Тринитарное мышление и современность - Курочкина Марина. Страница 44

273

Мы сели за свободный столик и заказали нашему официанту Афанасию ананасовый коктейль, орехов и черешни. За печеным мясом - "лакомой амброзией" - надо было идти самим, его сегодня раздавал сам хозяин. Марина была с ним в дружеских отношениях, мы довольно часто пили кофе в его прохладном кабинете и разговаривали по-английски на политические темы. Он хотел приехать в Москву, мы обещали показать ему столицу, а мне, как художнице, очень хотелось написать его портрет - у него были густые черные брови и грустные глаза, как у оленя, ну и, конечно же, настоящий греческий профиль, что встречается довольно редко в нынешней Греции. Его звали господин Федул, и мы с Мариной не могли удержаться, чтобы про себя не добавить: "...чего губы надул?" Сегодня, помимо раздатчика мяса, он исполнял роль виночерпия. Рядом с ним на подставке стояла амфора с вином - "красным нектаром", - на которой был изображен рельеф с грифоном. Рядом стоял еще один сосуд для воды, который назывался "гидрия". Виночерпий Федул, подобно мифическому Зевсу, черпал из двух сосудов "добро и зло". Рядом с ним стояла его жена, похожая на турчанку, на луноликую гурию с широкими бедрами. Мы обменялись с ними приветствиями, поделились радостью о победе Ельцина. Федул предложил нам возлечь на клинэ, это специальная высокая кровать для трапез, на одной из них уже была парочка подвыпивших немцев, очень громко выражавших свои эмоции. Но мы взяли печеное мясо "ассорти", вино, разбавленное водой, сказали "евхаристос", по-гречески "спасибо", и пошли за свой столик, чтобы поесть и понаблюдать за происходящим.

Небольшой хор, в легких одеждах, имитирующих козьи шкуры, исполнял какие-то шуточные песни. Афанасий перевел на английский одну из них: "Травка зеленеет, солнышко блестит, палач поцеловал жену и пошел на работу". Одна из танцовщиц изображала Божественную козу Амалфею, вскормившую Зевса.

274

- Ее бы точно на Афон не пустили, - сказала я Марине по-русски.

Она рассмеялась и поведала, что когда-то давно, когда она была еще студенткой, она со своим гражданским мужем по фамилии Денисов снимала квартиру на Арбате, и как-то после встречи Нового года они с ним решили похулиганить. Вывернули дубленки наизнанку, накинули на себя и, согнувшись, пошли на автобусную остановку, где стали блеять как козы, пытаясь рассмешить прохожих.

- Вы так весело смеетесь! - к нам подошел наш сосед по этажу, "новый русский", -Бориска-то победил! Давайте после "барбекю" посидим немного на террасе у нашего номера, моя Татьяна все приготовит, так, немножко, чисто символически, такое дело нельзя не отметить.

Сергей, так звали этого "нового русского", раньше работал в Институте марксизма-ленинизма, а теперь помогал в бизнесе своей жене, в этот день они вместе ездили в Касторью, на фабрику по производству шуб. Сергей с Мариной вел иногда философские беседы и по приезде в Москву обещал помочь в издании книги вместе со своими статьями, он что-то писал о России как наследнице эллинской культуры.

- Мариночка, глядя на вас, я всегда вспоминаю слова Ницше о том, что мир соскучился по эллинизму, - сказал Сергей, с восхищением глядя на Марину. - А вы, наверное, не любите Ницше за его атеизм?

- Мысль, как и дух, дышит, где хочет. Но мне кажется, у Ницше больше желания разрушить, чем прояснить, у него пафос борьбы с обидой. Но мир действительно соскучился по диалогу и познанию.

- Точно! И именно поэтому он никогда не отречется от Сократа, который, кстати, отлично танцевал, - весело сказал Сергей, глядя на танцующих. - Но согласитесь, Ницше верно сказал, что кровь теологов испортила философию.

275

- Ницше нужно было читать Евангелие, а не смотреть на пресных ксендзов, - ответила Марина.

- А вечеринка не затихает, даже наоборот - разворачивается, сказал Сергей, очевидно не найдя что ответить.

И действительно народные танцы сменились интернациональной музыкой, артисты начали выводить подвыпивших гостей в хоровод, который растягивали вокруг горевшего, как сапфир, бассейна. К нам подбежал грек в красной блузе и стал вытягивать нас из-за стола. Я упиралась, а Марина пошла с радостью, потому что любила танцевать так же, как и плавать, она отдавалась музыкальному ритму, как морским волнам.

В этот вечер Марина танцевала с каким-то особым воодушевлением. Когда хоровод разделился на пары, она стала ловко отплясывать танец с греком в бело-синем костюме, напоминавшем морскую волну с белым гребнем. Рядом с ними так же здорово танцевала другая пара:

светловолосая немка - "белокурая бестия" - и грек, очевидно изображавший пьяного Диониса, который потерял свою многозвучную кифару. Кажется, Платон сказал, что присутствие богов на празднествах исправляет недостатки воспитания смертных. Но в данном случае немка и Марина выглядели гораздо более эстетично, чем переодетые боги. Они явно отличались от других танцующих, и греки, подняв их обеих на руки, поставили на клинэ, где они уже вдвоем стали отплясывать танец - смесь казачка с сиртаки. Было такое странное освещение, что клинэ почти не было видно и создавалось впечатление, что Марина и ее партнерша танцуют в воздухе и вот-вот в танце взлетят в звездное небо.

Когда Марина вернулась к столу, подошла жена Сергея и сказала, что уже все готово на террасе и можно идти чисто символически отметить победу Ельцина.

- Мы посидим буквально часочек - и вы устали, и мы устали, сказала Татьяна, глядя на Марину, которая

276

никак не могла отдышаться после бурных танцев. - Мы сегодня ездили в Касторью, я купила себе шубу. Это "что-то"...

Когда мы пришли к ним в номер, то под гравюрой с изображением Дафны, убегающей от влюбленного Аполлона, увидели баулы с шубами, а также огромную сувенирную бутыль коньяка "Метакса", похожую на памятник. Татьяна - жена философа - стала демонстрировать купленную лично для себя шубу с "брильянтовым" блеском, она стоила несколько тысяч долларов.

- Ну прямо золотое руно, - сказала я, глядя на переливающийся мех шубы.

Сергей подтвердил это определение:

- Да, дорога в Касторью, на шубную фабрику, была не менее трудной, чем у Ясона, - в жару, по горному серпантину, на самой фабрике так шерстью надышались, что даже сейчас в горле першит. Татьяна меня ни на минуту не отпускала, а в этом городке более всего древних византийских церквей, я ни одну не успел посмотреть.

- По музеям ты и в Москве находишься, - сказала Татьяна, одевая свое сокровище, - ну, посмотрите, блестит, как иконостас!

Шуба явно "убивала" свою хозяйку, простое, хотя и симпатичное лицо Татьяны меркло в золотых лучах этой дорогой вещи. А когда Марина надела ее примерить, то было впечатление, что к нам в гости пришла миллионерша. Татьяне это явно не понравилось, и она быстро свернула эту "примерочную", тем более что пришла еще одна пара "новых русских", чтобы отметить победу Ельцина. У них был такой вид, что, казалось, у них не только зубы золотые, но и внутренности. Мы все вышли на террасу, увитую виноградными лозами, и сели за стол, на котором было немного морских деликатесов, сухое вино, анисовая водка и фрукты. Сергей предложил тост:

- Ну что, за победу, за Бориску! - Он быстро выпил рюмку анисовой водки и продолжил: - Ой, как

277

вспомню эти советские чистые и унылые улицы с кумачовыми флагами, жуть берет. Только вперед! Пусть трудно, но, как говорил философ Карлейль: "Жизнь - это не прогулка по апельсиновой роще, а битва и поход".

- Это точно! - отозвалась Татьяна, поглощая кусочек осьминога. Меня Сергей в дороге разбудил, когда в автобусе по телевизору новости Си-эн-эн показывали.

- А мы на корабле узнали, - сказала Марина, - у меня тоже от сердца отлегло, а то я до второго тура чувствовала себя как "зэк" перед второй посадкой, боялась, что коммунисты придут и оставят страну на вечный второй год.

- Ой, Мариночка, - засмеялась Татьяна, - как вы всегда можете в нескольких словах выразить так много. У меня было точно такое же чувство. Страшно вспомнить, как мне по роду моей деятельности приходилось заискивать перед каждой дурой в райкоме.