Учителя Гурджиева - Лефорт Рафаэль. Страница 6

Я обнаружил, что, анализируя современное положение на Западе, вижу только жалкий страх, господствующий над всем. Не дисциплина или слепое уважение к авторитету, но жалкий страх. Перед чем? Что один из авторитетов проклянет человека в его будущей жизни? Что вопросы или оппозиция могут быть ересью? Гурджиев настаивал на беспрекословном повиновении и на абсолютной дисциплине. Дисциплина является непосредственной реакцией на приказание, как результат собственного желания и отождествления, тогда как бездумное повиновение есть действие, производимое под влиянием террора... Развитие через страх? Думаю, что нет. Ибо когда мозг онемел от страха, человек не может действовать, мыслить или быть.

Возможно, такая система привлекает тех, кто приравнивает страх к авторитету или нуждается в таком обращении.

Гурджиев, я думаю, использовал террор, но как хорошо знакомый инструмент. Он не использовал его как путь жизни. Что осталось, так это пережитки ужаса, попустительство и довольно-таки отвратительная пантомима. Г. говорил на ломаном языке и-за плохого знания некоторых языков, но разве это является метафизическим мандатом для тех, кто подражает этой черте со всей серьезностью? Симпатическая магия? Сверхотождествление? Иили просто больше нечего проявлять?

Но вернемся к моей теперешней проблеме. Нужно ли тогда мне искать традиции Иисуса в древнейшей литературе? Должен ли я понять, что они делают из человека, который сам никогда не заявлял, что он -- личный представитель Бога, не претендовал на то, чтобы быть ипостасью Божества? Должен ли я согласиться с Никейским собором, который зафиксировал природу Иисуса и, таким образом, не был в состоянии подняться до завершенности, которая и есть Иисус? Или он был добрым и хорошим, мягким и благородным, мудрым и скромным, полным сострадания, чего никто не станет отрицать, -- в этом случае нет ничего удивительного, что он был частью самой природы и плоти Бога. Не будучи легкомысленным, человек мог бы сказать, что если его Божественный статус истинен, а не является, как предполагает разум, старым наследием, завещанным антропоморфизмом прошлых веков, тогда, значит, у него было руководящее начало!

Его личность окутана покровом тайны и легенды. То, что мы имеем в Новом Завете, является, мягко говоря, менее точным, чем можно надеяться. Мэттью Арнольд представил убедительные доказательства о крайней ненадежности записей Нового Завета. Если кто-либо считает, что необразованные массы нуждаются в контакте со Всемогущим Божеством более близким, чем просто мистическое учение, то он может принять во внимание, что была необходима какая-то форма учения на более низком уровне. Но нужно ли было содействовать тому, что посланник принимает участие в природе Божества и, таким образом, является конкретной связью между человеком и Богом? Опять-таки, если кто-то, как я, верил, что отрывки, неприятные для отцов церкви, изъяты, чтобы усилить свое право посредника? И так не осталось ничего эзотерического, посредством чего человек мог бы найти себя самого, и, найдя себя, найти Бога... Павлианское христианство, пересаженное из своего питомника и основанное на искажении, оставило, за своим догматическим реализмом, эзотеризм Христа и стало скорее застывшим, чем экспериментальным, отлитым скорее для нового мира гибнущего язычесьва и не стало образцом прямой веры, посредством которой человек мог бы найти Бога, - может быть, вопре4ки себе самому, но найти его.

Мусульманские мистические писатели называют Иисуса Пророком, Учителем, Посланником и причисляют его к рангу Инсан Камила, или Совершенного Человека. Многие мусульманские историки рассматривают вопрос о его жизни и учении и подробно останавливаются на эзотеричес4кой стороне, -- за исключениемп того, что собрано в последних Евангелиях, спустя века после его смерти. Абдул Кари из Рамаллаха приводил случвай, когда Иисус и ученики выполняли "круговой танец7, поразительно похожий на танец Кружащихся Дервишей. Упоминание это встречается в некоторых апокрифах. Ни одно из этих мистических сказаний не одобряется Церковью, и тем не менее они представляют собой недавние события. В том смысле, что ни одно из них не встречается в легендах религий или мифов до рождения Иисуса. Откуда же тогда они пришли, как не из действительности?

Бродя по городу и изучая его, я проводил свое время в Иерусалиме. Я не искал никаких встреч, а просто довольствовался медитациями в публичном саду возле башни Скалы, построенной в форме восьмиугольника. На кровлю этой скалы, говорят, приземлился Мухаммед, путешествуя ночью из Мекки в рай. Это то место, куда раз в году, к тому же, приходят евреи, чтобы помазать камни маслом, плакать и стенать.

Мнения археологов расходятся. Может быть, первоначально это был Алтарь Всесожжения. План фундамента показывает, что внешний восьмиугольник содержит в себе еще один восьмиугольник, состоящий из восьми колонн, поддерживающих 24 арки. В каждом сегменте внешнего восьмиугольника пробито пять окон.

В парке стояла величественная тишина. Высокие тополя, фонтаны и изразцы радовали глаз, тогда как негромкое монотонное пение чтеца Корана было как музыка. Каждый четверг ночью множество людей спускались сюда и совершали безмолвные медитации или более звучные напевы дервишского ритуала. Здесь не было ни музыки, ни хлопанья в ладоши, как я это видел в Северной Африке, но было размеренное приглушенное бормотанье и иногда ритуал глубоких вдохов и выдохов, которые, как мне сказали, представляют особую церемонию. Я мог бы сидеть там вечно, настроив себя в созвучии с Иисусом и впитывая магнетическую атмосферу этого перекрестка вер. Так продолжалось до 18 декабря. Только потом я получил кое-какие указания на то, что я должен изучать. Сознательно я ждал какого-то чтения или деятельности и действительно не понимал атмосферной насыщенности этого места. Возможно, самый факт пребывания там и был живым изучением Иисуса. Может быть, ежедневный контакт с теми улицами, по которым он когда-то ходил, и был моим уроком. Я начал понимать это тогда, когда один человек, с которым я познакомился в Иорданской Туристической Полиции, Мохаммед Али (он свободно говорил по-английски) просто сказал мне однажды вечером, потягивая кофе: "Вы читали Манихейские Евангелия Леуциуса (Левкипия), одного из спутников Иоанна? Они как будто называются деяниями Иоанна?7

Я ответил, что в юности читал Апокрифы, но лишь Ветхозаветные, и не особенно интересовался другими.

-- Это интересно, -- сказал он, -- Особенно то, что касается события, которое, как опсывается, случилось в жизни Иисуса незадолго до распятия. это имеет отношение к танцевальной форме.

Я посмотрел на него, но выражение его лица ничего мне не говорило. Было ли это тем указанием, которого я ждал? Иили я был в таком сверхчувствительном состоянии, что во всем видел смысл? Несомненно, что в Иерусалиме разговор неизбежно должен был коснуться Иисуса, но тем не менее...

В этот же денья оолжил книгу, содержащую Деяния Иоанна. Там, начиная с 94-го стиха и дальше, имеется не вызывающее никакого сомнения описание ритуального танца учеников, которые двигаются вокруг Христа и нараспев отвечают ему. Описывается, что они впадали в "изумления7, или в состояние транча, и что Иисус явился после распятия Иоанну и открыл ему некоторые тайны, но не тем голосом, который ему был известен.

Я привожу эти отрывки целиком, поскольку не могу оценить по достоинству то, что, как я считаю, имеет большое значение. Для меня это значит, что Новый Завет не является полным.

Я нисколько не сомневаюсь в том, что эти отрывки -- часть эзотерического учения христианства, которая явилась преградой духовной власти, и поэтому была изъята церковниками. Как еще можно объяснить полуистины и противоречия (кажущиеся) в Библии?

Можно сказать, что я был взволнован, сделав это открытие, и что я хотел верить ему. Если человек удовлетворен верованием, свободным от предрассудков и не обуславливаемом иерархической монополией, можно ли сказать о нем, что он нашел веру? Смысл отрывка поразителен. Я не стремлюсь показать, что Иисус был суфийским дервишем или что дервиши копировали Иисуса. Это все несущественно. Академики могут заниматься казуистикой и спорить до хрипоты, но мне-то хотелось насытить свою сущность, если она у меня все-таки есть, и не важно, кто первый вдохнул веру. Для меня этот отрывок является достаточным доказательством того, что Иисус пользовался техникой, идентичной той, которую разрабатывают дервиши и сегодня, техникой, с которой работал на Западе Гурджиев. Следовательно, она полезна для раскрытия человека к повышенному восприятию. Снова и снова я читал, и, чем больше читал, тем большее изумление испытывал.