Холотропное сознание - Гроф Станислав. Страница 25
В следующих главах мы будем подробно исследовать три ключевые категории этого перечня, начиная с расширения сознания в рамках обычных представлений о пространстве и времени, затем выходя за пределы пространства-времени и переходя к психоидным переживаниям, с которыми мы сталкиваемся в более отдаленных областях надличностного сознания.
ПУТЕШЕСТВИЯ ЗА ПРЕДЕЛЫ ФИЗИЧЕСКИХ ГРАНИЦ
Порой, психика функционирует вне пространственно-временного закона причинности. Это показывает, что наши представления о пространстве и времени, а следовательно, и о причинности, не полны. Полная картина мира потребовала бы добавления еще одного измерения….
В повседневной жизни большинство из нас считают мир, в котором мы живем, состоящим из совершенно обособленных физических тел — как живых, так и неживых — каждое из которых обладает собственными фиксированными и абсолютными границами. Все наши чувства — зрение, слух, обоняние, вкус и осязание — казалось бы, говорят нам о том, что мы, по крайней мере физически, отделены от всего, что мы наблюдаем. Между нами и другими людьми, а также между нами и всей остальной Вселенной существует различие, которое, как будто, указывает на самодостаточность, независимость и уникальность каждого из нас. Однако, в последние пять лет исследования сознания начали показывать, что наши физические границы могут быть в значительной степени более иллюзорными, нежели реальными. Как и знаменитый мираж холодного бурлящего источника, предстающий перед изнывающим от жажды путником в пустыне, границы, которые мы воспринимаем между собой и остальной Вселенной, возможно, лучше всего считать плодами нашего ума.
На переднем крае исследований человеческого сознания мы обнаруживаем, что наука совершила полный круг, придя почти к тому же видению жизни, которое описано мудрецами древних и восточных культур.
Так, Шри Ауробиндо говорит:
«Мы должны рассматривать все становления как события движения в нашей истинной самости, а эту самость — как обитающую во всех телах, а не только в нашем теле. В своих отношениях с миром мы должны осознанно быть теми, кто мы есть на самом деле — этой единой самостью, которая становится всем, что мы наблюдаем. Все движения, все энергии, все формы и все события мы должны считать проявлениями нашего единого и истинного «я» во многих существованиях».
Та же тема сходным образом отражена в словах Альберта Эйнштейна:
«Человек — это часть целого, которое мы называем «Вселенной», — часть, ограниченна в пространстве и времени. Он переживает себя, свои мысли и чувства как нечто отдельное от всего остального — это своего рода оптический обман сознания».
Лишь немногим людям не доводилось при определенных обстоятельствах переживать расширение своих обычных границ. В такие моменты наша иллюзия отдельности становится неясной и угасает, подобно последним лучам солнца в конце дня. В течение мимолетных мгновений сумерек мы переживаем слияние с другими людьми, отождествлясь с их переживанием мира, или обнаруживаем, что настраиваемся на сознание целой группы людей, отождествляясь с печалями и радостями целого общества, расы или всего человечества. Сходным образом, мы можем погрузиться в природу, например, во время похода в горы или в глубине леса секвой, и тогда мы выходим за рамки своего чисто человеческого существования и ярко переживаем жизнь растений, животных и даже неорганические объекты или процессы. Прекрасным примером надличностного состояния, выходящего за пределы обычного человеческого опыта, может служить следующий вдохновенный отрывок из пьесы Юджина О’Нила «Долгий день уходит в ночь» («Long Day’s Journey into Night»), где Эдмунд описывает свое ночное путешествие на парусной лодке:
«Я лежу на бушприте лицом к корме, подо мной бурлит и пенится вода, а надо мной возвышаются мачты со всеми парусами, белеющими в лунном свете. Меня опьяняли красота и поющий ритм этого момента и на мгновение я потерялся — буквально потерял свою жизнь. Я был свободен! Я растворялся в море, становился белыми парусами и летящими брызгами, становился красотой и ритмом, лунным светом, и лодкой и высоким небом с мерцающими звездами! Не ведая ни прошлого, ни будущего, в покое, единстве и безумной радости, я принадлежал чему-то большему, чем моя собственная жизнь или Жизнь Человека — принадлежал самой Жизни! Если угодно — Богу… как будто незримая рука отдернула завесу кажущегося мира. На мгновенье открылся смысл»1.
В измененных состояниях сознания это новое восприятие мира становится преобладающим и неотразимым. Оно полностью отменяет обыденную иллюзию ньютоновской реальности, где мы кажемся себе «эго, заключенными в кожу», существующими в мире отдельных существ и предметов. В крайних формах надличностного восприятия мы можем переживать себя всей биосферой нашей планеты или всей материальной Вселенной.
Пожалуй, наиболее знакомое многим из нас надличностное переживание рождается в отношениях с самыми близкими людьми. Во время занятий любовью или других совместных моментов экстаза кажется, что разграничение между «я» и «ты» исчезает. Мы внезапно осознаем, что сознание существует совершенно отдельно от тела. Наши два сознания сливаются воедино, бросая вызов физическим границам, которые мы настолько привыкли считать чем-то само собой разумеющимся. Когда это случается, мы также можем чувствовать единение с творческим источником, из которого мы вышли и частью которого является каждый из нас.
Этот тип надличностной связи, которую мы ощущаем с другим человеком, можно называть «двуединством». Подобные переживания могут иметь место во время практики духовных учений, в особенности, тантрической йоги, в периоды необычайной радости или сильных эмоциональных потрясений, как то, в связи с рождением ребенка или смертью любимого человека, а также после приема психоактивных веществ. Кроме того, они часто встречаются в отношениях между матерью и ребенком во время беременности и кормления грудью. В опыте двуединства мы чувствуем полное слияние и единение с другим человеком, однако сохраняется и ощущение нашей собственной личности.
В клинических ситуациях я буквально сотни раз наблюдал различные форм этого двуединства. Особенно интересным примером была моя пациентка Милада, которая ощущала слияние со своей матерью при повторном переживании внутриутробного и грудного периодов своей жизни.
Во время сеанса Милада приняла позу эмбрионал, характерную для человека в состоянии глубокой регрессии. Казалось, что все морщины с ее лица исчезли, и она приобрела вид крошечного младенца. Она вполголоса описывала, сколь близкой она сейчас чувствует себя со своей матерью. У нее было удивительное чувство, что она действительно становится частью матери, сливается с ней, вплоть до исчезновения всех различий между чувствами матери и ее собственными. Она ощущала, что может становиться то собой, то своей матерью. Иногда она была эмбрионом в материнском чреве, иногда младенцем, сосущим грудь. Затем она сменяла роль, делаясь своей беременной или кормящей матерью. В своих переживаниях она могла быть одновременно и своей матерью, и собой в младенчестве, как если бы эти две ипостаси были континуумом, единым организмом или единым сознанием.
В какой-то момент, переживая это двуединство и символически сливаясь со своей матерью Милада открыла глаза. Посмотрев на меня, она очень удивилась. Она объяснила, что, наверное, смогла бы прочитать мои мысли и узнать, что я чувствую, как будто все границы между нами исчезли. Когда она действительно описала мои мысли, оказалось, что она не ошиблась2.