Куда жить - Леви Владимир Львович. Страница 17

Я не ответил этому прекрасному умному человеку ничего, кроме мысленного «спасибо», которое, может быть, и дошло… Почему не написал ответ-благодарность?..

Во-первых, от стыда: я еще тогда зверски дымил, являя собой образчик сапожника без сапог.

Во-вторых, не захотелось расстраивать и придавливать сомнениями, сбивать с точки зрения, которая уже ему помогла. Истина, которую Н. понял и применил с победой, состоит из трех общих положений:

— за освобождение от любой зависимости человек расплачивается страданием, этого не избежать, и тот, кто хочет освободиться, должен идти на страдание с открытым забралом

— страдание не может быть бесконечным, не бывает пожизненным — и поэтому есть смысл в терпении, есть основа в вере

— страдание вознаграждается своим убыванием и возможностью появления новых радостей.

Да, все так… Но я мог и резонно возразить Н., что в конкретном плане он мыслит несколько упрощенно и кое-чего не знает; что большинство курильщиков, даже если захотят, не смогут воспользоваться его способом; что далеко не каждый вытерпит напряжение; не каждый решится на самопроверку…

Что вовсе нет одинаковости в быстроте затухания этого самого позыва, то есть ломки, она же абстинентное состояние, этой муки лишения и тоски отвыкания со всем ее разливным букетом…

Мой, например, позыв длился обычно не 40–50 секунд, как у Н., а 40–50 часов, без передышек, без перерывов на обед — грыз, как жестокий зверь, делал зверем меня самого… Если не добивался своего, грыз дальше и глубже, догрызался до боли, до подлости, до депрессии. Иметь чересчур выносливую нервную систему нехорошо…

Дело тут, ясно же, не в выносливости, а в степени зависимости: в глубине сцепки, в плотности связи — употребим уже строгую терминологию — Агента Зависимости с твоим существом, с нутром.

из застольных бесед с корреспондентом Георгием Дариным

ВЛ — С алкоголизмом приходит ко мне примерно каждый шестой. Чаще не сами, а близкие. Просят вытащить: человек явно злоупотребляет или уже погибает, а за помощью обращаться не хочет — или, как обычно бывает, то хочет, то нет, двойствен и непоследователен, от сознания своего положения защищается, от решений уходит…

За плечами многих и многих таких — опыт безуспешных или только временно успешных попыток избавления от пристрастия, опыт недоверия к помощи и — самое страшное — опыт недоверия себе, в котором так тяжело признаться и близким, и доктору, и себе же…

ГИД — Если человек не хочет лечиться, его и не вылечить?.. Или все- токи как-то можно?

— Помочь всегда можно — хотя бы только близким: лучше понять положение, принять какие-то жизненные решения, что-то попробовать изменить… Алкоголизм и наркомания никогда не бывают изолированно личной проблемой, это всегда проблема взаимоотношений, всегда конфликт — и всегда, как наркологи выражаются, зависимость. Родные алкоголиков — люди, нуждающиеся в душевной поддержке. Иных приходится и подлечивать.

— То и дело: «Вывожу из запоя, кодирую…» Эти уверенные антиалкогольные объявления — что они означают? Прогресс в возможностях лечения или прогресс алкоголизма? «Лечу без ведома больного». Какие-то подсыпки в пищу, что ли?..

Неужели работает?

— Как думаете, на какой процент работало бы средство для похудения, применяемое без ведома самого худеющего и без его желания похудеть?.. Глупость, правда?.. Однако же всякий рецепт, даже откровенно шарлатанский, некие шансы дает. Если домашний лекарь сам свято уверует в успех предписания, даже наинелепейшего, эта вера может подсознательно передаться и пациенту. Алкоголики повышенно внушаемы. И от домашней атмосферы очень зависимы, я бы даже сказал, беспомощно зависимы… Научить близких сознательному и психологичному, твердому и терпеливому врачебному поведению с ними — задача не из простых.

Что же до прогресса алкоголизма, то вот точная российская цифра на год 1997-й: 25 литров алкоголя ежегодно, в пересчете на душу населения, — против 3,5 литра в 1913 году. Нигде в мире не пьют так много, а главное, так безграмотно — кроме, быть может, резерваций североамериканских индейцев и мест обитания эскимосов… А самое печальное, что цифра эта уже устарела, потому что непрерывно растет.

По научным подсчетам, критическая черта уровня потребления, за которой начинает резко расти опасность деградации и вырождения нации, — 8,5 литра на душу населения в год. Наших, как видите, давно уже зашкалило. Люди все больше пьют, соответственно возрастает спрос на антиалкогольную помощь, спрос рождает предложение — пропитуум мобиле, верный бизнес…

— К кому, кроме вас, посоветовали бы обращаться за помощью?

— Готовлю к публикации тест — как отличать честных спасателей от коммерсантов, паразитирующих на беде.

Главное: настоящий наркоспасатель никогда не ограничивает свое дело физиологическим отрезвлением, а делает все, чтобы помочь отрезвиться истинно — духом.

И никогда не обещает несбыточного.

— Кодирование, эспераль, торпедо — это настоящему?.. Действует?

— Это сегодняшнее переименование старых методов внушения и лекарственной помощи, соединяемых в разных пропорциях. Действует все, но лишь в определенном проценте и при определенных условиях.

Главные условия — желание самого пациента вылечиться и вера в возможность помощи. Врачи называют это «установкой на лечение». А чтобы она создалась, установка, нужно еще многое.

Нужна привлекательность трезвой жизни.

— Откуда взять? От хорошей жизни не пьют.

— Пьют и от нехорошей жизни, и от хорошей, когда не знают, зачем она, — когда НЕКУДА ЖИТЬ…

— Владимир Львович, не удивляетесь ли вы, почему в стране остаются еще трезвые люди и спивается у нас каждый шестой, а не каждый первый?

— Не удивляюсь. Остальные пятеро тоже спиваются, только другими средствами…

— И вы тоже?

— И я спивался уже всячески и всевозможно, а теперь вот впал, надеюсь, в конечную фазу трудоголизма и вылезать-завязывать не хочу. Чем больше лечу аликов и наликов, тем ясней понимаю: трезвость и пьянство — две веры, две противоположные идеологии, два мировоззренческих полюса. Я сравнил бы эти полюса с взаимной противоположностью — и взаимонеобходимостью — мужчины и женщины или двух мозговых полушарий…

Вот эти идейные антиподы глазами одного гениального пьянчужки, древнекитайского поэта Тао Юань-Мина: