Социальная философия - Крапивенский Соломон Элиазарович. Страница 19

Гегель, с одной стороны, покончил с установкой на хаотичность функционирования и развития социума, а с другой, определил «механизм» как «поверхностный и бедный мыслью способ рассмотрения, который оказывается недостаточным даже по отношению к природе и еще более недостаточным по отношению к духовному миру» [40]. В действительности же, продолжает Гегель, существуют три принципиально отличных друг от друга типа взаимодействия – «механизм», «химизм» и «организм». При взаимодействии по первому типу природа каждого из взаимодействующих объектов остается прежней, не меняется; взаимодействуя по второму типу (химическому), объекты качественно изменяют свою природу; третий же тип взаимодействия (органический) характеризуется принадлежностью объектов к единой системе, так что само это взаимодействие выступает необходимым условием их существования.

Разумеется, мысли Гегеля об организмическом типе взаимодействия, к которому относятся биологические и социальные саморазвивающиеся системы, как и его мысли о средствах их познания, возникли не на голом месте. Достаточно сослаться на Лейбница, созданный которым категориальный аппарат был избыточен для механистической по своему духу науки XVII в., но предвосхищал некоторые наиболее общие особенности сложных и сверхсложных систем. И как бы труден и долог не был путь к системному познанию, середину XIX в. можно считать тем рубежом, когда начинается теоретическое освоение объектов, представляющих собой системный тип взаимодействия.

К чести социальной философии, она на сей раз не оказалась в отстающих. И заслуга здесь принадлежит К. Марксу. Уже сама гипотеза материалистического объяснения истории, как она была сформулирована в «Тезисах о Фейербахе», «Немецкой идеологии», предисловии к «К критике политической экономии», в известной степени исходила из идеи системности общества. Окончательно же системный подход к социуму был утвержден в своих правах «Капиталом», где данная гипотеза, благодаря скрупулезному анализу самого развитого общества – буржуазного, превратилась в строго доказательную научную теорию. Примечательно, что первый прорыв системного метода в биологию – создание эволюционной теории Ч.Дарвина – произошел, примерно, в то же время (сороковые – первая половина пятидесятых годов XIX в.). Эти два эпохальных прорыва взаимно обогатили друг друга, прежде всего методологически. С одной стороны, Марксом была разработана такая исследовательская стратегия познания систем, которая в принципе пригодна и в биологии (методика аналитического расчленения сложного целого на элементы и их последующего синтеза, метод восхождения от абстрактного к конкретному, сочетание логического и исторического подходов при изучении системы). С другой стороны, исследование Дарвиным такой фундаментальной биологической системы как вид не только подтвердило диалектико-материалистическую методологию Маркса, но и позволило уточнить ряд ее подходов и выводов.

Социальная система и ее характерные черты

Возможны два подхода к определению социальной системы.

При одном из них социальная система рассматривается как упорядоченность и целостность множества индивидов и групп индивидов. Такое определение дается по аналогии с определением системы вообще как «комплекса элементов, находящихся во взаимодействии», как формулировал Л.Берталанфи, один из основоположников «общей теории систем». При таком подходе взаимодействие превращается в прилагательное, что явно не учитывает специфику социальных систем и роль в них общественных отношений.

Но возможен и другой подход, при котором за исходную точку принимается рассмотрение социального в качестве одной из основных форм движения материи. В таком случае социальная форма движения материи предстает перед нами как глобальная социальная система. А что же фиксируется в общепринятых названиях основных форм движения материи? В них зафиксирована специфика присущего данной форме типа взаимодействия (например, специфическим типом биологического взаимодействия выступает обмен веществ). В то же время качественные границы между формами движения материи определяются по их материальному носителю (макротело, атом, электрон, биосистема, социальный коллектив и т. д.). Таким образом, традиционный подход к определению системы в принципе не нарушается, поскольку и «носитель» и «взаимодействие» в нем присутствуют, изменяется лишь их логическое положение в понятийном пространстве, что, на наш взгляд, позволяет лучше понять место человека в сложной сети общественных отношений, именуемых социальной системой [41].

При таком подходе в порядке рабочего определения можно сказать, что социальная система есть упорядоченная, самоуправляемая целостность множества разнообразных общественных отношений, носителем которых является индивид и те социальные группы, в которые он включен. Каковы же в таком случае характерные черты социальной системы?

Во-первых, из этого определения следует, что существует значительное многообразие социальных систем, ибо индивид включен в различные общественные группы, большие и малые (планетарное сообщество людей, общество в пределах данной страны, класс, нация, семья и т. д.). Коль скоро это так, то общество в целом как система приобретает сверхсложный и иерархический характер: в нем можно выделить различные уровни, – в виде подсистем, подподсистем и т. д., – которые связаны между собой соподчинительными линиями, не говоря уже о подчинении каждого из них импульсам и командам, исходящим от системы в целом. В то же время надо учитывать, что внутрисистемная иерархичность не абсолютна, а относительна. Каждая подсистема, каждый уровень социальной системы одновременно и неиерархичен, т. е. обладает известной степенью автономии, что отнюдь не ослабляет систему в целом, но, напротив, усиливает ее: позволяет более гибко и оперативно отвечать на поступающие извне сигналы, не перегружать верхние уровни системы такими функциями и реакциями, с которыми вполне могут справиться низлежащие уровни целостности.

Во-вторых, из этого определения следует, что поскольку в лице социальных систем мы имеем целостность, то главное в системах – это их интегративное качество, не свойственное образующим их частям и компонентам, но присущее системе в целом. Благодаря этому качеству обеспечивается относительно самостоятельное, обособленное существование и функционирование системы. Между целостностью системы и ее интегративным, сплачивающим всю систему качеством, прослеживается диалектическая взаимосвязь: интегративное качество генерируется в процессе становления системы целостностью и в то же время выступает гарантом данной целостности, в том числе за счет преобразования компонентов системы соответственно природе системы в целом. Такая интеграция становится возможной благодаря наличию в системе системообразующего компонента, «притягивающего» к себе все другие компоненты и создающего то самое единое поле тяготения, которое и позволяет множеству стать целостностью.

В-третьих, из этого определения следует, что человек является универсальным компонентом социальных систем, он непременно включен в каждую из них, начиная с общества в целом и кончая семьей. Появившись на свет, человек сразу же оказывается включенным в сложившуюся в данном обществе систему отношений, и прежде, чем он станет их носителем и даже сумеет оказать на нее преобразующее воздействие, сам должен вписаться в нее. Социализация индивида по сути дела есть его адаптация к существующей системе, она предшествует его попыткам адаптировать саму систему к своим потребностям и интересам.

В-четвертых, из этого определения следует, что социальные системы относятся к разряду самоуправляемых. Эта черта характеризует только высокоорганизованные целостные системы, как природные и естественноисторические (биологические и социальные), так и искусственные (автоматизированные машины). Сама же способность к саморегулированию и саморазвитию предполагает наличие в каждой из подобных систем специальных подсистем управления в виде определенных механизмов, органов и институтов. Роль этой подсистемы чрезвычайно важна – именно она обеспечивает интеграцию всех компонентов системы, их согласованное действие. А если мы вспомним, что индивид, социальная группа, общество в целом всегда действуют целенаправленно, то значимость подсистемы управления станет еще зримей. Мы часто слышим выражение: «Система работает в разнос», т. е. саморазрушается. Когда такое становится возможным? Очевидно, тогда, когда начинает давать сбои, а то и вовсе выходит из строя, подсистема управления, вследствие чего наступает рассогласование в действиях компонентов системы. В частности, грандиозные издержки, которые терпит общество в период своего революционного преобразования, во многом связаны с тем, что образуется временной разрыв между сломом старой системы управления и созданием новой.