Все еще здесь. Приятие перемен, старения и смерти - Дасс Рам. Страница 41

8. ЙОГА ИНСУЛЬТА

Итак, спустя два с половиной года после инсульта я всё ещё здесь. Инсульт дал мне то, чего я хотел в тот февральский день: окончание моей книги. Он познакомил меня с физическим страданием, которым часто сопровождается старость. Он вплотную подвел меня к смерти. Благодаря ему я непосредственно получил тот опыт, который нельзя получить из других источников. И теперь я могу писать о старении. Пройдя через личную физическую катастрофу, став инвалидом, я могу писать о старении так, как не мог прежде.

В жизни я всегда экспериментировал, а потом делился обретённым опытом. Такая уж моя роль. В шестидесятые годы я «пошёл в разведку» вместе с теми, кто исследовал воздействие психоделиков. В семидесятые я был частью «передовой гвардии», открывшей для жителей Запада восточные религии. В восьмидесятые я изучал возможность превращения своих обязанностей в карма-йогу — духовную практику, которая больше подходит Западу, чем монашество или другие традиционные методы. В девяностые годы, как своего рода «дядя» поколения «Бэби-бума», несколько старше их, я прокладывал путь в том направлении, в котором мы все движемся — к опыту старения. И в конце девяностых инсульт обогатил меня опытом, которым я должен поделиться с вами.

Конечно, инсульт не тождествен старению: от него мне не прибавилось лет. Но он стал новой главой моей жизни. Кульминацией старения является смерть, и инсульт дал мне определённое представление о ней. Что такое старость в шестьдесят лет? Ничто.

А в девяносто? Это совсем другое дело; в таком возрасте смерть становится намного ближе. Инсульт придвинул мою фишку ближе к краю игральной доски. Он предоставил мне время для размышлений о жизни и смерти, — размышлений, на которые обычно наталкивает глубокая старость.

Инсульт, подобно самурайскому мечу, рассек мою жизнь пополам. Он стал разделительной линией между двумя этапами моего жизненного пути. В этой жизни я словно воплощался дважды: сейчас, после инсульта, это я, а до инсульта был «он». Выработка такого отношения является важной частью моей практики, частью работы с параличом. Такой взгляд избавляет меня от страданий, которые могли бы возникнуть из-за сравнения моей нынешней жизни с прежней и от мыслей о тех действиях, которые я совершал раньше, а теперь не могу, ибо моя рука не работает. В «прошлом воплощении» у меня был автомобиль с ручным переключением передач, была виолончель, были гольф-клубы. Сейчас я не могу ничем этим воспользоваться. Новое воплощение!

До инсульта я был полон страхов, связанных со старостью. Далеко не последнее место среди них занимала боязнь болезней, которые могли ждать меня впереди. Ганди говорит, что прийти к Богу можно, только преодолев свои страхи. Инсульт провёл меня через то, чего я боялся чуть ли не больше всего, и вот я здесь, чтобы сказать: страх — единственное, чего стоит бояться.

Данная глава является противоядием от страха, ибо описание моего опыта может служить для вас путеводной картой. Представьте, что вы спускаетесь по бурной реке и вам надо преодолеть пороги. Я недавно прошёл через них, и мои знания могут помочь вам понять, как вести себя на такой стремнине. Сообщая об усвоенных мною уроках, я детально превращаю свою жизнь в наглядное пособие, в карту для других людей. При желании каждый может сделать это: подумать о пути своей жизни и рассказать о нём.

Я назвал болезни и смерть «стремниной» потому, что они приносят перемены, перемены и снова перемены. «Перемены» — вот мантра старения. Я не мог завершить эту книгу, пока не ощутил на собственной шкуре всей болезненности драматичных перемен. Раньше я догадывался о том, как это может быть, но не имел практического опыта.

На протяжении ряда лет я с помощью определённых техник старался преодолеть свой страх перед переменами, самой ужасной из которых виделась смерть. В Бенаресе я посещал гхаты с площадками для кремации. Я медитировал на берегу Ганга, священной реки, а вокруг сжигали тела. Пахло горелой плотью, старший сын разбивал палкой череп мёртвого отца — чтобы улетела душа. Практика такого созерцания позволила мне избавиться от многих страхов, связанных со смертью, но в моём уме всё же оставалась скрытая боязнь: мне было за шестьдесят и я «приближался к этому».

Теперь, после инсульта, я уже меньше боюсь. Апоплексический удар опорожнил некоторые из ларей страха. Это случилось, и я всё ещё здесь — ближе к Махарадж-джи, чем когда-либо раньше. Чего мне ещё желать?

У моего инсульта было несколько причин, в том числе кармическая и духовная. Но, если рассматривать его с физической точки зрения, то он произошёл, в частности, потому, что я игнорировал своё тело. Большую часть жизни я старался «быть выше тела», как я мысленно говорил себе тогда. Но сегодня вижу, что я ещё и игнорировал тело, отталкивал его. Как мало я заботился о нём, видно хотя бы из того, что я забывал принимать лекарства, понижающие кровяное давление. Не обращая внимания на первые признаки расстройства организма, проявившиеся после погружения с аквалангом на Карибах, я игнорировал своё тело. Я игнорировал его, будучи чрезмерно строг к нему и не реагируя на его требования.

Итак, случился инсульт.

Несколько дней после удара я просто наблюдал. Не думал, а просто наблюдал. Друзья рассказывают, что в эти первые дни я смотрел на всё широко раскрытыми в удивлении глазами.

Внешнее и внутреннее восприятие порой существенно разнятся. С одной стороны, я находился в «нереактивном состоянии», как говорили врачи, считавшие, что я могу умереть. Внешне я нуждался в заботе, и моё состояние внушало опасения. Но внутренне я просто парил в безмятежности. Хотя моё тело присутствовало, оно было ни при чём. Я словно смотрел через окно, и видел там больницу, себя, врачей и всех остальных — но сам я смотрел на всё это со стороны. Я действительно парил над ними!

Через некоторое время, когда я начал сознавать симптомы инсульта, у меня начали появляться мысли. Случившееся обеспокоило меня: «В какой зоне мозга произошло кровоизлияние? Насколько это серьёзно?» Я долго не знал ответов на эти вопросы, и мне было жутко. Когда симптомы перестанут следовать один за другим по «принципу домино»? Одна за другой у меня отнимались части тела — лодыжка, колено, бедро, плечо, — и я не знал, что будет дальше. Когда прекратится боль — через несколько дней, месяцев, лет? Я боялся, что буду навсегда прикован к инвалидной коляске, не смогу нормально двигаться и заниматься привычными делами. В этом потоке вопросов явственно ощущался привкус страха.

Чтобы справиться со страхами, я вернулся к своей духовной практике. Инсульт заставил меня обратиться ко всем техникам, которым я научился за прошедшие годы: медитации випассана, джняна- и бхакти-йоге, гуру-крипе . В разные моменты и в различных ситуациях я прибегал ко всем им. Но в самый кризисный момент я обратился к методу Раманы Махарши: осознанию того, что «я не есть тело». Я перечислял все части своего тела и говорил: «Я не есть моя рука. Я не есть моя нога. Я не есть мой мозг». Это помогло мне избежать зацикленности на своих страхах и телесных ощущениях.

Однако в последующие месяцы я понял, что, какой бы замечательной ни была практика «я не есть тело», в этой фразе отражена лишь часть истины. Инсульт непосредственно показал мне, что, хотя я, несомненно, являюсь чем-то большим, чем тело, тело всё же есть часть меня. Апоплексический удар привлёк моё внимание к телу посредством таких сильных средств, как паралич, афазия , боль. Инсульт «приземлил» меня — в обоих смыслах: вернул меня на земной план, к моему телу, и заставил оставаться дома. Я привык постоянно путешествовать, но, когда передвигаешься в инвалидной коляске, от авиаперелета не получаешь особого удовольствия. Таким образом, болезнь «приземлила» меня и показала мне то, что всем остальным давным-давно известно: как хорошо быть дома.