Тринитарное мышление и современность - Курочкина Марина. Страница 12

Итак, вера - это не защита от мира, от кажущейся враждебности, которую нужно преодолеть на пути к безграничному; вера - это точка опоры в процессе познания, некий центр, определяющий возможность движения и сохранения равновесия; вера - это способность к целостной духовной жизни.

Духовность можно определить как состояние устойчивости в невесомости, устойчивости изнутри, а не за счет того, что вовне.

Наша тварная природа опирается на тварные законы физического мира. Наша душа тоже стремится опереться на что-либо, на человека или на идею. Наше робкое духовное усилие стремится не только опереться, но и спрятаться за "законом". Как головокружительно бывает падение человека, когда он лишается одной из опор, даже не самой главной! Как упорно человек пытается уцепиться за свои опоры! Как враждебен для него становится Бог, слегка подталкивающий его к невесомости! Человек ощущает себя матросом, судорожно хватающимся за мачту маленького суденышка, которое безжалостно треплет шторм.

Как страшно и как трудно нам расстаться с этими опорами! И труднее всего с духовными. Но духовность - это не с трудом завоеванное равновесие, которое удерживается

лишь в застывшем состоянии, духовность - это подвижный покой, устойчивость в невесомости. Христос учил, что придут времена, когда Богу будут поклоняться в духе и истине, а не на горе и не в храме. Это не значит, что храм не нужен. Это значит другое: храм - лишь опора, важная, многозначная, символичная, но опора. Так же нужно относиться и к другим духовным опорам, как к средству достижения цели. Это наши посохи в духовном пути.

Что же помогает человеку достигать устойчивости в невесомости, подвижного покоя в процессе познания?

Антиномичность, или то, что Христос назвал "узким путем", - это основополагающий закон духовной жизни, духовного познания. Антиномичность духовной жизни не есть борьба противоположностей, не есть закон диалектического развития гегелевской триады (тезис-антитезиссинтез). В философии к этому ближе всего феномен антитетики Канта. Антиномичность "узкого пути" - это то самое "поклонение в духе и истине", о котором говорил Христос, это своего рода силовое поле, через которое прокладывается вектор духовного познания как свободный акт воли целостного человека.

Антиномичность "узкого пути" начинается с нахождения иррациональной точки духовного покоя, от которой затем и будет прокладываться вектор духовного познания. Покой же достигается через гармонизацию человека, когда устанавливается правильная иерархия жизненных импульсов, когда периферия человеческого существа перестает угнетать его центр, когда все части человеческого существа научаются жить в созвучии, а не в противоречии и противоборстве.

Иррациональная точка покоя всегда теоцентрична, но большое значение имеет качество теоцентризма. Это должен быть абсолютный теоцентризм, геоцентризм как согласованная включенность всех сфер человека - и волевой, и эмоциональной, и ментальной. Абсолютный теоцентризм больше, чем открытость Богу, больше, чем

приятие Бога и Божественного замысла, это отданность Богу через отданность Божественному замыслу, отданность до способности к творчеству, - творчеству, в котором нет противоречия между субъектом и объектом, где объект адекватен субъекту.

Теоцентричная точка покоя есть точка, с которой начинается спасение или освобождение от детерминизма смерти и законов мира, выведенных из детерминизма смерти.

Детерминизм смерти - это своего рода закон гравитации, ограничивающий тварную свободу человека, закон, необходимый в установлении иерархии ценностей, в выработке стремления к инобытию изнутри самой жизни.

Можно по-разному относиться к библейскому мифу об изгнании Адама из рая. Для меня это прежде всего история о самом глубоком кризисе в богочеловеческой истории, кризисе, не преодоленном до сих пор. Адам нарушил запрет и вкусил плодов от древа познания добра и зла только потому, что у него были руки, чтобы дотянуться до этих плодов. Познал ли он, что есть добро, а что есть зло? Нет, к познанию он был не готов. Но он познал механизм грубого использования духовных сил в произвольном устроении своей отдельной жизни.

Грехопадение Адама - это утверждение и настаивание на примате тварной свободы. Последствие грехопадения - перенос значимости жизни из центра на периферию, подавление духовного телесным, выворачивание мироздания наизнанку, дробление целостности мироздания. Это несомненно вело к ущемлению Божественной реальности и Божественной сути.

Такой конфликт не мог остаться без последствий. Разве можно представить себе ситуацию, когда взрослый человек спокойно оставляет маленького ребенка наедине с коробкой спичек в пустой квартире?

Так и в данной ситуации разрушительную силу человека надо было обуздать ради целостности мироздания, ради самого человека. И человеку был дан намордник смерти,

значение какового не только в обуздании, но и в призыве к инобытию, которое качественно изменило бы самого человека и тот мир, где он живет. Потому так важно для человека устремление к духовной свободе, к инобытию, осью которого является духовная свобода, - свобода, способная выдержать всю тяжесть мироздания.

Человек, не жаждущий такой свободы, не в состоянии обрести духовную точку покоя. Жажда свободы в этой ситуации не есть умозрительное или эмоционально-мечтательное хотение, это волеизъявление, способное вынести бремя ответственности за принятое решение. Жажда свободы не статична, а динамична, это качество экзистенции, качество воли, определяющей действие, в котором содержится определенное количество свободы. Чем чище качество воли, тем больше количество свободы. Не анархичной свободы, которая отрицает всяческую власть, а "трансархичной" свободы, над которой не властна никакая власть, кроме внутреннего духовного теоцентризма.

Жажда свободы - это способность к трансценденции. Из зрелой жажды свободы вырастает теоцентризм. Вне теоцентризма свобода убийственна. Это определенная степень поверхностной свободы для себя, когда эгоизм одного человека или группы лиц, объединенных взаимным интересом, завоевывает себе место под солнцем за счет других, дробя целостность мироздания. Такая атеистическая свобода (атеизм не декларируемый, а экзистенциальный) убивает других и самого искателя свободы; ибо, чтобы освободиться от смерти, недостаточно просто поменять декорации, поменять ситуацию, структуру или систему, нужно прежде всего освободиться от закона смерти в жизни. Свобода вне Бога - это свобода ограниченного существования, старающегося продлить свою жизнь, крадя жизнь, жизненное пространство, энергию жизни у других. Эгоистическая свобода вне Бога отрицает Бога, но не эманацию Бога - жизнь, и потому, чтобы продлить жизнь, вынуждена воровать жизнь других. Это сатанинская свобода свобода от

Бога, оторванность от целого и погруженность в хаос. Возможна и абсолютная атеистическая свобода, которая в своей логической завершенности отрицает не только власть Бога, не только власть человека, но и власть жизни, а в конечном итоге и самую жизнь. Это свобода ради свободы - гиперсвобода.

Теоцентрическая свобода - это зрелая глубинная свобода, свобода от закона смерти, на языке христианского учения это называется спасением. Это не механическое состояние. Его невозможно профанировать, невозможно просто декларировать (вербальная декларация ни к чему не приводит). Этого состояния возможно только достигать, совершая внутреннее паломничество к святая святых.

Итак, человек нащупывает иррациональную точку покоя, то есть открывается Богу, открывается бездне, ибо открытость Богу - это открытость полноте Божьей, а не куцему фрагменту, такая открытость предполагает способность противостоять стихиям жизни, не отворачиваясь, не прячась от самой жизни. От этой точки иррационального покоя начинает выстраиваться вектор "узкого пути".

"Узкий путь" есть метафора, а реализовывать метафору на буквальном уровне абсурдно. Метафора в данном случае есть образ того, что имеет объемное духовное значение и не подлежит линейному измерению.