Об Общественном договоре, или Принципы политического Права - Руссо Жан-Жак. Страница 12

Для того чтобы дать установления народу, к этим условиям следует добавить еще одно, которое, однако, не может вменить никакое другое, но без которого все другое условия бесполезны: народ должен пользоваться благами изобилия и мира. Ибо время, когда складывается Государство, подобно времени, когда строится батальон, - это момент, когда организм менее всего способен к сопротивлению и когда его легче всего уничтожить. Можно успешнее сопротивляться во время полного беспорядка, чем в момент брожения, когда каждый поглощен своим положением, а не общей опасностью. Пусть только война, голод или мятеж возникнут в этот критический момент, и Государство неминуемо падет.

Это не значит, что многие Правительства не возникали именно во время таких бурь; но тогда эти-то Правительства и разрушают государство. Узурпаторы всегда вызывают ли выбирают такие смутные времена, чтобы провести, пользуясь охватившим все общество страхом, разрушительные законы, которых народ никогда не принял бы в спокойном состоянии. Выбор момента для первоначального устроения - это один из самых несомненных признаков, по которым можно отличить творение Законодателя от дела тирана.

Какой же народ способен к восприятию законов? Тот, который будучи уже объединен в каком-либо союзе происхождением, выгодой или соглашением, вообще еще не знала на себе подлинного ярма законов; у которого нет ни глубоко укоренившихся обычаев, ни глубоко укоренившихся предрассудков; который не боится подвергнуться внезапному нашествию; который, не вмешиваясь в споры своих соседей, может один противостоять каждому из них или воспользоваться помощью одного, чтобы отразить другого; тот народ, каждый член которого может быть известен всем и которому нет нужды возлагать на человека большее бремя, нежели то, какое он в состоянии нести; тот, который может обойтись без других народов и без которого может обойтись всякий другой народ*; тот, который не богат и не беден и может обойтись собственными средствами (94); наконец, тот, который сочетает устойчивость народа древнего с восприимчивостью народа молодого. Трудность создания законов определяется не столько тем, что нужно устанавливать, сколько тем, что необходимо разрушать. Причина же столь редкого успеха в этом деле - невозможность сочетать естественную простоту с потребностями общежития. Все эти условия, правда, трудно соединимы. Потому-то мы и видим так мало правильно устроенных Государств.

Есть еще в Европе страна, способная к восприятию законов: это остров Корсика. Мужеством и стойкостью, с каким этот славный народ вернул и отстоял свою свободу (95), он, безусловно, заслужил, чтобы какой-нибудь мудрый муж научил его, как ее сохранить. У меня есть смутное предчувствие, что когда-нибудь этот островок еще удивит Европу (96).

____________

* Если бы из двух соседних народов один не мог обойтись без другого, то создалось бы положение очень тяжелое для одного и очень опасное для другого. Всякий мудрый народ в подобном случае постарается поскорее освободить другой от этой зависимости. Тласкаланская республика (97), лежащая внутри Мексиканской империи, предпочла обходиться без соли, чем покупать ее у мексиканцев или даже согласиться брать ее даром. Мудрые тласкаланцы увидели ловушку, скрытую под такой щедростью. Они сохранили свободу; и это малое Государство, заключенное внутри огромной империи, явилось а конце концов орудием ее гибели.

Глава XI О РАЗЛИЧНЫХ СИСТЕМАХ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВ

Если попытаться определить, в чем именно состоит то наибольшее благо всех, которое должно быть целью всякой системы законов, то окажется, что оно сводится к двум главным вещам: свободе и равенству. К свободе - поскольку всякая зависимость от частного лица настолько же уменьшает силу Государства; к равенству, потому что свобода не может существовать без него.

Я уже сказал, что такое свобода гражданская. Что касается до равенства, то под этим словом не следует понимать, что все должны обладать властью и богатством в совершенно одинаковой мере; но, что касается до власти, - она должна быть такой, чтобы она не могла превратиться ни в какое насилие и всегда должна осуществляться по праву положения в обществе и в силу законов; а, что до богатства, - ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность купить другого, и ни один быть настолько бедным, чтобы быть вынужденным себя продавать:* это предполагает в том, что касается до знатных и богатых, ограничение размеров их имущества и влияния, что же касается до людей малых - умерение скаредности и алчности.

_____________

* Вы хотите сообщить Государству прочность? Тогда сблизьте крайние ступени, насколько то возможно; не терпите ни богачей, ни нищих. Эти два состояния, по самой природе своей неотделимые одно от другого, равно гибельны для общего блага; из одного выходят пособники тирании, а из другого - тираны. Между ними и идет торг свободой народною, одни ее покупают, другие - продают.

Говорят, что такое равенство - химера, плод мудрствования, не могущие осуществиться на практике. Но если зло неизбежно, то разве из этого следует, что его не надо, по меньшей мере, ограничивать. Именно потому, что сила вещей всегда стремится уничтожить равенство, сила законов всегда и должна стремиться сохранять его.

Но эти общие цели всякого хорошего первоустроения должны видоизменяться в каждой стране в зависимости от тех отношений, которые порождаются как местными условиями, так и отличительными особенностями жителей; и на основе этих именно отношений и следует определять каждому народу особую систему первоначальных установлении, которая должна быть лучшей, пусть, быть может, не сама по себе, но для того Государства, для которого она предназначена. Если, к примеру, почва неблагодарна и бесплодна или земли слишком мало для жителей данной страны? Обратитесь тогда к промышленности и ремеслам, произведения которых вы будете обменивать на съестные припасы, которых вам недостает. Если же, напротив, вы занимаете богатые равнины и плодородные склоны? если выживете на хорошей земле, и у вас недостает населения? Тогда посвятите все ваши заботы земледелию, что умножает число людей, и изгоните ремесла, которые окончательно лишили бы край населения, сосредоточив в нескольких пунктах территории то небольшое число жителей, которое там есть*. Если вы занимаете протяженные и удобные берега? Тогда пустите в море корабли, развивайте торговлю и мореходство; это будет краткое, но блестящее существование. Если море омывает у ваших берегов лишь почти неприступные скалы? Тогда оставайтесь варварами и питайтесь рыбой; так вы будете жить спокойнее, лучше, быть может, и, уж наверное, счастливее. Словом, кроме правил, общих для всех, каждый народ в себе самом заключает некое начало, которое располагает их особым образом и делает его законы пригодными для него одного. Так, некогда, для древних евреев, а недавно для арабов, главным была религия, для афинян - литература, для Карфагена и Тира торговля, Родоса - мореходство, Спарты - война, а для Рима - добродетель (98). Автор "Духа Законов" показал на множестве примеров, каким путем Законодатель направляет первоустроение страны к каждой из этих целей. Устройство Государства становится воистину прочными долговечным, когда сложившиеся в нем обычаи соблюдаются настолько, что естественные отношения и зако

ны всегда совпадают в одних и тех же пунктах, и последние, так сказать, лишь укрепляют, сопровождают, выправляют первые. Но если Законодатель, ошибаясь в определении своей цели, следует принципу, отличному от того, что вытекает из природы вещей; если один из принципов ведет к порабощению, а другой - к свободе; один - к накоплению богатств, другой - к увеличению населения; один - к миру, другой - к завоеваниям, - тогда законы незаметно потеряют свою силу, внутреннее устройство испортится, и волнения в Государстве не утихнут до тех пор, пока оно не подвергнется разрушению или изменениям и пока неодолимая природа не вступит вновь в свои права.