие времени Перемен, ни другие потрясения пространства рацональностей, все как одно связаные с какой-то величиной жертвоприношения бесстрастному внутреннему геометрическому богу нашего континуумального мира. Тем более, что разогрев это далеко, как это ясно, не вся территория жертвенника, на которой производится этот неотвратимый геометрический обряд, а, скорее всего, только окрестность его. Потому что разогрев своей общей с метрическим взрывом зоной постепенно и с необходимостью переходит в этот взрыв.

Метрический взрыв - это особое явление в геометрии континуумального Универсума, и взрыв в пространстве жизненного мира - не исключение. В первом приближении его можно воспринимать как интенсивное протекание разогрева, со всеми соответствующими геометрическими эффектами, умноженными в соответствующее число раз. Но взрыв, в отличие от разогрева, - это очень нелинейный процесс, и это заставляет отнестись к нему с особенной любознательностью.

Взрыв в пространстве рациональностей

Образ взрыва вообще-то гораздо удачнее сочетается с образом жизни, чем это можно себе сразу представить. Жизнь - это акт, устремленный в будущее и открывающий будущее, и в этом сущность жизни совпадает с сущностью взрыва. Жизнь - это риск ("Живите рискуя"- говорил Ницше, и был неправ: жизнь и без наших особых на этот счет усилий есть прежде всего есть риск). А уж глобальный взрыв-то - это риск в голом виде.

Взрыв как геометрический феномен междуметрического перехода вообще возбуждает вопрос о величине этого перехода, потому что от нее зависит мощность, а значит и разрушительность этого взрыва. А взрыв в пространстве жизненного мира - тем более.

Из того, что было сказано о поколениях как о метрических феноменах, легко сделать вывод, что каждый из нас в своей жизни (при достаточной ее продолжительности) переживает два-три, а то и больше взрыва геометрии жизненного мира. Эти взрывы соответствуют тому, что мы называем сменами поколений, и в большинстве случаев оказываются все-таки скорее более или менее безобидными микровзрывами, вроде микровзрывов нитроглицерина в сосудах сердечников, чем теми взрывами, которые автоматически ассоциируются с опасностью.

Но так же, как среди малозаметных препятствий, каких мы с легкостью перешагиваем множество каждый день, иногда, очень редко перед нами встают препятствия, которые становятся сопоставимыми по величине со всей нашей жизнью и требуют от нас напряжения выбора такого, по сравнению с которым многое вокруг нас несет большие потери в своих размерах, однажды для нас наступает время крупной, самой значительной игры, где на карту попадает оправдание нашего присутствия в мире. Эта Большая Игра - время Перемен, которое должно соединить для нас между собой два существенно разных геометрических мира.