Кризис современного мира - Генон Рене. Страница 39

В такой ситуации, несмотря на ужасное положение России, и даже несмотря на явно профаническую и прозападную ориентацию современных правителей, меняющих одну форму лжи на другую и не наделенных ни малейшей долей честности или здравомыслия (что заставляет подозревать за всеми переменами не искреннее раскаяние или разумную необходимость, а лишь смену тактики анти-традиционных сил), сейчас возникает уникальный шанс для изменения запрограммированного "Святыми Сатаны" курса истории и для попытки традиционной реставрации. Ситуация была бы совсем благоприятной, если бы анализ коммунистических заблуждений, материализма, атеизма, экономизма и так далее привел бы к распознанию истоков зла современности, и самая элементарная логика в таком случае выдвинула бы как позитивную альтернативу коммунистическому мировоззрению идею возврата к Традиции, сохранявшейся в России намного дольше, нежели в мире Запада. Но к сожалению, благодаря искусственности политических трансформаций в бывшем «советском» обществе и сохранившемуся контролю определенных сил над общественным мнением (хотя сами эти силы и поменяли свое название и свои лозунги), естественный процесс осознания корней русской послереволюционной трагедии и неизбежных из него выводов, — которые обязательно должны были бы в той или иной степени сделать очевидным кризис всего современного мира в целом, — отклоняется от нормального и логичного пути, и людям навязываются новые стереотипы столь же профанического, ядовитого, противоестественного и анти-традиционного характера. Самым тревожным во всем этом представляется подчеркнутая ориентации политических преобразований на США, так как символическая роль, которую играет это государство в современном мире, окончательно отождествилась сегодня с авангардом всех контр-инициатических и анти-духовных процессов. И тут можно увидеть страшную опасность смыкания американской "усеченной пирамиды" с серпом "Семи башен Сатаны". Таким образом, на смену диктатуре коммунистической приходит угроза новых форм диктатуры, на сей раз диктатуры не материализма, но материальных благ, не "научного атеизма", но "атеистической науки", не откровенной анти-духовности, но новой псевдо-духовности типа интернационального движения "Нью Эйдж". И здесь можно также увидеть осуществление предсказаний Генона относительно того, что за эпохой материализма должна последовать эпоха полного растворения, эпоха нео-спиритуализма, символически описанная в традиции, как "открытие Космического Яйца снизу" или "разрушение железной стены племенами Гогов и Магогов". В согласии с логикой цикла профанический материализм и атеизм, процветавшие в коммунистической России, уже не вполне соответствуют требованиям адского извращения цивилизации, и на смену полному невежеству и откровенному рабству приходят псевдо-знание и псевдо-свобода. И особенно показательно в этом смысле повальное увлечение современных русских самыми различными видами нео-спиритуализма: экстрасенсорикой, уфологией, псевдо-астрологией, магией, телекинезом и нео-колдовством. Кроме того, крайне тревожным фактом является глобальное распространение феноменов полтергейста, так как оно недвусмысленно указывает на действительное присутствие инфра-корпоральных, «под-телесных», сущностей в человеческом мире, что является страшным знаком близости прихода самого воплощенного Антихриста, Дадджала, как называет его исламская традиция.

Но независмо ни от чего, люди, верные традиции, и в первую очередь, естественно, представители ортодоксальной религии, просто обязаны использовать переходный и катастрофический период для попытки тотального возрата к традиции или, по меньшей мере, для спасения тех, кто еще может быть спасен в данной критической ситуации. И в данной перспективе в случае России, как и в случае Запада, начинать надо с восстановления и формирования истинной интеллектуальной и духовной элиты, которая могла бы реально и эффективно противодействовать и противостоять силам "тьмы внешней". При осуществлении этой задачи труды Генона и его последователей являются бесценным подспорьем, так как только в них все пропорции, необходимые для ее успешного выполнения соблюдены безупречно. Генон для России сегодня является не просто одним из западных авторов, которого мы открываем после десятилетий изоляции, Генон — это последний шанс России, так же как, он является последним шансом Запада, если вспомнить название книги французского автора Жана Робэна "Генон — последний шанс Запада".

Безусловно, речь идет не просто об изучении того, что Генон говорил в своих книгах. Важно, в первую очередь, понять принципы традиции, которые он предельно ясно и последовательно излагает, и применить эти принципы к своей собственной традиционной форме. В подавляющем большинстве случаев, это относится к Православному Христианству, так как именно оно является в некотором смысле естественной и провиденциальной религией России. И при этом необходимо сделать догматы религии не просто внешними и моральными правилами, но объектами прямого внутреннего духовного опыта. Генон дает нам ключи, но дверь, которой они соответствуют, можно найти только в лоне ортодоксальной традиции. И здесь надо сказать, что, несмотря на свою ритуальную и догматическую сохранность и полноту, Православие за последние столетия также подверглось серьезным анти-традиционным воздействиям, которые подтачивали Церковь как извне, так и изнутри. Вначале раскол подорвал универсальность Русского Православия, позднее, при Петре, началась секуляризация Церкви, разрыв светско-духовного синтеза, который ранее делал русскую цивилизацию воистину сакральной. Далее усилились протестантские влияния, которые гораздо глубже, нежели обычно считают, извратили Дух Церкви. Именно протестантизм как наиболее яркая форма «гуманизации» Христианства, как радикальное лишение религии всех ее сакральных и духовных основ, восходящих к нечеловеческому, божественному истоку, породил в 19-ом столетии уродливый феномен "моралистического Православия", то есть низведение великих догматов и проблем религии до сентиментального, психологического, "человеческого-слишком-человеческого" уровня. Это можно проследить в постепенном выдвижении на первый план темы "любви к ближнему", которая начинает мало-помалу ассоциироваться с самой основой Православия, тогда как первая часть этой евангельской формулы, которую сам Иисус Христос назвал первой и наибольшей заповедью — "Возлюби Господа Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь" (от Матфея 22, 37–38), — как-то незаметно теряется и исчезает за слезливым и непропорциональным раздуванием второй заповеди — "Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя". Таким образом, в лоне самой религии постепенно происходит сдвиг акцентов: Божественное, Бог, Нечеловеческое становится на второе место, а человеческое, земное, моральное выдвигается на первое. Даже на иконах Спаса все чаще встречается на открытой книге надпись заповеди о ближнем, и все реже о любви к Богу. И хотя зачастую это изменение остается незамеченным, если обратимся к Генону и его подчеркиванию нечеловеческого (чисто божественного) происхождения традиции, — что точно соответствует фундаментальному утверждению самой традиции, и в частности, христианской религии, основанной именно на Божественном Откровении, — нельзя не заметить в самой этой тенденции ясное выражение анти-традиционных и анти-религиозных, анти-православных влияний. В «гуманизации» и «морализации» Православия сказалось также влияние русского масонства, которое само по себе было сильно протестантизировано в результате переработки его конституций протестантами Дезагюлье и Андерсоном еще в первой половине 18-го века. Кроме того, русские масоны были связаны, в первую очередь, с английскими, немецкими и шведскими ложами, то есть с ложами исключительно протестантских стран. Пренебрежение русских масонов исследованием сугубо православного эзотеризма также было следствием чисто протестантского подхода к христианской традиции. И постепенно «филантропический», "морализаторский", психологизирующий "масонско-протестантский" дух затронул Православие в такой степени, что оно как бы разделилось на две одинаково неполноценные половины: на интеллигенцию, даже в случае ее традиционалистской ориентации захваченную неявным «протестантизмом», повлиявшим в той или иной форме почти на всех православных философов и светских теологов 19-го — 2О-го веков, и на "народную веру", которая сохраняла нетронутыми внешнюю, ритуально-догматическую, часть и соблюдала аутентичные пропорции древней Русской Церкви, но была не в состоянии интеллектуально оформить эти пропорции и заявить о них ясным языком. Естественно, из этого правила были и исключения, так как инициатическая традиция старчества на Руси все же не прерывалась, хотя подлинные старцы становились все более и более недоступными и закрытыми. Кроме того, известен выразительный пример Святого Серафима Саровского, одного из наиболее духовных и интеллектуальных русских святых, изложившего определенные инициатические принципы с невероятной откровенностью и последовательностью. Но защитники Православия по большей части все же были фатально ограничены вышеуказанным дуализмом, и либо, в случае «интеллигентов», неизбежно срывались в гуманизм, морализм и психологизм, либо, в случае «народа», просто не умели выразить то, что чувствовали и думали, также оставаясь на уровнее эмоций и бессознательных архетипов. Именно поэтому среди православных авторов последних двух столетий нельзя найти почти никого, кто мог бы безо всяких оговорок считаться настоящим традиционалистом, так как повсюду, даже у самых глубоких и интересных из них (к примеру, у К.Леонтьева), мы видим типичные интеллигентско-протестантские срывы. И в такой ситуации роль Генона для России во сто крат возрастает, так как по его трудам можно выверить истинные интеллектуальные пропорции самой православной традиции и разом освободиться и от "простонародной немоты", и от наносов модернизма и анти-традиционных влияний, которые тут же станут очевидными у всех, начиная со славянофилов, Достоевского, Соловьева и кончая Трубецким, Флоренским, софиологами и евразийцами. И кроме того, Генон позволяет преодолеть также определенный догматический бюрократизм «официальных» церковных авторов, в которых, подчас, совершенно отсутствуют даже намеки на символический, духовный и интеллектуальный подход, и которые также отнюдь не избежали «морализма» интеллигенции. Как бы то ни было, идеи Генона и традиционалистов послужат лишь целиком на пользу Православию, так как, следуя им, можно прийти к возобновлению исконного и изначального религиозного и церковного духа, а также осознать реальную ценность того сокровища, которое вверено Православию в его доктринах, его символах, его ритуалах, его иконах, но о котором оно сегодня имеет, к сожалению, самое приблизительное представление, а иногда и вовсе о нем и не подозревает.