Выбранное - Митьки Митьки. Страница 32

Противоречивый и замысловатый характер доставшегося нам архива кого угодно мог бы поставить в тупик. Скажу более, иной лишенный воображения наследник счел бы этот бесцельный набор предметов чьим-то бойскаутским розыгрышем или того хуже – творческими изысками шизофреника. Напомним, что в течение десятилетий наследие Баринова перетасовывалось неоднократно как колода карт, в текстах имеются значительные утраты, порой полностью искажающие смысл написанного. Карты и чертежи, испорченные плесенью, не поддаются научной и географической идентификации, и нам остается только догадываться об истинном местоположении открытых исследователем-энтузиастом земель. Многочисленные материалы краеведческой коллекции ЙЫЕ не только не помогают делу, но скорее создают непреодолимые сложности на пути внимательного архивиста.

Свои записи ученый вел небрежно и нерегулярно, не слишком рассчитывая на пристальный интерес потомков. Многочисленность материала при отсутствии общего индекса затрудняет обращение к этому источнику, и пока в научный оборот введены лишь некоторые документы.

Иван Петрович Баринов – миф или реальность? Работая с архивом, мы не могли избавиться от ощущения, что нам давно и хорошо знакомо это имя. Сопоставив многие факты, даты и рассказы очевидцев, мы поняли вдруг, что самые ранние отрывочные сведения об И. П. Б. исходили от Евгения (или попросту Жени) Баринова, нашего безвременно умершего товарища по творческой группе «МИТЬКИ», ищущего живописца, родного племянника исследователя по материнской линии.

С горечью и запоздалым раскаянием воспоминаем сейчас наше высокомерное, небрежное отношение к бесценным свидетельствам нашего бедного друга. Евгений Баринов не раз пытался поведать миру о своем великом родственнике, которого сам, однако, никогда не видел. В чаду застолья Женя настойчиво повторял собравшимся бессвязные истории, байки и семейные предания, приоткрывающие завесу тайны над личностью профессора Баринова. Все это мы опрометчиво принимали за пьяный бред нашего талантливого, но безвольного товарища. Конечно, мы не делали тогда никаких записей. Неверная память, к тому же непоправимо ослабленная алкоголем, сохранила лишь пару-тройку самых красочных эпизодов из «рассказов о дяде». Прости нас, Женя, и спасибо тебе!

По чистой случайности запомнилась одна история, отчасти, как нам кажется, объясняющая причины мизантропии И. П. Б., а также его осторожного отношения к животным:

После урока географии пятиклассник Ваня Баринов сложил в портфель любимые географические карты и вышел на школьный двор. Он думал о собаке Папанина. Вдруг внимание мальчика привлекли громкие крики учеников и болезненное мяуканье кошки. Подойдя к плотной толпе товарищей, маленький Ваня с негодованием заметил, что несколько сильных хулиганов-старшеклассников жестоко мучают мурку; остальные же дети с возгласами одобрения смотрят на страдания пушистого зверька. Ваня очень любил кошек, он также любил собак и птиц; на день рождения мать подарила ему щегла. И сейчас мальчик, не раздумывая, бросился на помощь. «Держись, мурка!» – твердил он на бегу. Силы были неравны. Оправившись от первого удивления, хулиганы стали больно бить храброго мальчугана, но Ваня, не обращая внимания на сыплющиеся удары, выхватил у мучителей маленькое тельце. Обезумевшее животное не сразу сообразило, что пришло спасение, и бросилось на юного героя, жестоко терзая его зубами и когтями. «Эх, мурка, ну что же ты!» Ваня мужественно терпел удары и укусы. Он думал о собаке Седова.

На шум вышел директор школы. Хулиганы в испуге разбежались, следом убежала кошка. Никто не слушал Ваниных объяснений. За жестокое отношение к животным израненный Иван Баринов в тот же день был исключен из школы.

Дома отважного мальчика выпороли удивленные родители – люди безусловно строгих правил. Ваня ничего больше не объяснял. Он думал о собаке Павлова.

Женя Баринов часто говаривал: «Сильным характером отважный мой дядя обязан своему деду, В. В. Баринову, который в бытность свою личным денщиком барона Маннергейма на коне перевалил Шишалдинский хребет и вышел к озеру Хан».

Интерпретируя крылатое выражение о пророках и отечестве, скажем, что на родине у Баринова не было ни учеников, ни помощников. Лишь напряженная переписка с Н. Н. Сологубниковым поддерживала его дух. Позднее мы обнаружили в числе корреспондентов И. П. Б. Добровольное общество собаководов города Салоники, Миланский клуб любителей скоростного чтения, Эстонское морское пароходство и отдел палимпсестов Библиотеки Британского музея. Большой интерес представляет также интенсивная, ныне, к сожалению, полностью утраченная переписка профессора с неким капитаном Д (нрзб) [21] .

Как удалось выяснить, половина собранных в йыеской экспедиции материалов погибла во время аварии самолета, которой завершился перелет отважного профессора обратно на Большую землю. Значительная доля уцелевшего была оставлена на заброшенном зимовье в верховьях Малого Вертлуга на попечение промыслового охотника Зайцева, ребенком-сиротой вывезенного И. П. Бариновым из царства полярной ночи. В сентябре 1993 года мы предприняли попытку отыскать следы Зайцева на болотистых просторах Привертлужья. Увы, мы опоздали! Случайный пожар, дотла уничтоживший зимовье в 1973 г., унес жизнь единственного представителя народа ЙЫЕ, пяти собак и пожилой ручной нерпы. На пепелище нами был установлен памятный гурий.

Вернувшись на родину, наш ученый, непризнанный, окруженный стеной недоброжелательного молчания, вплотную занимается разбором и описанием собранных материалов.

Огромные невосполнимые потери могли бы сломить иного исследователя. У него опустились бы руки и остановился ход научной мысли. Но не таков И. П. Баринов, не для того боролся он за свою жизнь на просторах полярных широт! За три года напряженной работы мужественный ученый полностью восстанавливает утраты своей коллекции. Проявляя чудеса смекалки и терпения, он с поразительной точностью воспроизводит из подручных материалов недостающие документы, карты, приборы и гербарии. Не исключено, что именно тогда была воссоздана и значительная часть редких этнографических фотографий. При этом Баринов использовал уникальную, им самим сконструированную фотографическую аппаратуру.