Мудрость Запада - Рассел Бертран Артур Уильям. Страница 73

В астрономии Галилей принял гелиоцентрическую теорию и сделал ряд важных открытий в этом направлении. Совершенствуя телескоп, который недавно был изобретен в Голландии, он сумел увидеть ряд фактов, которые раз и навсегда разрушили неправильное представление Аристотеля о небесных сферах. Оказалось, что Млечный Путь состоит из огромного количества звезд. Коперник говорил, что, по его теории, у планеты Венеры должны быть видны фазы, и теперь это было подтверждено при помощи телескопа Галилея. Телескоп помог также обнаружить спутники Юпитера, и он показал, что они движутся вокруг самой планеты в соответствии с законами Кеплера. Все эти открытия перевернули долго лелеемые предрассудки и привели к тому, что ортодоксальные схоласты осудили телескоп, который подрывал их догматический сон. Стоит заметить заранее, что подобное произошло и три столетия спустя. Конт осудил микроскоп за то, что тот опровергал простые формы законов для газов. В этом смысле позитивисты имеют много общего с Аристотелем, неизменно поверхностным в физике.

Раньше или позже, но Галилей должен был столкнуться с церковной ортодоксальностью. В 1616 г. он был осужден закрытой сессией инквизиции. Но его поведение оставалось слишком непокорным, поэтому в 1633 г. его вновь притащили в суд, на этот раз он был публичным. Ради спокойствия он отрекся и пообещал с этих пор отвергать всякую мысль о движении Земли. В легенде рассказывается, что он говорил, что ему приказали, а сам бормотал про себя: "И все-таки она вертится". Его отречение, конечно, было только на словах, но инквизиция сумела подавить научные исследования в Италии на несколько веков.

Заключительный шаг в обосновании общей теории динамики был предпринят Исааком Ньютоном (1642-1727). Большинства употребляемых им понятий ученые уже или касались, или использовали их порознь. Но Ньютон первым понял истинное значение того, что только нащупывали его предшественники. В работе "Pmcipia Mathematica philosophiae naturalis" (математические начала натуральной философии" (лат.), опубликованной в 1687 г., он излагает три закона движения, а затем развивает в духе греков дедуктивное объяснение динамики. Первый закон - обобщенное изложение принципов Галилея. Все тела, не встречающие сопротивления, двигаются с одной и той же скоростью по прямой линии, говоря техническим языком, с постоянной скоростью. Второй закон определяет силу как причину непостоянного движения, утверждая, что сила пропорциональна произведению массы на ускорение. Третий закон устанавливает, что всякое действие испытывает равное ему противодействие. В астрономии Ньютон дал окончательное и полное объяснение тому, в чем Коперник и Кеплер сделали только начальные шаги. Всеобщий закон гравитации гласит, что между любыми двумя частицами материи существует сила притяжения, пропорциональная произведению их масс и обратно пропорциональная квадрату расстояния между ними. Таким образом, движение планет, их спутников и комет могло быть объяснено до малейших деталей. Действительно, поскольку каждая частица воздействует на любую другую частицу, эта теория дает возможность точно вычислить возмущения орбит, вызванные другими телами. Ни одна возникшая ранее теория не в состоянии была сделать это. Что касается законов Кеплера, то теперь они были просто следствиями из теории Ньютона. Здесь наконец математический ключ к объяснению Вселенной, казалось, был найден. Окончательная форма, в которой мы сейчас утверждаем эти факты, - дифференциальные уравнения движения, очищенные от всех посторонних и случайных деталей конкретной действительности, к которой они применяются. Это же касается даже еще более общего обоснования Эйнштейна. И все же теория относительности до настоящего времени остается спорной и страдает некоторыми внутренними противоречиями. Но, возвращаясь к Ньютону, скажем, что математическим средством для выражения динамики является теория дифференциации, одна из форм дифференциального исчисления, которая была независимо от Ньютона открыта также Лейбницем. С этого времени математика и физика начали развиваться неудержимо.

В XVII в. были сделаны и другие великие открытия. Работа Гильберта по магнетизму была опубликована в 1600 г. К середине века Гюйгенс выдвинул свою, волновую теорию света. Открытие Гарвея по циркуляции крови появилось в печатном виде в 1628 г. Роберт Бойль в "Скептическом химике" (1661) положил конец рассуждениям об алхимии и вернулся к атомистической теории Демокрита. Большие успехи были достигнуты в создании инструментов, которые, в свою очередь, позволили делать более точные наблюдения, ведущие к дальнейшему развитию теории. Этот громадный взрыв научной деятельности сопровождался соответственным техническим развитием, которое выдвинуло Западную Европу примерно на три века вперед. С научной революцией дух Греции вновь проявил себя. Все это отразилось также и в философии.

В процессе отражения явлений действительности философы до сих пор обсуждали, главным образом, аспект отражения. Что касается самих явлений, то о них было сказано мало, если вообще что-либо сказано. Конечно, для этого существовали основательные причины. Но было самое время сказать (в качестве реакции на чрезмерную сосредоточенность на чисто логической стороне дедукции) что-либо о материале наблюдения, без которого эмпирическое исследование осталось бы бесплодным. Старый аристотелевский инструмент, или органон, силлогизма не мог служить прогрессу науки. Казалось, требовался новый органон.

Первым, кто четко сформулировал эти проблемы, был Фрэнсис Бэкон (1561-1626). Будучи сыном лорда-хранителя Большой печати и обученный юридической науке, Бэкон вырос в обстановке, которая естественно должна была привести его к правительственной карьере. В 23 года он попал в парламент и позднее стал советником графа Эссекского. Когда Эссекс впал в немилость за измену, Бэкон встал на сторону королевы, хотя он так никогда и не смог завоевать полного доверия Елизаветы. Но когда в 1603 г. трон получил Яков I, в перспективе появилось больше надежды. К 1617 г. Бэкон выдвинулся на должность своего отца, а в следующем году он стал лордом-канцлером и был возведен в звание барона Веруламского. В 1620 г. его враги затеяли положить конец его политической карьере, обвинив его в том, что он брал взятки, принимая прошения в суд лорда-канцлера. Бэкон не стал опровергать это обвинение, но умолял, чтобы решениями судей никогда не управляли дары. Лорды присудили его к штрафу в 40 000 фунтов стерлингов и вынесли решение, что он должен быть заключен в Тауэр, если король того пожелает. Что касается какой-либо политической должности или места в парламенте, то с этих пор Бэкон к ним не допускался. Первая часть этого страшного приговора была отменена королем, а вторая свелась к заключению в течение четырех дней. Его отстранение от политики было, однако, оставлено в силе, и с тех пор он жил в отставке, занимаясь литературным трудом.

В традициях Возрождения Бэкон был человеком широких интересов. Он писал о праве и истории, известен своими эссе, литературная форма которых незадолго до этого была придумана Монтенем (1533-1592) во Франции. В философии наиболее известна книга Бэкона "О значении и успехе знания, божественного и человеческого", опубликованная в 1605 г. и написанная на английском языке. Здесь Бэкон подготавливает почву для своих последующих исследований. Как можно предполагать из названия книги, она имеет отношение к прогрессу знаний и человеческой власти над окружающей природой. В вопросах религии он принимает точку зрения, равнозначную позиции оккамистов. Пусть каждый - вера и разум - занимается своими заботами и не вторгается в область другого. Единственная функция, отводимая разуму в области религии, - выводить следствия из принципов, принимаемых на веру.

Что касается систематических занятий наукой, Бэкон подчеркивал необходимость нового метода как инструмента открытий, для того чтобы заменить очевидно несостоятельную теорию силлогизма. Такой инструмент он обнаружил в своем новом варианте индукции. Само по себе понятие индукции было не ново, уже Аристотель использовал его, но до сих пор индукция применялась в форме простого перечисления примеров. Бэкон считал, что он нашел более мощное средство. Оно состояло в вычерчивании перечней вещей, которые, как показывало исследование, имели данное качество, а также перечней вещей, которые не имели его, и перечней вещей, которые обладали им в разной степени. Предполагалось, что таким способом можно будет обнаружить особый характер качества. Если бы этот процесс составления таблиц мог быть законченным и исчерпывающим, мы обязательно должны были бы достичь завершения нашего исследования. На практике мы должны довольствоваться частичным перечнем, то есть неполной индукцией, и затем отваживаться на какие-то догадки на его основе.