Максимы и мысли (Характеры и анекдоты) - де Шамфо́р Себастье́н-Рош Николя́. Страница 8

Повторение одних и тех же слов может наскучить нашим ушам, уму, но только не сердцу.

Чувство будит в нас мысль - с этим все согласны; но вот с тем, что мысль будит чувство, согласятся далеко не все, а ведь это не менее правильно!

Чтоо такое любовница? Женщина, возле которой забываешь то, что знаешь назубок, иными словами, все недостатки ее пола.

Прежде любовные интриги были увлекательно таинственны, теперь увлекательно скандальны.

Любовь, по-видимому, не ищет подлинных совершенств; более того, их как бы побаивается: ей нужны лишь те совершенства, которые любит и придумывает она сама. В этом она подобна королям: они привыкли видеть великими только тех, кого сами и возвеличили.

Естествоиспытатели утверждают, что у всех видов животных вырождение начинается с самок. Философы вполне могут применить этот вывод к основам цивилизованного общества.

Общение с женщинами завлекательно тем, что в нем всегда есть много недомолвок, а недомолвки, стеснительные или, во всяком случае, неприемлимые между мужчинами, весьма приятная приправа в отношениях мужчины с женщиной.

Существует поговорка, что самая красивая женщина не может дать больше, чем имеет. Это кругом неверно: она дает мужчине решительно всего он от нес ждет, ибо в отношениях такого рода цену получаемому дает воображение.

Непристойность и бесстыдство неуместны в любой философии-как в той, что проповедует наслаждение, так и в той, что требует воздержания.

Читая священное писание, я в нескольких местах заметил, что, упрекая род людской в неистовстве и преступлениях, автор всякий раз говорит осыны мужейп, а бичуя глупость и слабодушие, он обращается к осынам женщинп.

Мужчина был бы слишком несчастен, если бы, будучи с женщиной, он хоть сколько-нибудь помнил то, что прежде знал назубок.

Природа, наделив мужчин неистребимой склонностью к женщинам, видимо, предугадывала, что, не прими она этой меры предосторожности, презрение, внушаемое женским полом, в особенности его тщеславием, послужило бы серьезным препятствием к продолжению и размножению рода человеческого.

оМужчина, который мало имел дела с девками, ничего не понимает в женщинахп, - с серьезным видом говорил мне человек, который был без ума от своей неверной жены.

И в браке, и в безбрачии есть свои недостатки; из этих двух состояний предпочтительней то, которое еще возможно исправить.

Любовникам довольно нравиться друг другу своими привлекательными, приятными чертами, но супруги могут быть счастливы лишь в том случае, если они связаны взаимной любовью или хотя бы подходят один к другому своими недостатками.

Любовь приятнее брака по той же причине, по какой романы занимательнее исторических сочинений.

Сперва любовь, потом брак: сперва пламя, потом дым.

Из всего, что говорилось о браке и безбрачии, всего разумней и спра' цедливей следукялее замечание: оЧто из двух ни выберешь, все равно пожалеешьп. В последние годы жизни Фонтенель" жалел о том, что не женился: он забыл, что прожил девяносто пять лет, не зная забот.

Удачен лишь разумный брак, увлекателен лишь безрассудный. Любой другой построен на низменном расчете.

Женщину выдают замуж прежде, чем она успевает чем-то стать. Муж - это своего рода мастеровой, который не дает покоя ее телу, обтесывает ум и начерно шлифует душу.

В высшем обществе брак-это узаконенная непристойность.

Мы были свидетелями того, как люди из высоких сфер, именуемые порядочными, от души радовались счастью мадмуазель *, совсем юной девушки, прелестной, остроумной и Целомудренной, которая удостоилась чести стать супругой М *, старика насквозь прогнившего, отвратительного, бесчестного, тупого, но богатого. Что лучше характеризует наш век во всей его гнусности, чем подобный повод для радости, чем нелепость этого ликования, чем такое попрание всех основ естественной нравственности ?

Положение женатого человека несносно тем, что муж, будь он тысячу раз умен, оказывается лишним повсюду, даже в собственном доме: безмолвствуя, он всегда докучен; говоря очевиднейшие вещи, смешон. Только любовь жены может хотя бы отчасти избавить его от этих неприятностей. Поэтому М * и твердил своей жене: оДорогая моя, помогите мне не быть смешнымп.

Развод у нас до того в порядке вещей, что во многих домах он еже* нощно почивает в супружеской постели между мужем и женой.

Женская страсть такова, что и самому порядочному мужчине приходится выбирать между ролью супруга или чичисбея, распутника или кастрата.

Наихудший из неравных браков-это неравный брак двух сердец.

Мужчине мало быть любимым: он хочет, чтобы его оценили, а оценить могут лишь те, кто на него похож. Потому-то на свете и не существует любви, вернее, потому она так недолговечна между двумя существами, одно из которых ниже другого. Дело тут не в тщеславии, а в естественном самолюбии; попытка же лишить человека самолюбия бессмысленна и обречена на неудачу. Тщеславие-свойство натур слабых и порочных, тогда как разумное самолюбие присуще людям вполне порядочным.

Женщины отдают дружбе лишь то, что берут взаймы у любви.

Дурнушка, властно притязающая на успех, похожа на нищенку, которая требует милостыни.

Мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит, и наоборот. Видимо, с сердечными чувствами дело обстоит как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.

Та женщина, которая ценит в себе не столько красоту, сколько свойства души и ума, на голову выше других женщин; та, что больше всего ценит красоту, похожа на всех своих сестер, а та, что свою знатность или титул ценит больше, чем даже красоту, ниже других женщин, да, пожалуй, и не женщина вовсе.

В женском мозгу, видимо, на одно отделение меньше, а в сердце на одно чувство больше, чем в мозгу и сердце мужчины. Без этого осо

богo устройства женщины не могли бы растить, выхаживать и холить тей.

Природа вверила материнской любви сохранение всех живых тварей земле и, чтобы вознаградить матерей, подарила им радости и даже горести этого упоительного чувства.

Любовь - единственное чувство, в котором все истинно и все лживо; скажи о ней любую нелепость - и она мажется правдой.

Когда влюбленный жалеет человека здравомыслящего, он напоминает любителя сказок, который зубоскалит над теми, кто увлекается историческими сочинениями.

Любовь-это рискованное предприятие, которое неизменно кончается банротством; кто им разорен, тот вдобавок еще и опозорен.

Вот один на лучших доводов против женитьбы: окончательно оболванить мужчнну может только одна женщина-его собственная жена.

Встречали вы когда-нибудь такую женщину, которая, обнаружив, что-то из ее знакомых домогается другой женщины, поверила бы, что получит отказ? Отсюда ясно, какого они мнения друг о дружке. Вывод сделайте сами.

Как бы плохо мужчина ни думал о женщинах, любая женщина думает еще хуже.

Любой мужчина обладает всеми качествами, нужными, чтобы подняться над мелочными уловками, принижающими человеческое достоинство. Стоит ему жениться или завести любовницу, как он сразу опус

кается до соображений, его недостойных: брак или любовная связь, словно проводник, указывает ничтожным страстишкам путь к его сердцу.

Я встречал в свете и мужчин, и женщин, которые искали не ответного чувства, а ответного действия; более того, они отказались бы и от действия, если бы оно порождало чувство.

Г л а в а VII

ОБ УЧЕНЫХ И ЛИТЕРАТОРАХ

Иные талантливые люди живут во власти некой пламенной силыматери или неизменной спутницы такого рода талантов, которая обрекает их не то чтобы на безнравственность или неспособность к прекрасным душевным порывам - нет! - но на уклонения от прямого пути, притом столь частые, что невольно начинаешь упрекать этих людей в полном отсутствии моральных принципов. Бессильные справиться с неутолимой страстностью своей натуры, они бывают подчас омерзительны. Как печально думать, что если бы англичане Поп * и Свифт, французы Вольтер ** и Руссо предстали перед судом не зависти или ненависти, а спрамедливости и доброжелательства, то под тяжестью фактов, засвидетельствованных или сообщенных их друзьями и поклонниками, они были бы обвинены и осуждены за поступки глубоко порочные, за чувства порок? глубоко извращенные. О altitudo! . .