Онтология взрыва - Футымский Игорь. Страница 43

Все же для Европы взрыв первой мировой войны окончился сравнительно благополучно, если, конечно, не считать Италии и Германии. Италии взрывная волна серьезно повредила голову, и потому страна, которая и в предвоенное относительно спокойное время не отличалась крепким политическим здоровьем, со страшной силой обрадовалась дуче, когда тот пообещал ее вылечить. А Германии в Версале было определено ее место: место нового европейского маргинала. Если бы можно было сделать спектрограмму европейского пространства рациональностей вскоре после первой мировой войны, из нее сразу стало бы ясно, что новый взрыв на подходе.

Новый взрыв непременно должен был состояться, потому что еще не остывшая от первого взрыва Европа продолжала разогреваться. Непрерывность, с которой она переходила от одного взрыва к другому, бросалась в глаза: Муссолини и Гитлер, соревновавшиеся за власть с коммунистами как монополистами идеи-детонатора, по сути дела переняли у этих коммунистов эстафету, предложив для новых сотрясений разве что идеологически новый тип детонатора.

Как подействовал второй европейский метрический взрыв на немецкие умы, попавшие в его эпицентр, дает хорошее представление обогащение германского списка индустриальных производств промышленной переработкой человеческих тел для материальных нужд третьего рейха, переработкой, чаще всего производившейся руками будущего сырья для этой переработки. Идея такого бережного использования возникших по случаю в избытке сырьевых ресурсов пришла не в головы непредсказуемых в своих обычаях первобытных дикарей, а в головы нации, к началу 20-го века обладавшей неоспоримым авторитетом в области мировых гуманитарных традиций.

Значит, что-то действительно и несомненно экстраординарное произошло с целой нацией, вдруг ввергнутой в состояние амока? Причем, кажется, не с одной только нацией, но и со многими другими, иногда не без энтузиазма, но всегда без заметного сопротивления встретившими идею истребления евреев рядом с собой. Ведь для того, чтобы допустить массовое умерщвление у себя на виду людей вообще, а тем более тех, кто еще вчера были твоими добрыми соседями, нужно отказаться от своего места в том слое рациональностей, что подразумевает некоторый минимум моральных обязательств, минимумум, который с некоторых пор стал предметом гуманитарной гордости европейского суперэтноса.

Что же это было? Что когда-то случилось такого, что сегодняшние немцы виновато (но при этом и расчетливо-скупо) протягивают жертвам своих отцов и дедов пачки бундесмарок: "Надеемся, вы нас теперь простите и все забудете?" Что случилось такого, что сегодняшняя респектабельная немка, делегирующая правдолюбивых демократов в европейский парламент защищать права человека, когда-то написала (совершенно добровольно!) донос, отправивший в газовую камеру ее соседку, не слишком одобрявшую фюрера? И что случилось когда-то такого, что сегодняшний поляк, вполне интегрированный в систему высоких европейских ценностей, должен узнавать от Ежи Анджеевского, как его отцы и деды совсем еще недавно составляли для гестапо списки лиц еврейской национальности?

Да ничего особенного: просто метрический взрыв.

Континуумальный мир. Разогрев и взрыв в нижних слоях

Похоже, что самый сильный национальный комплекс современных немцев, голос их этнической совести - это стыд по поводу помешательства их отцов и дедов. Этот оформленный официальными декларациями и внезапными денежными выплатами стыд говорит о сравнительно благополучном состоянии в окрестностях Берлина верхнего слоя рациональностей, в котором понятия стыда и совести работают по крайней мере как нормы приличия (впрочем, скорее всего, и не более того, как свидетельствует недавняя история бомбометания по югославским родильным домам). Это значит, что для сегодняшней немецкой Массы относительно высокий слой рациональности энергетически более выгоден, чем тот, в который семь десятков лет назад переселились их недавние предки. Вообще, в переводе с геометрической на энергетическую шкалу терминов геометрическая целостность какого-то метрического слоя реальности обозначает прежде всего его энергетическую привлекательность для Массы.

Раньше уже говорилось, что энергетический (физический) и геометрический образы континуумального Универсума практически взаимозаменяемы, а особенно они удобны для совместного использования. Для описания феномена междуметрического перехода использовались оба эти образа: разогрев и взрыв это из энергетической (физической) клавиатуры символов, а метрики слоев как исходного и конечного пунктов перехода - из геометрической.

Кроме того, раньше говорилось о том, что между метрическими слоями Универсума действуют вертикальные связи, и что геометрические деформации в одном слое по цепочке этих связей передают деформации в остальные слои - в силу внутреннего условия устойчивости всей мегасистемы слоев. Поэтому одним из самых интригующих обстоятельств континуумального мира, совершенно причем необычным для мира корпускулярного, является его свойство геометрически изменять себя при обзаведении новым метрическим слоем (или хотя бы подслоем - любым в квантовом отношении самостоятельным метрическим образованием).

Изменять себя - это значит изменять геометрию каждого своего слоя, может быть очень мало, если геометрия этого слоя расположена глубоко от места основных событий (то есть, от места междуметрического перехода), но все же изменять. По сути дела, работа Универсума в режиме квантового генератора новых слоев реальности (а значит, и междуметрических переходов) это и есть единственная, но веская причина изменений, которые происходят с миром на всех его уровнях. И так как генератор квантовый, то и изменения происходят в квантовом режиме, порциями и циклами.

Разогрев и в термодинамике связан с деформацией и разрывом связей. (Молекулярно-кинетическая модель теплоты была одной из первых физических теорий, в которой как-то пришлось прибегнуть к геометрии связей.) В обощенной геометрии континуумального мира к этому типу деформации по большому счету добавляется разве что еще деформация и смещение от прежних положений устойчивых метрических уровней (сингулярностей). Считается, что деформации и смещения бывают упругими и неупругими - это тоже относится к континуумальному Универсуму, каждый слой которого обладает своей массой, а значит, своей инерцией.

Посмотрим, как в момент междуметрического прехода это может относиться к каждому слою Универсума, лежащему ниже пространства рациональностей.

Непосредственно примыкающий к пространству рациональностей, а значит, и связанный с этим пространством вертикальными связями слой - это метрический слой биологической реальности. В чем, в каких подробностях, доступных наблюдению, может выражаться его геометрическая деформация?

Не так уж трудно ответить на этот вопрос, учитывая то, что геометрической единицей биологического пространства, определяющей устойчивые состояния в нем, является биологический вид. Следовательно, деформации в биологическом слое, вызванные междуметрическим переходом в континуумальном мире, должны сколько-то изменить геометрическую картину видов. А учитывая квантовый характер геометрии любого слоя Универсума, можно догадаться, что изменения должны иметь вероятностный характер и коснуться не обязательно каждого биологического вида.

Когда мы говорим, что происходят изменения в вероятностной геометрической картине метрического слоя, это значит, что должны измениться вероятности каких-то видов соответствующей реальности. То есть, на том языке, на котором в квантовом мире обозначаются уровни устойчивых состояний, - измениться показатели реальности этих состояний, или, иначе говоря стабильности. (В континуумальном мире ни о каком состоянии реальности мы не можем говорить как о несуществующем, а можем говорить лишь как о существующем с большей или меньшей стабильностью (может быть, даже и стремящейся к нулевому значению реальности, когда последняя практически не просматриваеся). С помощью этого нехитрого рационального принципа (и похоже, только с его помощью) достигается условие непрерывности Универсума.)