Хочу замуж, или Я не брошу курить ради тебя - Лузина Лада (Кучерова Владислава). Страница 3

Осознав, что образ растроганной коровы не работает, соблазнитель, как правило, выбрасывает последний козырь: «Зря вы отказываетесь… А вдруг это судьба?» В таких случаях надо прикидываться закоренелой фаталисткой и отвечать: «Тогда мое «да» или «нет» ничего не изменит, ведь от нее все равно не уйдешь». Опробовано на многих — действует безотказно. Мужчины пребывают в непрошибаемой уверенности: после такого веского аргумента ты незамедлительно шлепнешься к ним в постель, словно перезрелая груша. И когда падения не происходит, чувствуют себя исполнителем роли Ромео, которого Джульетта послала куда подальше, наплевав на канонический шекспировский текст.

Мысль «беспроигрышная система не сработала!» — вызывает у отечественных донжуанов такой же праведный ужас, как официальное сообщение о конце света в программе «Новости». И единственное, на что они способны в подобном случае, — повторять алгоритм до бесконечности, прошибая эту стену головой. Альтернативный вариант — немного ею подумать — почему-то отпадает.

Хотя самая вожделенная мечта каждой женщины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти одного — чтобы Он с головой закопался в ее душу, запутанную и набитую разнообразным дамским «барахлом», как коробка с катушками и тесьмой. И если, сунув туда руку, ему удастся вытащить всего один «бзик» — считай, ухватился за хвост жар-птицы. Это и есть самая эрогенная из всех ее зон!

Каждая из нас знает: как бы мало ни было возлюбленных, способных носить тебя на руках и любить до гроба, их все равно неизмеримо меньше, чем тех, кто будет уважать твою любовь к сериалу «Все женщины — ведьмы». Как бы редко ни встречались мужья, готовые усыпать жену бриллиантами, — способные запомнить название песни, звучавшей в день вашей первой встречи, попадаются еще реже. И если миллионеров в нашей стране насчитывается пара сотен, мужчин, способных тебя понять, едва ли сыщется один на миллион. Остальные же девятьсот девяносто девять тысяч скорее потратят бешеные деньги на ухаживания, соответствующие их стандарту, чем раз в жизни сделают так, как хочешь ты. А если ты выскажешь свое пожелание вслух, незамедлительно начнут терзать свое серое вещество вопросом: каким образом нормальная на вид барышня может купиться на такую ерунду?

С чего вдруг вместо роскошного кабака нужно везти ее на стрельбище, где ей приспичило разрядить пистолет в портреты предыдущего возлюбленного и любимого начальника? Отчего вместо корзины положенных красных роз надо объезжать все магазины и покупать какой-то дурацкий цветок с неприличным названием и противным запахом? И не глупо ли ехать с ней в село «по местам ее детства», если он готов оплатить вам праздничный уик-энд в Рио-де-Жанейро?

Дальнейший ход событий предсказывается крайне просто. Мужчина с облегчением вспоминает, что дама и создание глупое, и само не знает, какого рожна хочет. Клянчит чего-то, сердешная, по недомыслию. Но он-то знает, как лучше…

Боже вас сохрани самому решать за женщину, чего ей не хватает для счастья! Каким бы логичным и аргументированным ни было ваше мнение на этот счет, у нее всегда будет свое, в корне отличающееся от вашего.

Впрочем, многие доморощенные донжуаны незамедлительно возразят, что неоднократно получали намеченный экземпляр женского пола, не утруждая себя его «маразмами». И он (экземпляр) был им за это только признателен.

Но этот мнимый парадокс прост, как яблоко, которым хитрюга Ева довела до греха бедного Адама. Ведь в девяноста девяти случаях из ста мужчина соблазняет женщину только потому, что… она сама решила его соблазнить! И он-то, родимый, и есть ее главный «бзик», в сравнении с которым меркнут все остальные. А коли так, дама мужественно отправится со своим «маразмом» в любой ресторан (даже если прекрасно знает: здесь отвратно готовят даже тривиальную картошку фри), благодарно примет от него любые подарки (даже набор отверток и портрет Че Гевары!), благосклонно выслушает отчет о любви и терпеливо дождется «десерта».

Зная, «кто был охотник, кто добыча?», мужчина все равно никогда не догадается… 

Слишком доступна?

«Если она согласилась пойти с тобой в ночной клуб, считай, согласна…» — услышала я обрывок мужского разговора. Речь шла о вполне пристойной девице. Да и в интонациях собеседников не проскальзывало ноток пренебрежения. Они просто обсуждали радостный для одного из них факт… А я задумалась: неужели механизм нашего соблазнения столь примитивно прост? И кто в этом виноват? Мы? Они? Общество? Время?

А ведь еще каких-то сто лет назад мораль диктовала дамам и господам предельно четкие правила по использованию друг друга. Ему: «Взял за руку — женись!» Ей: «Не женился — топись! Или ступай в монастырь…» Конечно, можно лишь посочувствовать соблазненным барышням, вынужденным хоронить себя живьем. Но ведь они были скорее досадными исключениями из общего правила. А правило это, что бы там ни говорили, работало на нас, дам. Кавалер не смел даже близко подойти к порядочной девушке, не имея на ее счет серьезных намерений. Три раза протанцевал с тобой на балу — обязан сделать предложение. Не выполнил обязательств, значит, он — бесчестный человек, и все демонстративно морщатся в его сторону.

Иными словами, мужчина твердо знал: он может получить любимую женщину, только предварительно надев ей на палец кольцо. Другого пути нет! Поскольку нравственный закон общества с пеной у рта отстаивал нашу честь. Правда, мы были лишены избирательного права и носили удушливые корсеты. Но скажите честно, положа руку на сердце: так ли уж велика была эта плата?

Однако удавки мы сняли, права отвоевали — все, включая право портить себе жизнь по собственному желанию. Честь стала понятием сомнительным и растяжимым. Я бы даже сказала: трудноопределимым. Никто нынче не может с точностью сказать, что позволительно для порядочной женщины, а что — не очень. Мы имеем лишь ошметки законов прошлых эпох и обрывки правил, почерпнутых из западных фильмов, где герои сначала ложатся в постель, а уже потом решают: знакомиться им поближе или не стоит? Результат: проведя с тобой вечер в баре, мужчина бескомплексно предлагает отправиться с ним в койку. Ты можешь ответить «да» или «нет», по желанию. Но обижаться на его предложение глупо и несовременно. Скорее уж (и я сталкивалась с этим не раз) он обидится за отказ.

И дело не в том, что воздыхатель оценивает тебя в стоимость выпитого пива. Просто, хотим мы этого или нет, наша любовь стала слишком доступной ценностью. И, как было сказано в предыдущей статье, путь из пункта «А» («Ах, как она мне нравится!») до «Б» («Будет моей!») измеряется ныне в сантиметрах.

Но даже если в один прекрасный день ты вдруг скажешь себе: «Дудки! Я хочу быть столь же прельстительной и труднодостижимой, как крепость, окруженная рвом, как «Незнакомка» Блока, как жена американского президента!», то столкнешься с новой проблемой. В мастерской современной женщины практически не осталось материала, из которого можно было бы скроить семь покрывал Саломеи, чтобы отбрасывать их постепенно в процессе любовного танца.

Какие козыри мы имеем на руках? Девственность? Это аргумент одноразового использования. (Хотя, признаться, знавала я пару барышень, сумевших сыграть с этим тузом несколько партий и таки выигравших в финале законный брак.)

Замужество? Но, словно в игре в «переводного дурака», данная карта легко оборачивается против тебя. И кавалер вовсе не горит желанием брать штурмом крепость твоего брака. Напротив, считает, что эта стена надежно защищает его от тебя. «Я не хочу разрушать твою семью», — скажет он, если ты подберешься к нему слишком близко. И что ты ему возразишь?

Естественно, существует немало женщин, которые «сами себе крепость». К ним никто не осмелится подступиться со скользким предложением. Дорогие, безупречные, сдержанные — они одним своим видом демонстрируют: этот номер не пройдет. Но это «за» так же легко превращается в «против». Поскольку серьезных кавалеров очень мало, а несерьезных — большинство. И вот оно-то никогда к тебе не подойдет. Так и будешь сидеть распрекрасной принцессой в гордом одиночестве, дожидаясь своего образцового принца.