Разговор в письмах - Леви Владимир Львович. Страница 22

Только вот что я знаю наверняка: этот невинный кусочек торта удавом обовьет вашу печень и наводнит кровь зловещими хлопьями тяжеленного холестерина; он забьет изнутри ваши капилляры и поры сквернейшими недоокисленными жирами, загрязнит почки, поможет выпадению и без того некрепких волос и прибавит народонаселение прыщей и угрей. Если у вас еще не начался склероз, он поможет его началу, а если уже начался — поспособствует всемерному развитию и прогрессу. И уж, конечно, если у вас есть хоть малейшая склонность к полноте, вы с гарантией будете носить его, этот кусок, вот тут на себе, пониже груди или пониже спины, и носить долго, скорее всего, пожизненно. Вы сомневаетесь, вы посмеиваетесь?..

Риск на риск. Повторю еще и еще раз: я противник всяческой односторонности и всякого фанатизма, в том числе пищевого. Вам безумно хочется съесть шоколадку, кусок селедки, маринованный огурчик, кружок ливерной колбасы. Ну съешьте, съешьте ради бога, если только нет у вас к этому категорических противопоказаний, уже твердо установленных опытом (аллергии, болезни почек, кишечника и так далее). Старая студенческая мудрость — «Что нельзя, то нельзя, но если очень хочется, то можно» — справедлива, наверное, наполовину. Если вдруг почти с галлюцинаторной силой, ни с того ни с сего, не видя даже перед собой, вы начинаете мечтать вот об этом и ни о чем более, — то это значит, скорее всего, что организм срочно нуждается в пополнении каким-то веществом, содержащимся именно в ЭТОМ продукте; что он готов принять и шлаковую нагрузку, пойти даже на риск отравления… Так бывает у беременных, у людей, долго сидящих на какой-нибудь строгой диете, и при некоторых нарушениях обмена. Риск встречи с враждебными веществами в таких случаях, видимо, перекрывается риском недостачи чего-то (иногда известного, иногда нет) — недостачи, грозящей нарушением жизненно важных процессов. И организм дает об этом знать, организм требует — неотвязным желанием, жаждой, жгучей галлюцинацией. Съешьте сегодня. Съешьте и завтра, если желание возобновится. Но послезавтра…

Обманите обманщика. А вот послезавтра и далее — мой вам совет: остановитесь. Спросите себя: что это, безотлагательная потребность, действительная нужда или просто притяжение привычки, рефлексик на вкусненькое, сладенькое, солененькое, алкогольненькое?..

Если можете — воздержитесь. И если не можете — постарайтесь. Не говорите себе: нельзя, ни в коем случае… Будьте похитрее. Скажите: ладно, хорошо. Только потом. Попозже. И еще, и еще попозже… Отложите удовлетворение на как можно более долгий срок. Вожделения — опаснейшие обманщики. Истинное желание проверяется отказом. Ослабнет, уйдет — туда ему и дорога.

Эх, раз, еще раз… Давайте запомним: разовое, случайное, редкое употребление — это одно, а постоянное, регулярное, систематическое — другое. Давайте поймем: питание — это вал, поток, масса. Всю жизнь, ежедневно… А во всех массовых процессах решает тенденция — повторяемость, частота. Количество переходит в качество. Качество, в свой черед, — в количество: жира на животе, волос на голове, угрей на лице, простуд в течение года, солевых отложений в суставах, приступов стенокардии, мигрени, астмы, испорченных нервных клеток, склеротических бляшек на стенках сосудов…

Мыслить природными вероятностями. Знаете, что больше всего меня удивляет у тех редких, гармонично здоровых людей, которые живут долго, весело и счастливо, себе и другим в удовольствие? Память. Но не память в обычном понимании, хотя у них она тоже часто бывает поразительной. Память жизненной интуиции, память о собственной Природе. Они тонко чувствуют свое естество. Не аскеты, а просто воздержанны и умеют выбирать — по условиям, по самочувствию. Подвижны и умеют отдыхать. Умеют и принуждать, и слушаться, и любить себя — живут правильно: так, как надлежит жить природному существу по имени Человек. Это особенно заметно у долгожителей-горожан — есть ведь и такие, легко переваливающие за сто даже в крупных промышленных центрах. Гены?.. Но ведь и гены суть не что иное, как носители памяти поколений, частицы памяти жизни. Учась у чемпионов здоровья, кое-что можем вспомнить и мы, простые болящие.

Мы можем мыслить природными вероятностями. Что бывало в Природе чаще, что реже? Какие условия были постоянными, в каких пределах менялись, что исключалось? Что, иными словами, естественно, что полуестественно, а что искусственно и противоестественно?

Думая об этом, можно сделать много открытий.

Природа и пищевое насилие. Все долгие миллионы лет эволюции мы двигались и когда просто хотели (как это сейчас делают звери и дети), и когда нас к этому принуждали другие требования: спасаться от врагов, искать укрытие, исследовать, искать пищу, любовь…

Иначе дело обстояло с питанием.

Есть или не есть — вопрос этот всегда решался только на основании внутреннего состояния. Питание — чисто внутренняя потребность, извне лишь провоцируемая (вид, запах пищи). Принуждать нас к питанию и к выбору той или иной пищи в Природе имел право один только голод. Принуждение это было благодатно, когда было из чего выбирать, и могло быть страшным, когда выбора не было.

ТЫСЯЧУ РАЗ ВНИМАНИЕ! Никакой враг, никакие обстоятельства никогда не могли заставить никого, от вируса до человека, есть, когда не хотелось и что не хотелось. Приходилось — и очень-очень часто! — НЕ есть, когда хотелось, и НЕ есть, что хотелось. Иными словами: принуждение в питании всегда было, но всегда только со знаком минус, с частицей НЕ. Принуждение к отказу.

И таким оно должно оставаться и ныне, если мы не хотим быть пищевыми самоубийцами.

Итак,

1. Никогда не ешьте, если не хочется и что не хочется. И не заставляйте других. Не навязывайте — ни себе, ни другому! Подать пример — другое дело. Свобода воли в еде священна.

Уточнение для пищи лекарственной. Кое-что заведомо полезное (лимон, морковь, ягоды, лук, чеснок) есть все-таки желательно, пусть и невкусно, и кисло… Особенно когда больны: тогда это равнозначно приему лекарств, которые не обязаны быть приятными. Но если чувствуете резкий внутренний протест, то не нужно.

2. Если хочется — сначала спросите себя: не лучше ли воздержаться? Не спорьте со своими вкусами, спорьте только с привычками.

3. Никогда не ешьте до чувства полного насыщения. Лучше недоесть, чем переесть.

Уточнение: как узнать свою меру. Чувство насыщения, как и чувство голода, бывает поверхностное и глубинное. Наружное и внутреннее. Тактическое и стратегическое. Или, иначе сказать: нервное, или желудочно-ротовое — и организменное, или клеточное. В идеале они должны составлять гармоничный дуэт, обеспечивающий точность и надежность соблюдения меры. Но Природа наша не идеальна. Природа только практична — избыточно практична, за что сама и расплачивается… Точными, истинными, она сделала голод и насыщение глубинные, внутренние; наружные же доступны всяким сомнительным соображениям типа: «на всякий случай», «а вдруг», «а может быть»…

Это сделал дефицит, извечный спутник живого. «Лучше переспать, чем недоспать». Лопай, пока влезет, а вдруг это в последний раз?.. Огромное большинство людей (да и животных тоже) ориентируются на наружное насыщение, то есть едят, пока есть еда и пока лезет. По такому принципу можно, например, минут за пять употребить килограмм мороженого, а за полчаса — небольшого бычка, в порядке предварительной закуски, и все еще не ощутить творческого удовлетворения. С другой стороны, можно часа на три — четыре обмануть себя «заморением червячка», то есть приглушить глубинный голод наружным насыщением, ничего, по существу, не дав организму. Способность к такой заглушке — отработанная эволюцией мера нервной самозащиты в условиях пищевого дефицита. А когда дефицита нет, когда еды достаточно, когда еды много — аппетит набирает изрядную избыточность. Не голодаем — переедаем. Физиологически же дело в том, что внутреннее насыщение наступает позднее, стратегия не поспевает за тактикой. Оно и понятно: ведь поглощенная пища должна успеть перевариться, всосаться, войти в кровь, усвоиться… И тогда уже приходит окончательный сигнал: «да, все в порядке, насытился» — сигнал, как правило, безобманный.