Введение в профессию «психолог» - Гриншпун Игорь Борисович. Страница 70

• показная активность — по принципу: «главное, не стоять без дела»; но психология — это творческая профессия, а творчество иногда предполагает необходимость просто остановиться и задуматься, а то и просто помечтать;

• в практической психологии — это может быть распространенный типаж «уверенного в себе специалиста, у которого все «о'кей»; опасность такого профессионального стереотипа в том, что часто он не дает возможности самому клиенту решать свои проблемы, он поначалу очаровывает клиента своей уверенностью и оптимизмом (часто довольно примитивным), а затем сам принимает за клиента важные жизненные решения, оставляя его в роли пассивного наблюдателя (а если сказать жестче — в роли «болвана», потребляющего психологическую «услугу») и т. п.

6. «Психологи–пациенты», которым следовало бы самим обратиться за психологической (или психиатрической помощью), но которые волею судьбы сами стали «профессионалами». Возможны примерно следующие воплощения такого типа:

• «ходячая совесть», когда человек всем своим видом показывает, что окружающие ему чем–то «обязаны», например, «обязаны» помогать ему в решении своих личных проблем (обоснование здесь такое, что и у психологов есть проблемы и кому, как ни коллегам помогать друг другу);

• элементарная невоспитанность, вспыльчивость, агрессивность, когда человек просто не умеет контролировать свое поведение; иногда здесь требуется не столько психологическое, сколько традиционное (в лучшем смысле) педагогическое вмешательство, то есть такого человека надо разок–другой просто наказать, а не «цацкаться» с ним как с «больным»;

• возможно и конструктивное воплощение «психолога–пациента», когда, например, такой психолог проводит психотерапевтическую группу и быстро выясняется, что у него самого проблем больше, чем у всех присутствующих; если этот психолог достаточно миловиден и обаятелен, то нередко группа даже сплачивается на основе оказания такому психологу совместной помощи и на этой основе у кого–то из участников группы у самого может наблюдаться определенное улучшение; но все это очень рискованные игры, ведь на группах могут быть и настоящие суициды, и люди, не воспринимающие «психологов–пациентов».

7. Отдельно можно выделить и группу «психологов–артистов», в чем–то похожую на «мастеров создания определенных социально–психологических «атмосфер», но отличающихся от них тем, что «артистам» все–таки удается соединить свои «атмосферные таланты» с основной профессиональной деятельностью. Условно можно выделить следующие варианты «психологического профессионального артистизма»:

• «мастера самокрасования», когда психологи, выступающие перед различными аудиториями или перед клиентами, с одной стороны, добиваются внимания к своим занятиям, а с другой стороны, еще и умудряются продемонстрировать свои несомненные достоинства, вызывая восторг и восхищение доверчивых студентов, коллег и клиентов; к сожалению, нередко содержание читаемого курса или смысл оказываемой психологической помощи уходит как бы на второй план, а на первом месте оказывается такая «очаровательная» личность психолога–артиста;

• «мастера самоутверждения», умеющие искусно навязывать свои мнения и точки зрения аудиториям и клиентам, превращая их в объектов откровенной манипуляции; например, известно немало случаев, когда такие психологи (некоторые психотерапевты) фактически так «очаровывают» участников различных психотерапевтических групп и тренингов, что превращают их в некое подобие сект;

• «мастера–искусители», стремящиеся во что бы то ни стало «произвести впечатление» на очередную аудиторию, и фактически «влюбить» ее в себя; у таких мастеров может даже появиться азарт коллекционера (по аналогии с «коллекционированием» своих «жертв» различными искусителями и соблазнителями в обыденной жизни); с одной стороны, немалая часть клиентов и студентов сама этого хочет (в силу их естественных и часто неудовлетворенных потребностей быть любимыми и любить самим), но, с другой стороны, само содержание читаемых курсов и оказываемой психологической помощи опять же уходит на второй план; молодым впечатлительным студентам и клиентам–пациентам следует быть особенно осторожными с такими «мастерами»; заметим, что и для самого такого преподавателя бывает сложно переживать, когда в нем «разочаровывается» сам студент (студентка), найдя для себя более интересный «объект» для «обожания»; как признаются некоторые преподаватели, они «испытали настоящее раскрепощение и свободу, как только отказались от «соблазна» постоянно нравиться студентам», что позволило им на своих занятиях «говорить то, что они думают и чувствуют, а не подстраиваться под вкусы и симпатии–антипатии аудитории»…

• естественно, возможны и ситуации, когда артистическое мастерство органично сочетается с содержанием лекций (или со смыслом практической помощи клиенту) и психологу действительно удается заинтересовывать — не «очаровывая», мотивировать — не манипулируя или объяснять — не агитируя и не пропагандируя только свою точку зрения.

8. Наконец, можно выделить настоящих психологов, для которых главное — это творческое самоопределение и самореализация в самом труде, а не только в сопутствующих этому труду видах активности. Если выделить в качестве основных критериев типологии настоящих психологов уровни профессионального мастерства и сравнить «психолога–теоретика» и «психолога–практика», сравнив их по уровню творческой самореализации при проектировании и использовании различных методов работы, то получается несложная система, отраженная на схеме–таблице. А более подробному разговору о настоящих психологах фактически и посвящено данное пособие.

Если исходить из ожиданий самих многих студентов–психологов (какими они хотели бы видеть своих преподавателей), то собирательным образом такого преподавателя является, прежде всего, «человек успеха». Молодой психолог хоть и выбрал для себя «престижную» профессию, но все больше сомневается в том, позволит ли она (профессия «психолог») ему добиться жизненного и профессионального «успеха». И каждый раз, когда студент видит преподавателя, «добившегося успеха», ему делается спокойнее, значит, «и он тоже может добиться, не пропадет в этой жизни, значит, и им тоже кто–то будет восхищаться». Стремление студентов к «успеху» и их ориентацию на «успешных профессионалов» вполне можно понять и даже приветствовать.

Проблема лишь в том, что понимать под профессиональным «успехом». Например, иногда это стремление выражается лишь в том, чтобы просто «быть поближе к сильной личности», потому что «так спокойнее» и потому что в реальной жизни с «сильными личностями» пообщаться не получается, но «так хочется» (по принципу работы во многих неудачных психотерапевтических группах, где от терапевта ждут, что он исполнит роль такой «сильной», да еще и «очаровательной» личности, а терапевт просто «подыгрывает» своим клиентам–пациентам). Научить студента отличать подлинный успех от успеха мнимого (чисто «декоративного») — одна из сложнейших задач подготовки профессионалов–психологов. Поэтому сам «образ» преподавателя (как возможного «образца» для подражания, «предмета» для обсуждения или «живого примера» для размышления) оказывается важным элементом профессионального самоопределения будущего специалиста.

Вероятно, самая большая проблема при построении типологии — это учет комплексного характера реальной психологической работы, когда невозможно выделить психолога с тем или иным «чистым» типом или стереотипом профессионального поведения. Другая проблема связана уже с реализацией тех или иных типов (или их комплексов): всегда ли психолог должен стремиться к тому, чтобы быть «настоящим» специалистом, ориентированным только на дело или на существенные психологические проблемы. Быть может, в реальных коллективах основную работу должны делать лишь немногие (главное — не мешать им), а остальные — это лишь внешняя «обслуга», ведь наблюдается же в общественном производстве глобальная тенденция, когда в собственно производительном труде участвуют все меньше и меньше работников, но при этом увеличиваются сферы «обслуживающего» труда, а также число различных управленцев и «менеджеров».