Аксиомы религиозного опыта - Ильин Иван Александрович. Страница 82
Только этот путь и может привести человека к религиозной цельности.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ДАРЫ ЦЕРКВИ
1
Кто вникал в историю религий, тот, наверное, не раз помышлял о великой человеческой беспомощности и о бесконечном и благостном Божием терпении. Люди все снова и снова забывают о том, что религия не «выдумывается», а восприемлется; а когда вспоминают об этом, то не знают, чтò значит «воспринять» и как это возможно осуществить; если же они действительно готовы к смиренному восприятию, то они часто не умеют отличить, среди множества предлагаемых им от человеков, «религиозных» содержаний, подлинного Откровения. Именно в религии человек ищет окончательного удостоверения и в то же время оказывается особенно беспомощным и растерянным. Чем он ответственнее, тем сильнее его потребность получить «несомнительные подтверждения», проверить и перепроверить, и укрепить свою религиозную очевидность так, чтобы можно было жить ею – творчески и целостно, возводя ее непосредственно к Откровению Божественному. И это есть основной дар, за которым он обращается к Церкви.
Зрелая идея Церкви как союза верующих, связанного единством боговосприятия, таинств и иерархии, возводящего свою веру к удостоверенному Откровению, и закрепленного самостоятельным правовым строем, – есть идея позднего возникновения и, по-видимому, христианского происхождения. Но все эти черты порознь, а иногда и многие из них вместе, находимы и в дохристианских, и во внехристианских верованиях. Люди, вынашивая свой религиозный опыт, всегда обнаруживали тягу к особому «религиозно-опытному» общению, способному успокоить их тревогу, уверить их в верности избранного пути, подтвердить найденное, исправить возможные ошибки, сообщить им мужество в исповедании. «Беспомощному-слабому» естественно искать «сильного-помогающего», многомогущего, многовидящего и брать у него совет и научение. Сильный становится для слабого учительным авторитетом. Духовно-прозорливый как бы раскрывает слепорожденному его духовное око и это око как бы получает свой «взор» и свое «ви́дение» от учителя и пророка. И вот, замечательно, что во всех больших религиях – союз верующих возникал не из обращения одного беспомощного за советом к другому беспомощному, а из обращения беспомощного за научением к многомощному, который как бы дарил свой религиозный акт последователям и тем устроил их души. Обычно бывало так, что последователи, принимая этот дар, не воспроизводили его верно и целиком, но искажали его, видоизменяли и затем «узаконяли» его в искаженном виде. И тем не менее начало шло не от равенства равнобеспомощных, а от духа с высшим рангом и прозрением. Выражаясь условной терминологией, можно было бы сказать, что все большие религии мира имели не «демократическое», но «аристократическое» или прямо «монархическое» происхождение (конечно, не в политическом смысле).
Понятно, что начала духовного ранга и религиозной иерархии заложены в самой основе Церкви.
Так, идея духовного ранга связана с самим обращением человека к Богу. Как бы человек ни испытывал и ни толковал совершенство Божие, – в смысле превосходства объема, или силы, или могущества, или ведения, или благости, – он всегда обращался к «Превосходящему» и потому испытывал Его преимущество и свою малость или скудость. Этот опыт объективно-обстоящего ранга есть драгоценнейшее начало в человеческой культуре, без которого на земле все обессмысливается и разваливается: семья, правопорядок, школа, академия, искусство, хозяйство, дисциплина и служение. Мало того, это ви́дение ранга должно быть невынужденно-свободным для того, чтобы оно приобрело духовный смысл и жизненную силу; а признание ранга должно быть делом сердечного само-вменения, для того чтобы оно могло вызвать в душе человека прочную лояльность, доходящую до сущей верности, а верность даже до смерти. И вот, источник такого ранга и такого опыта – скрывается в религии и хранительницей его является Церковь. Вот почему так важна и так драгоценна религиозная автономия: [162] в религии и именно в религиозном опыте человек учится неунижающему его благоговению и преклонению перед Богом, входя и врастая в свободную любовь к объективному Совершенству. Именно через созерцание Бога человек научается идее духовного ранга, и, радуясь Божьему совершенству, он преодолевает в себе этой радостью демоническое начало со всеми его соблазнами.
По сравнению с этим драгоценнейшим опытом религии – исходное обращение к религиозно-многомощному учителю или пророку оказывается только началом, или как бы первым уроком, или актом перво-прозрения; человек узнает не просто пророка, а Бога через пророка: он видит Бога в душе пророка и преклоняется перед пророком как носителем и истолкователем Божества, – и притом для того и с тем, чтобы, воспроизводя новый акт, научиться видеть Бога самостоятельно. В этом уже дано – не только начало религиозно-церковной иерархии, но и основное задание этой иерархии: воспитывать в своей «пастве» самостоятельное и непосредственное богосозерцание.
Начало духовно-верной иерархии заложено во всякой религии и строит всякую церковь: религиозная община, отметающая это начало («всякий верующий – сам себе священник»), – или незаметно восстановит его (как у «православных» «беспоповцев») или разложится в хаосе и деморализации. Люди не равны – ни в чистоте своих душ, ни в богосозерцании и богоузрении, ни в силе молитвы, ни в религиозной мудрости, ни в дарах Благодати, как передаваемых церковно-преемственно (каноническое рукоположение, сообщающее «право» на таинство, на учение и на суд), так и воспринимаемых свыше («харизмы»). Люди не равны во всем этом; и ранг их возводится обычно к основателю церкви и через него к веруемому Божеству. Драгоценно, чтобы осуществлялось именно это обращение к самому Божеству: чтобы душа учителя и пророка не заслоняла Бога и не уводила от Него; напротив, чтобы она открывала Его и вела к Нему. Ибо тогда только Откровение не заменяется «прикровением» и человек обретает непосредственный путь к Богу. Душевно-духовная «среда» учителя и основоположника должна давать ищущему подлинное восприятие Бого-бытия и Бого-присутствия, непомраченный и неискаженный опыт Божества. А это возможно воистину только в том случае, если учитель и основоположник религии – сам божествен. И вот, то, чего в тайне и бессознательно искало человечество, было осуществлено Христом, Сыном Божиим.
Строго говоря, нам, христианам, поскольку мы пребываем в полноте христианского опыта и ведаем сердцем, и веруем разумом, Кого мы имели и имеем во Христе, – нам нелегко даже понять, как могли люди иных религий получать основные дары религии от учителей, которые были не более чем вдохновенно-верующими просто-человеками. Ибо мы имели и имеем во Христе, не просто благого наставника и не просто мудрого праведника, но как бы «отверстую дверь» к Богу, на пороге которой мы видим самого Бога в человеческом образе, здесь присутствующего, излучающего предвечный свет и дарующего нам необходимое в религии свободное сердечное созерцание; дарующего нам удостоверенное и потому разумное верование; восприятие сущего совершенства; совестное озарение; пробуждение духовной любви; радование абсолютному рангу; дар смирения и тем самым – преодоление всех демонических соблазнов. Именно эти дары были принесены и оставлены Христом тому «союзу верующих», который получил от Него свое начало, свое Откровение и свой внутренний благодатный ранг, т. е. христианской Церкви, коей Он есть единственный и вечный Глава. Именно это наследие есть тот основной дар Церкви, который она для нас соблюла через тысячелетия и который мы от нее воспринимаем с той самой свободой и непосредственностью, с какой он был воспринят первыми апостолами. Нам, как бы «слепорожденным», открывает духовное око – не просто многомощный и многовидящий пророк, но сущий и единородный Сын Божий, видеть Которого значит видеть и Бога Отца, и Бога Духа; и «удостоверение» которого есть радостное и окончательное. Его Откровением мы измеряем и удостоверяем всякую другую духовную правду. Его Рангом мы проверяем и обосновываем всякий другой духовный ранг. И не приемлем церкви, имеющей «иного главу» и не ведущей от Него свое духовное «полномочие» и свои «харизмы». Поэтому для нас дары Церкви суть дары самого Христа. И в этом первое и основное.