Психосинтез. Теория и практика. От душевного кризиса к высшему "Я" - Ассаджиоли Роберто. Страница 67

Ассаджоли, создавший эту диаграмму (см. рис. 1), назвал ее "яйцом". Она служит картой индивидуальной психики, индивидуального бессознательного. А за пределами "скорлупы", обозначенной пунктирной линией, лежит коллективное бессознательное (1.8), в котором также имеются три уровня – высший, средний и низший – общие для всех людей. Не случайно эта линия пунктирна – мы постоянно черпаем отсюда архетипические содержания, как называл их Юнг. И одно влияет на другое: то, что происходит в коллективном бессознательном, влияет на индивидуальное, и наоборот.

Клер — Следует заметить, что у психосинтетического сообщества нет единой точки зрения на то, как именно следует "картировать" психику – споры по этому вопросу не стихают. Вот и сегодня, во время обеда у нас возникла горячая дискуссия; в конце концов мы решили подать эту схему в ее первоначальной форме, предложенной Ассаджоли, но с одним примечанием, а именно – не удивляйтесь, если в следующий раз она будет выглядеть иначе.

Кэрол — Вот почему мы не хотели показывать ее вам с самого начала. Неизвестно ведь, каким будет ваш собственный опыт. Если же опыту будет предшествовать схема, то впоследствии может возникнуть иллюзия, будто схема эта безусловно верна, будто это и есть ваш собственный опыт. Признаться, я лично не пользуюсь этой диаграммой уже лет пять. Но сегодня мы на общем совете решили воспользоваться именно ею, и я согласилась – ладно, пусть будет эта. Однако сейчас, когда дело сделано, я нахожу, что она не выражает моего личного опыта.

Клер — Сегодня утром мы говорили с вами фактически о том же: если вы слишком жестко отождествляетесь с какой-то конкретной мыслеформой, вы отсекаете себя от дополнительных – внешних и внутренних – источников полноценной информации. Будучи человеческими существами, мы нуждаемся воформлении целого, придании ему формы. Но держаться за эту форму следует не очень сильно – так, чтобы иметь возможность отпустить ее для получения более глубокого опыта.

Кэрол — Есть хорошее выражение: "Карта – это не местность". По-моему, оно все ставит на свои места. Но у меня лично имеются сомнения по поводу самой карты. Они связаны, прежде всего, с разграничительными линиями между низшим, средним и высшим бессознательным: создается впечатление, будто низшее и высшее никак между собой не связаны, а это весьма сомнительно. И конечно же, не совсем верно располагать высшее Я таким образом. Потому что мой личный опыт говорит мне, что оно – везде. И этот опыт тесно связан с моими представлениями о смысле моей жизни. Я иду по жизни для того, чтобы находить свое Я в каждом своем переживании – в своих трагедиях, успехах и неудачах; я учусь на этом, и в этом смысл моей жизни. Высшее Я для меня – это не какое-то занебесное благо, это благо присутствует в жизни повсюду.

Максим — Существует ли какая-то связь между психосинтезом и тибетской мудростью?

Кэрол — Да, и не только тибетской. Наряду с психоанализом, Ассаджоли изучал также восточную философию. В своем психосинтезе он сплавил дух этой психологии и этой философии так, чтобы люди могли привнести их в свою повседневную жизнь. В психосинтезе эта философия и эта психология становятся очень практичными.

Клер — Итак, приняв к сведению то, что мы говорили о карте психики (рис. 1) с ее "верхом" и "низом", мы можем схематически обозначить путь психотерапевтического процесса:

Рис. 3

Этот путь может быть пройдет как в ходе одноразового приема, так и в ходе ряда сеансов. Встречаясь с клиентом, мы выясняем прежде всего, как он сознает переживаемую им проблему, о какого рода проблеме идет речь (3.1). Вовлекая его в работу с субличностями, мы постепенно углубляемся в осознание проблемы и соприкасаемся с подсознательным материалом (3.2) – подавленным гневом, влечением, неприемлемыми мыслями или чувствами и т.д. Привнеся их в поле сознания, мы идем дальше и привносим сюда те высшие – не люблю я слова "высшие", – те глубинные надличные качества, которые за ними скрываются (3.3). И, наконец, последний и особо важный этап работы состоит в "заземлении" полученного опыта (3.4): после того, как клиент осознал оба ранее не сознаваемых измерения своего существа, мы переходим к поиску путей выражения этого нового уровня само-сознавания клиента в его повседневной жизни. Мы пытаемся увидеть, какой теперь будет эта жизнь, смоделировать ее. И в конце приема или ряда приемов клиент может уйти с чувством, что отныне он даже посуду может мыть с новым уровнем сознания. Но чтобы быть в состоянии помочь моему клиенту закрепиться на новом уровне сознавания, я во время работы с ним сама должна находиться на этом уровне.

Кэрол — Существует еще один класс психотерапевтических ситуаций. Некоторые люди по тем или иным причинам непроизвольно попадают на уровень сверхсознания (3.3) и приходят к нам совершенно сбитые с толку. Дело в том, что сверхсознание – это уровень высоких энергий, сталкиваясь с которыми неподготовленный человек либо безусловно отождествляется с ними и тем самым деперсонализируется, теряет себя, либо в ужасе пытается спастись бегством от этой могущественной части своего существа. Если мы взглянем на диаграмму (рис. 3), нам станет ясно, что задача тут сводится к "заземлению", интеграции надличного опыта данного лица в его повседневную жизнь.

Иногда причиной такого спонтанного выхода на уровень сверхсознания может служить какое-то резкое жизненное потрясение или опыт предсмертных переживаний. Как известно, во время клинической смерти многие люди покидают тело и испытывают другие необычные переживания; возвращаясь к жизни, они нередко утрачивают смысложизненные ориентиры, так как видят жизнь уже совсем не такой, как прежде. Совсем недавно, например, у меня был случай с пожилой женщиной, которая во время клинической смерти покинула тело и испытала удивительное переживание жизни как света. Когда она вернулась в тело и обнаружила, что находится в реанимационном отделении, то впала в глубокую депрессию: она не хотела жить в теле – она хотела жить в свете. Поэтому моя задача состояла в том, чтобы помочь ей привнести свет, с которым она соприкоснулась, в ее повседневную жизнь. Таким образом, мы можем подниматься лишь до тех высот, которые можем заземлить, интегрировать с нашим повседневным уровнем бытия.

Галя — Можно ли рассматривать галлюцинации как соприкосновение со сверхсознанием?

Клер — Да, можно. В свое время у нас в стране было выдвинуто предположение, что многие из тех, кого диагностировали как шизофреников, в действительности соприкоснулись в себе с какими-то испугавшими их необычными способностями, с которыми они не смогли совладать. И то, что не удалось обычным врачам, удалось некоторым представителям преобразовательного направления психотерапии. Эти психотерапевты помогли пациентам заземлить их опыт, перевести его в формы, приемлемые для интеграции и выражения на уровне повседневного сознания; и оказалось, что никакие они не шизофреники, хотя симптомы практически ничем не отличались от шизофрении. Причина расстройства состояла в том, что сознание человека неожиданно расширялось до такой степени, что он терял себя в нем, думал, что сошел с ума, пугался и вверял свою судьбу в руки врачей-психиатров, отказываясь от контроля над ситуацией. Мы помогаем людям осознать, что такого рода расширенные переживания – это вполне нормальное явление. В Соединенных Штатах очень популярны различные опросы, охватывающие многие тысячи людей. Так вот, более половины опрошенных сообщили, что испытывали те или иные переживания надличной природы, о которых боялись говорить окружающим, полагая, что те сочтут их ненормальными.

(Заходит разговор о музыке как средстве вхождения в измененные состояния сознания и о музыкотерапии вообще.)

Кэрол — Кстати, этот разговор навел меня на еще одну важную мысль. Мы говорим здесь о различных методиках, способных вызывать в человеке какую-то ответную реакцию. Но психосинтез – это не методика. Психосинтез – это ценностная ориентация, это определенная точка зрения на естественный ход вещей. А для самого психосинтетика психосинтез – это образ жизни.