Этическая мысль - Автор неизвестен. Страница 102

На тонком инструменте совести играют как друзья, так и враги, к нему прикасаются близкие и дальние, живые и мертвые, играют эпохи, идеи, мнения. Где-то в недрах совести звучит и наследие миллионолетней эволюции, суровый укор и убаюкивающая похвала. И сам человек выступает дирижером своих отношений, впечатлений от мира и для мира. Не всегда хорошо знаешь тех, кто играет, кто настраивает инструмент и кто слушает. Но чувство добра и долг требуют, чтобы звучание это было значительным и нашло отклик во многих сердцах. А иногда в душе пробивается голос: "Ужас, что требуют от человека! Пожалей себя, отдохни! Ад ничто по сравнению с твоими стараниями!" И тогда надо прислушаться к своей совести, которая заговорит другим голосом, скажет иное: "Чтобы делать добро, нередко приходится быть жестоким к себе. Чтобы не причинять страданий другим, приходится страдать самому и сохранить способность бодрости и право честно смотреть в глаза людям".

МЫСЛИТЕЛИ РАЗНЫХ ЭПОХ О СОВЕСТИ

КОНФУЦИЙ

Все кончено!

Я не встречал того, кто может осудить себя в душе,

Когда он видит свои ошибки.

Кто полон милосердия, тот непременно храбр,

Кто храбр, не обязательно полон милосердия...

Но не бывает, чтобы малый человек - и был он милосердным.

ДЕМОКРИТ

Должно стыдиться самого себя столько же, как и других людей, и одинаково не делать дурного, останется ли оно никому не известным или о нем узнают все. Но наиболее должно стыдиться самого себя.

Забвение своих собственных прегрешений порождает бесстыдство.

СОКРАТ

Избегнуть смерти нетрудно, афиняне, а вот что гораздо труднее - это избегнуть испорченности: она настигает стремительней смерти.

...Если вы думаете, что, умерщвляя людей, вы заставите их не порицать вас за то, что вы живете неправильно, то вы заблуждаетесь. Такой способ самозащиты и не вполне надежен, и не хорош, а вот вам способ и самый хороший, и самый легкий: не затыкать рта другим, а самим стараться быть как можно лучше.

Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, и молодого, и старого, заботиться прежде всего и сильнее всего не о теле и не о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше: я говорю, что не от денег рождается добродетель, а от добродетели бывают у людей и деньги, и все прочие блага как в частной жизни, так и в общественной.

...Поступать иначе я не буду, даже если бы мне предстояло умирать много раз.

СЕНЕКА

...Я дорожил чистой совестью и стремился к добру, что ничья свобода, и прежде всего моя собственная, по моей вине не была ограничена...

...Я и не ставлю себе целью достигнуть полного совершенства, а хочу только быть лучше дурных людей. Я удовлетворяюсь тем, что ежедневно освобождаюсь от какого-нибудь порока и укоряю себя за свои ошибки.

ЦИЦЕРОН

Для меня моя совесть значит больше, чем речи всех.

...Если бы не важная роль совести человеческой, которая безо всякого божественного разума способна взвешивать добродетели и пороки. Не будь ее все бы пропало.

ЮВЕНАЛ

Первое наказание для виновного заключается в том, что он не может оправдаться перед собственным судом.

ЛАРОШФУКО

Пороки души похожи на раны тела: как бы старательно их ни лечили, они все равно оставляют рубцы и в любую минуту могут открыться снова.

Для того чтобы воспользоваться хорошим советом со стороны, подчас требуется не меньше ума, чем для того, чтобы подать хороший совет самому себе.

Нередко нам пришлось бы стыдиться своих самых благородных поступков, если бы окружающим были известны наши побуждения.

Никакому воображению не придумать столько противоречивых чувств, сколько их обычно уживается в одном человеческом сердце.

Истинному самобичеванию подвергает себя лишь тот, кто никого об этом не оповещает...

Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе.

Должен обрести успокоение тот, у кого хватило мужества признаться в своих проступках.

ПАСКАЛЬ

Постараемся же мыслить достойно: в этом - основа нравственности... с помощью мысли я охватываю Вселенную.

Душа не удерживается на высотах, которых в едином порыве порой достигает разум: она поднимается туда не как на престол, не навечно, а лишь на короткое мгновение.

Человек не ангел и не животное, и несчастье его в том, что чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное.

Когда все идут по пути безнравственности, никто этого не видит. И только если кто-нибудь, остановившись, уподобляется неподвижной точке, мы замечаем бег остальных.

Величие человека тем и велико, что он сознает свое ничтожество... Итак, человек чувствует себя ничтожным, ибо понимает, что он ничтожен; этим-то он и велик.

Наше понятие о человеческой душе так высоко, что мы не выносим, когда в душе другого человека живет презрение к нам. Мы бываем счастливы, только чувствуя, что нас уважают.

Человек не должен приравнивать себя ни к животным, ни к ангелам, не должен и пребывать в неведении о двойственности своей натуры. Пусть знает, каков он в действительности.

Если человек восхваляет себя, я его уничижаю, если унижает - восхваляю и противоречу ему до тех пор, пока он не уразумеет, какое он непостижимое чудовище.

Пусть же человек знает, чего он стоит. Пусть любит себя, ибо он способен к добру, но не становится из-за этого снисходителен к низости, заложенной в его натуре. Пусть презирает себя, ибо способность к добру остается в нем втуне, но не презирает самое эту способность. Пусть и ненавидит себя и любит: в нем есть способность познать истину и стать счастливым, но познания его всегда шатки и неполны.

Обличая ложь, человек очищает совесть...

С какой легкостью и самодовольством злодействует человек, когда он верит, что творит благое дело!

ЛАБРЮЙЕР

Опыт говорит нам, что попустительство и снисходительность к себе и беспощадность к другим - две стороны одного и того же греха.

Мы позволяем другим управлять нами столько же из лени, сколько по слабодушию.

Не столько ум, сколько сердце помогает человеку сближаться с людьми и быть им приятным.

Признаться в своих грехах трудно, мы стремимся скрыть их и свалить вину на других: вот почему мы предпочитаем духовного наставника исповеднику.