Психосинтез. Теория и практика. От душевного кризиса к высшему "Я" - Ассаджиоли Роберто. Страница 20

Моему росту способствовало много факторов – встреча с понимающим меня человеком, исследование своего бессознательного, пробуждение спавшей во мне любви... Но самая яркая звезда среди прочих – это "я". Я обнаружил в себе этот источник жизненных сил, о существовании которого не предполагал. Самое замечательное, что силу мне придали не вы, не друзья, не благоприятные обстоятельства, не таблетки – я сам. Временами я еще испытываю страх или отчуждение, но теперь я гораздо сильнее их, и они меня не задевают, стекая с меня, словно дождевые капли с листа.

Что Дэвид имел в виду, говоря о "я" как о "самой яркой звезде"? Обычно под "я" подразумевается фактор, отделяющий каждого из нас от других людей и всего остального мира как "не-я", наделяющий каждого из нас ощущением "себя" и, следовательно, позволяющий каждому из нас стать обособленным индивидом.

Каждое утро, когда мы пробуждаемся и восстаем из мрака сна к осознанию окружающей нас обстановки, текущего времени и своего присутствия в этом мире, мы за несколько мгновений проходим путь, на который ушли миллионы лет: путь пробуждения из глубин бессознательного. Эта история началась, когда на планете возникли первые формы жизни и достигла своей высшей точки с появлением самосознания и индивидуальности.

Именно сознание себя позволяет нам испытывать одиночество и любовь, чувствовать себя ответственными перед другими людьми, сознавать, что есть прошлое и будущее, жизнь и смерть, принимать ценности, строить планы, сознавать свое развитие и далее влиять на ход последнего.

Психосинтез рассматривает "я" как самую элементарную, далее неразложимую различимую часть нашего существа – иными словами, ядро нашего существа. Природа этого ядра полностью отличается от природы остальных элементов (телесных ощущений, чувств, мыслей и т.д.), составляющих нашу личность. Благодаря этому, оно может выступать в качестве объединяющего центра, который руководит своим окружением и организует его в одно органичное целое.

В этом плане "я" отделяет нас не только от других людей, но и от вечно изменчивых содержаний нашего собственного сознания. Дэвид освободился от власти страха, осознав, что его "я" и страх – вещи разные. Как "я" он смог выйти из страха, растождествиться со страхом и наблюдать за ним как за чем-то по отношению к себе внешним. Страх можно было увидеть со стороны, он стал просто одним из психологических объектов с присущими ему четко очерченными границами.

"Я" можно определить также как единственную нашу часть, которая никогда не меняется. Будучи однажды обнаружена и вполне испытана, эта неизменность становится вездесущей точкой опоры для всей остальной личности, внутренней твердыней, на которую мы всегда можем положиться, чтобы вернуть себе чувство равновесия и устойчивости. Впоследствии мы обнаруживаем, что "я" остается неизменным в экстазе и отчаянии, в покое и суете, в боли и наслаждении, в победе и поражении. Говоря языком поэзии Рабиндраната Тагора: "Все то же солнце встает в новых землях в кольце бесконечной зари".

Ясное дело, что если мы обратимся к своему психофизическому организму, нам покажется на первый взгляд, что никакой такой точки опоры здесь нет, что все находится в постоянном движении. Наше тело иногда устает, а иногда полно энергии, оно бывает здоровым и больным, молодым и старым, сонливым и бодрым, голодным и сытым. Наши чувства столь же изменчивы и еще более непостоянны, чем мысли.

И все же если мы достаточно пристально вглядимся в себя, то обнаружим один постоянный элемент. Телесные ощущения меняются, чувства угасают, мысли текут, но кто-то продолжает следить за этим течением. Этот "кто-то" и есть я. Можно сказать, что я – это сознавание в его химически чистом, неразведенном виде. Это состояние психологической наготы, в котором мы сбросили с себя все психологические одежды – мысли, чувства, представления, телесные ощущения.

Это чистое сознавание непроизвольно принимает формы того, с чем оно соприкасается. Если я радуюсь, сознавание становится радостью, если у меня болит зуб, оно становится болью и т.д. Этот процесс, называемый отождествлением, протекает в каждом из нас. Обладая определенным навыком, мы можем отделить сознавание от оформляющих его состояний (растождествление) и обрести опыт сознавания, лишенного какого бы то ни было содержания (самоотождествление).

Отождествление можно приравнять к помрачению сознания, сновидению или иллюзии. Мы отождествляем себя со своими чувствами, желаниями, мнениями, ролями, телом. Проблема состоит в том, что если я, например, отождествился с какой-то идеей, в истинность которой верю и которая вдруг оказалась неправильной, то я чувствую неправым самого себя. Если мое тело служит для меня источником успеха и власти над людьми, если я воспринимаю себя прежде всего как тело, то когда тело мое слабеет, болеет или дляхлеет, я чувствую себя слабым, больным и дряхлым. Если я отождествляю себя со своей ролью ("я бизнесмен", "я учитель", "я жена" и т.д.) и затем этой роли приходит конец, то я чувствую, что моя жизнь утратила всякий смысл. Если я отождествляюсь со своим желанием и желание это не удовлетворяется, я чувствую себя неудовлетворенным.

Поскольку все содержания сознавания меняются и в какой-то момент неизбежно исчезают, отождествление с любым из них неизбежно ведет к своего рода смерти. С другой стороны, отождествление с самим собою, с "я" дает ощущение постоянства своего бытия, этого ничем не обусловленного ядра личности, которое остается неизменным во всех жизненных ситуациях. Как сказала об этом одна женщина, "когда я говорю "я есмь", я знаю, что я есмь прежде мысли, прежде чувства, прежде действия. Я есмь чистая возможность". "Я" человека – это место его максимальной свободы.

До тех пор, пока мы отождествляем себя с теми или иными ощущениями, чувствами, желаниями, мыслями, наше ощущение своего бытия ("я есмь") привязано к ним, и поэтому они могут захлестывать нас, управлять нами, ограничивать наше мировосприятие и отсекать от нас все другие ощущения, чувства, желания и мнения. С другой стороны, когда мы отождествляем себя с собой, с "я", нам становится гораздо легче наблюдать любые содержания своего сознавания, а также управлять ими, направлять их и оставлять их, идти дальше, – поскольку мы с ними растождествились.

Тут может возникнуть вопрос: не является ли такое растождествление отречением от какой-то части нас самих? Нет, растождествление с какой-то своей частью не мешает нам затем отождествиться с ней или какой-либо иной, если мы того пожелаем. Напротив, благодаря этому, наша способность к отождествлению возрастает. От чего мы хотим избавиться, так это от постоянного и непроизвольного отождествления с какими-то случайными процессами в нашей личности. Это всегда приводит к своеобразному застыванию того, с чем мы отождествляемся. Так,

тело становится напряженным,

чувство становится экзальтацией,

желание становится одержимостью,

мнение становится предубеждением,

роль становится маской.

Напротив, когда мы растождествляемся с ними и приходим в себя, экзальтация становится чувством, предубеждение – мнением и т.д.

Разотождествление происходит путем наблюдения. Вместо того, чтобы растворяться в ощущении, чувстве, желании или мысли, мы наблюдаем за ними со стороны без какой-либо оценки, без намерения изменить их, без какого бы то ни было взаимодействия с ними вообще. Мы смотрим на них как на нечто внешнее, будто рассматриваем некий пейзаж (см. рис. 3).

Пустые круги означают содержания сознавания: чувства, ощущения, идеи и т.д. Точка обозначает "я", которое на протяжении дня непроизвольно переходит от одного отождествления к другому: я зол, я счастлив, я устал.graph-definition>