Книжка с настроением (СИ) - Денисенко Кристина. Страница 1

Кристина Денисенко "Книжка с настроением"

Осенняя ночь не тревожит

Безмолвным падением с неба

Алмазных осколков, похожих

На хлопья колючего снега.

Сорвитесь с вершин хоть все сразу,

И тайте над золотом листьев...

Я больше не верю … Мой  разум

Восстал против сердца. Я лишней

Была и осталась... И звезды

Исполнить не в силах желаний —

Задернуты шторы. Нам поздно

Дворец возводить из развалин.

За спиной будто крылья волшебницы-феи,

На губах поцелуев малиновый вкус…

Мне гадать на ромашке не нужно — я верю 

В чистоту его мыслей и в искренность чувств.  

Лучше всех! Искуситель, манящий соблазном

Беспредельно отдаться всесильной любви,

Закрывая глаза, улетать, чтоб остаться

Навсегда в его сердце частичкой души!

Поразительный! Пальцами нежности, ласки

Дарит больше, чем молния красок огня

Нескончаемой ночью, в которой от счастья

Я на двести процентов любовью пьяна!  

P.S. Нет таких слов, чтобы сказать, как "Я его люблю".

Монитор и квадратики с буквами, цифрами…

Неуверенно пальцы плетут полотно 

На нетронутой радостью белой странице

Меланхолией сердца — вязальной иглой.

Укололась. Обрывки восторга — осколки, 

Обжигая касаньем, скользя между строк,

Отравили бессилием с долей поспорить 

И запреты сменить на свободы глоток.

Тишина. Сон — смотритель в плаще-невидимке

За спиной напевает беззвучный мотив.

Засыпаю… как звезды в сиреневой дымке,

Растворяясь в рассвете, с мечтами парить

От романтики встреч и хмельных поцелуев,

От признаний в любви не словами, не вслух…

Не судьба… Принца спящей красавицей жду я

В заколоченной башне табу и разлук.

Можно лгать в любви, в политике, в медицине, можно обмануть людей... но в искусстве обмануть нельзя.  

А.П.Чехов

Танец живых воплощений из снов фантастически ярких 

Манит сквозь сотни барьеров, чтоб стать удивительной парой, 

В золото сказочной ночи умчаться на белом Пегасе 

И под цветами глициний найти долгожданное счастье… 

Грезы пришли из новеллы, написанной нами однажды 

В полночь, когда ты мне «Здравствуй» пропел полевыми ветрами, 

И в фиолетовом море ромашек, гвоздик и тюльпанов 

Нас накрывала влюбленность, сильнее девятого вала. 

В жизни такого не будет… Иллюзии слишком прекрасны: 

Встреча и сладкие губы, несмелые нежные ласки… 

Сотни ночей обменять бы на чудо с тобой повстречаться 

В нашем придуманном рае под бликами звезд настоящих. 

Звон колокольчиков в травах озвучил бы наше свиданье. 

Шли бы по гальке прибрежной к беседке босыми ногами. 

Ветви склонила бы ива к потоку зеркальной прохлады. 

Нам бы под тенью кудрявой открылась просторная зала. 

В платье летящем, как дымка, с тобой закружилась бы в танце, 

Если бы… если бы только мечтания наши совпали… 

Нас же на утро разбудит на разных полотнах реальность, 

Ты — кисти Аллена Бентли, а я — Оноре Фрагонара. 

Не стучи, белый снег, в запотевшие стекла —

На сидении заднем апрельская ночь:

Полусладкая, в платьице синем и легком, 

Двум влюбленным в мечты

                         дарит маленький дождь 

Из невинных, но жарких объятий и ласки,

Нерешительных действий, но смелых идей,

Незаметно сплетая, как шелком, запястья

Под стучащую тише и тише метель…

Фея-ночь, подари мне волшебные крылья —

На свиданье с мечтой не успеть я боюсь,

Где цветущей черемухи россыпь бесстыдно

Завлекает познать страсти сладостной вкус,

Утопать в чистоте откровений неслышных,

Верить нежности пальцев и силе любви,

О которой кричать стало так непривычно,

Но которую мы сквозь года пронесли. 

Улететь, убежать бы за грани-пределы,

Из январских метелей в апрельский рассвет,

И проснуться с любимым на белой постели

Под цветущей черемухой прожитых лет.

Закатом золотятся кружева гардин… 

Под мутным небосводом затенённый дворик

Меняется редеющей листвой рябин

И сложностью её фривольных траекторий. 

Негромко меланхолия стучит в окно

Порывами отравленного тленом ветра,

И в море сожалений, как сходить в кино,

Зовет купаться плед из шерстяного фетра. 

По памяти — неувядающим цветам,

По ярким незабудкам — расписным закладкам, 

Порхать и возвращаться в юность, где губам 

Без чая с бергамотом горячо и сладко,

Пришла сентиментальная пора, но жаль

Ночей, растраченных на слезы крокодильи,

И слышен не печальной Страдивари альт,

А шорох за плечами распрямлённых крыльев.

Я всё преодолеть смогу  — почти смогла…

Июльская гроза лечила светом молний

Обманутое сердце, и напополам

Со мной делили горе пламенные полдни. 

А осень настроеньем черным, как ятовь,

Дала мне титаническую силу — птицей 

Из пропасти, где похоронена любовь,

Взлететь. Осталось выбрать платье и решиться. 

Страдивари* — имеется в виду скрипка. 

Фетр — сорт войлока, изготавливаемый из тонкого пуха кроликов.

Ятовь — глубокая яма на дне реки, куда заходит зимовать белуга и осетр.

Когда остынут звёзды, по-королевски поданные к виски

С тоской в бокале, кубиками льда и переспевшей вишней,

Проникнет в комнату рассеянный рассвет босым мальчишкой,

И словно на песке следы оранжевых шагов неслышно

Оставит на годичных кольцах пыльного паркета, близко

От изголовья не расстеленной кровати и комода,

Где тусклый свет из абажура расписного красит воздух,

Еще пропитанный ночной прохладой, с ароматом поздних

Зеленых яблок, что глядят задумчиво гигантской гроздью

Сквозь приоткрытое окно в тетрадку с музыкальной одой. 

Качнется кресло с деревянным скрипом, в такт осенним ветрам,

И паутинки на янтарных дугах вздрогнут ланью снежной.

Им что стихи в тетради, что не дорисованный подснежник —

Всё рано или поздно ляжет стопкой в шкаф, где боль и нежность

Никто не сможет распознать под пепельно-пожухлым фетром. 

Но зашуршат листы, с ослабленной руки срываясь на пол,

Не сложенным корабликом на море пламенных агатов,