От Фихте до Ницше - Коплстон Фредерик Чарлз. Страница 99

Конечно, Маркс по-прежнему восхищается Гегелем. Он хвалит его за осознание диалектического характера всякого движения и за понимание того, что человек развивается и реализуется посредством своей собственной деятельности, через самоотчуждение и его преодоление. В то же время Маркс резко критикует Гегеля за его идеалистическое представление о человеке как самосознании, а также за понимание человеческой деятельности как прежде всего духовной активности мышления. Гегель и в самом деле полагает, что человек внешне выражает себя в объективном порядке, а затем возвращается к себе на более высоком уровне. Но его идеализм включал тенденцию разделываться с объективным порядком, истолковывая его просто в качестве соотносительного сознанию. Поэтому процесс самоотчуждения и его преодоления был для него процессом скорее в мышлении и для мышления, чем в объективной реальности.

Можно спорить, справедлив ли Маркс к Гегелю. Но в любом случае он противопоставляет первичности идеи первичность чувственной реальности. И он утверждает, что основной формой человеческой деятельности является не мышление, а ручной труд, в котором человек отчуждает себя в объективном продукте своего труда, продукте, который в обществе, устроенном как сейчас, не принадлежит производителю. Это отчуждение не может быть преодолено процессом мышления, в котором идея частной собственности рассматривается в качестве момента диалектического движения к высшей идее. Оно может быть преодолено только социальной революцией, упраздняющей частную собственность и вызывающей переход к коммунизму. Диалектическое движение - это не движение мысли о реальности, но движение самой реальности, исторический процесс. И отрицание отрицания (упразднение частной собственности) подразумевает позитивное возникновение новой исторической ситуации, в которой действительно, а не только в мысли преодолено самоотчуждение человека.

350

Этот акцент на единстве мышления и действия и преодолении самоотчуждения человека социальной революцией и переходом к коммунизму, который обнаруживается в статьях 1843 г. и рукописях 1844 г., по крайней мере отчасти, можно рассматривать как результат союза левого гегельянства и социалистического движения, в контакт с которым Маркс вступил в Париже. Неудовлетворенный по преимуществу критицистской и теоретичной позицией младогегельянцев, Маркс нашел в Париже гораздо более динамичные воззрения. Ведь помимо того, что он изучал классических английских экономистов, таких, как Адам Смит* и Рикардо**, он лично познакомился с немецкими социалистами в изгнании и французскими социалистами, такими, как Прудон*** и Луи Блан****, а также с революционерами, вроде русского Бакунина. И даже если он уже обнаруживал склонность к тому, чтобы подчеркивать необходимость действия, этот личный контакт с социалистическим движением оказал глубокое влияние на его образ мыслей. Но он пришел к выводу, что, хотя социалисты были ближе к реальности, чем немецкие философы, они не могли адекватно оценить ситуацию и ее запросы. Им нужен был интеллектуальный инструмент для объединения воззрений, цели и метода. И несмотря на то что Маркс говорил о преодолении философии и не считал свою собственную концепцию истории философской системой, очевидно, что она не только в действительности есть то, чем она стала, но также что она многим обязана трансформации гегельянства.

Однако самым важным личным контактом Маркса в Париже была встреча с Энгельсом, прибывшим в этот город из Англии в 1844 г. Правда, они уже встречались за пару лет до этого, но период их дружбы и сотрудничества начинается с 1844 г.

Фридрих Энгельс (1820 - 1895) был сыном богатого промышленника, и уже в молодые годы он получил должность в отцовской фирме. Проходя воинскую службу в Берлине в 1841 г., он завязал отношения с кружком Бруно Бауэра и принял гегелевскую позицию. Сочинения Фейербаха, однако, обратили его взгляды от идеализма к материализму. В 1842 г. он направился в Манчестер для работы в фирме отца и увлекся идеями ранних английских социалистов. Именно в Манчестере он написал исследование о рабочих классах в Англии ("Die Lage der arbeitenden Klassen in England")*, которое было опубликовано в Германии в 1845 г. Он также составил "Наброски критики политической экономии" ("Umrisse einer Kritik der Nationalokonomie") для "Deutsch-Franzosische Jahrbucher".

351

Непосредственным результатом встречи Маркса и Энгельса в Париже стало их сотрудничество в написании "Святого семейства" ("Die heilige Familie", 1845), направленного против идеализма Бруно Бауэра и его соратников, которые, казалось, считали, что "критика" - это трансцендентное существо, нашедшее воплощение в "Святом семействе", а именно в участниках бауэровского кружка. В противовес идеалистическому акценту на мышлении и сознании Маркс и Энгельс утверждали, что формы государства, закона, религии и морали определяются стадиями классовой войны.

В начале 1845 г. Маркс был изгнан из Франции и отправился в Брюссель, где он составил одиннадцать тезисов против Фейербаха, заканчивающихся знаменитым положением, что в то время как философы пытались лишь различными путями познать мир, действительная задача состоит в том, чтобы изменить его. Когда к нему присоединился Энгельс, они вместе взялись за написание "Немецкой идеологии" ("Die deutsche Ideologic"), которая оставалась неопубликованной до 1932 г. Эта работа является критикой современной немецкой философии, представленной Фейербахом, Бауэром, Штирнером и немецкими социалистами, и она важна из-за содержащегося в ней наброска материалистического понимания истории. Базовой исторической реальностью является общественный человек в его деятельности в природе. Эта материальная или чувственная деятельность - основная жизнь человека, и именно жизнь определяет сознание, а не наоборот, как воображают идеалисты. Иными словами, фундаментальным фактором в истории оказывается процесс материального или экономического производства. И формирование общественных классов, классовая война и, косвенно, политические, правовые и этические формы - все они определены сменяющими друг друга способами производства. Более того, исторический процесс в целом диалектически движется к пролетарской революции и пришествию коммунизма, а не к самопознанию абсолютного духа или к какой-либо другой подобной философской иллюзии.

352

В 1847 г. Маркс по-французски опубликовал "Нищету философии" ("Misere de la philosophie"), ответ на "Философию нищеты" ("Philosophie de la misere") Прудона. В ней он подвергает критике идею фиксированных категорий, вечных истин и естественных законов, характерную, по его мнению, для буржуазной политической экономии. К примеру, приняв характеристику собственности как кражи, Прудон затем рассматривает социалистическую систему, которая лишит собственность этой характеристики. И это показывает, что он считает институт частной собственности вечной и естественной ценностью и неизменной экономической категорией. Но подобных ценностей и категорий не существует. Нет и такой философии, которая могла быть разработана априори, а затем применена к познанию истории и общества. Может существовать только критическое познание, основанное на анализе конкретных исторических ситуаций. С точки зрения Маркса, диалектика является не законом мышления, выражающимся в действительности, она присуща реальному движению действительности и отражается в мышлении при корректном рациональном анализе конкретных ситуаций.

Верный, однако, идее единства мысли и действия, Маркс никоим образом не довольствовался критикой недостатков немецких идеологов, таких, как Бауэр и Фейербах, а также социалистов типа Прудона. Он вступил в Союз коммунистов*, и в 1847 г. ему вместе с Энгельсом было поручено составить обобщенное изложение его принципов и целей. Это был знаменитый "Коммунистический манифест", или "Манифест коммунистической партии", вышедший в Лондоне в начале 1848 г., незадолго до начала серии революций и восстаний, произошедших в Европе в течение этого года. Когда активная фаза революционного движения началась в Германии, Маркс и Энгельс вернулись на родину. Но после поражения революции Маркс, который был привлечен к суду и оправдан, удалился в Париж, однако в 1849 г. во второй раз был изгнан из Франции. Он направился в Лондон, где оставался до конца жизни, получая финансовую помощь от своего друга Энгельса.