Психология женщины - Хорни Карен. Страница 11

еще действует в сознании индивида. Наиболее глубокий эффект, при всем различии его проявлений у разных людей, может быть описан в общем виде так: запрет инцеста ведет к постановке определенных ограничений или условий, при которых субъект еще может переносить супружеские отношения, несмотря на этот запрет. Как нам известно, такие ограничения проявляются уже в выборе определенного типа супруга. Например, выбираемая в жены женщина ничем не должна напоминать мать: ее национальность, социальное происхождение, интеллект или внешность должны составлять резкий контраст с материнскими. Это позволяет понять, почему браки по рассудку или заключенные через третьих лиц часто оказываются удачнее браков по любви. Хотя сходство супружеских желаний с желаниями, восходящими к Эдипову комплексу, автоматически приводит к воспроизведению ранней позиции субъекта в Эдиповой ситуации и развитию этой ситуации, тем не менее, и ситуация, и ее развитие воспроизводятся в меньшей степени, если подсознательные ожидания субъекта не были с самого начала привязаны к определенному будущему мужу или жене. Более того, если мы обратимся к бессознательному стремлению оградить брак от наиболее страшных бедствий, мы поймем, что в институте сватовства была определенная психологическая мудрость, которую мы и сейчас встречаем у восточных евреев. Мы видим далее, как в самом браке эти ограничения могут быть воссозданы всеми сторонами личности. Что касается Ид, то это всевозможные генитальные запреты, начиная от простой сексуальной сдержанности по отношению к партнеру, исключающей разнообразие любовной игры или полового акта, и кончая полной импотенцией или фригидностью. Обратившись к Эго, мы видим попытки успокоить себя или оправдать, принимающие самые разные формы. Одна из них — отрицание брака. Эта форма часто проявляется у женщин в виде чисто внешнего признания собственного замужества, без всякого внутреннего приятия, и сопровождается постоянным удивлением по поводу своего семейного положения, тенденцией подписываться девичьей фамилией, вести себя по-девичьи и т. п. Но, вынуждаемое внутренней необходимостью оправдать брак для сознания, Эго часто принимает и противоположную установку по отношению к супружеству, придавая ему преувеличенное значение или, точнее, выставляя напоказ любовь к мужу или жене. Штамп «любовь оправдывает», позволяет нам увидеть аналогию с более мягкими приговорами суда по отношению к преступникам, движимым любовью. В своей статье по поводу 56

женской гомосексуальности Фрейд утверждает, что нет ничего такого, о чем наше сознание бы не знало или лгало больше, чем о степени нашей любви или нелюбви к другому человеку. Это самая суть правды о браке — степень любви чаще всего переоценивается. Я давно спрашиваю себя, чем же это объяснить. Неудивительно, что иллюзия пылкой любви может возникнуть при мимолетных, недолговременных связях. Но брак, с его постоянством отношений, с частым удовлетворением сексуальных потребностей, казалось бы должен покончить с сексуальной переоценкой объекта и иллюзиями, связанными с этой переоценкой. На первый взгляд ответ таков, что люди, естественно, пытаются объяснить себе свои высокие требования к психической стороне супружеской жизни, и предполагают, что высота требований обязана силе чувства, а потому крепко держатся за эту идею, даже когда напор чувства слабеет. Однако, надо признать, что это ответ достаточно искусственный, проистекающий, вероятно, из потребности согласования с тем, с чем мы уже знакомы в Эго и чему мы можем с уверенностью приписывать фальсификацию фактов ради демонстрации цельной установки в отношениях, столь важных в жизни. И снова, если мы обратимся к Эдипову комплексу, мы добудем гораздо более глубокое объяснение. Ибо мы увидим, что заповедь и обет любить и сохранять верность мужу или жене, с которой вступаешь в брак, воспринимается подсознанием как повторение четвертой заповеди4. Следовательно, не любить супруга становится столь же великим грехом, как нарушение заповеди по отношению к родителям, и перед нами вновь, с детальной точностью, (подавление ненависти и преувеличение любви) компульсивное воспроизведение детского опыта. Я думаю, что во многих случаях мы будем некорректно оценивать вышеописанный феномен, пока не поймем, что сама любовь может быть одним из необходимых условий для придания подобия оправдания отношениям, запрещаемым Суперэго. Естественно, что поскольку любовь или ее иллюзия исполняет такую важную экономическую функцию, то за нее держатся крепко. Теперь нас не удивит, когда мы обнаружим, что страдание (как и симптом для невротика) — есть одно из условий, при которых брак может устоять против сильнейшего запрета инцеста. Требуемое для этой цели несчастье может принимать такие разные формы, что я не надеюсь все их описать достаточно удовлетворительно в моем кратком выступлении. Я расскажу о некоторых. Условие быть несчастным и страдать может касаться, например, домашней или профессиональной жизни, которая подсознательно выстраивается так, что человек перерабатывает 57

или вынужден приносить тягостные жертвы «ради семьи». Так, мы часто наблюдаем, как после свадьбы люди опускаются, их развитие идет вспять, будь то в профессиональной карьере или в интеллектуальной сфере. И, конечно же, это бесчисленные случаи прислужничества у своего партнера, причем положение раба принимается по собственной воле, с сознательным наслаждением своим великим чувством ответственности. Глядя на такие браки, удивляешься: почему они не разваливаются, но зачастую наоборот, весьма стабильны? Но, по размышлении, как я уже говорила, понимаешь, что именно выполнение условия несчастности и есть гарантия неразрывности союза. Дойдя до этого пункта, мы видим, что здесь, несомненно, пролегает граница с браками, выкупаемыми ценой невроза. Этих последних я, однако, не хочу касаться, так как в моем докладе я хотела бы обсуждать в основном ситуации, которые еще могут считаться нормальными. Непременно следует отметить, что в моем обзоре я совершаю над фактами определенное насилие, не только потому, что каждое из описанных мной условий может быть рассмотрено в ином ключе, но также потому, что для того, чтобы представить их отчетливее, я брала каждое по отдельности, в то время как в жизни они, в общем-то, перемешаны. Мы, к примеру, можем встретить что-то от всех этих условий в женщинах во всех отношениях почтенных, в которых материнство развито просто необыкновенно, и одно оно, кажется, делает брак возможным для них. Они как будто говорят: «В моих отношениях с мужем я не должна быть ни женой, ни любовницей, но только матерью, со всей ответственностью и заботливостью, которые подобают этой роли». Такая установка — надежный страж брака, но основана-то она на ограничении любви, и потому иссушает отношения мужа и жены. Каков бы ни был в частном случае исход дилеммы между слишком слабым и слишком строгим выполнением условий, в случаях, где вопрос стоит особенно остро, эти два фактора — разочарование и запрет инцеста — со всеми последствиями, заключенными в скрытой враждебности к мужу или жене, приводят к отчуждению от партнера и невольно толкают на поиски нового объекта любви. Это базовая ситуация проблемы моногамии.

Существуют и другие каналы для высвобожденного таким образом либидо: сублимация5, подавление, регрессивное направление на прежние объекты, дети, как средство достигнуть облегчения, но эти пути мы сейчас не будем рассматривать. 58

Объектом нашей любви может стать любой встречный, всегда существует такая возможность, мы должны это признать. Ибо наши детские впечатления и вторичные наслоения на них так разнообразны, что в норме для нас приемлем очень широкий выбор объектов. Итак, импульс к поиску нового объекта может получать (опять-таки, у совершенно нормального человека) сильную подпитку от бессознательных источников. Потому что хотя брак и представляет выполнение инфантильных желаний, они могут выполняться только в той мере, в какой развитие субъекта позволяет ему (ей) осуществлять реальное отождествление с ролью своего отца (матери). Всякий раз, когда исход Эдипова комплекса у субъекта отклоняется от этой фиктивной нормы, мы встретимся с одним и тем же явлением: в триаде мать — отец — ребенок, наш субъект сросся с ролью ребенка. Но если дело в этом, желания, проистекающие из такой инстинктивной установки, не могут быть прямо удовлетворены через брак. Переносимые из детства условия любви знакомы нам из работ Фрейда. Поэтому я должна только напомнить вам о них, чтобы показать, каким образом внутреннее содержание брака препятствует их выполнению. Для ребенка объект любви неразрывно связан с идеей чего-то запретного, в то время как любовь к мужу или жене не только дозволена — она становится орудием чудовищной идеи супружеского долга. Соперничество (условие его существования — включение страдающей третьей стороны) исключено самой природой моногамного брака; монополия в нем защищена законом. Кроме того, (но здесь мы генетически на другом уровне, так как вышеуказанные условия восходят прямо к Эдиповой ситуации, в то время как те, о которых я собираюсь говорить, могут быть прослежены до фиксации на особых ситуациях, имеющих место, когда Эдипов конфликт уже окончен) бывает, что человека подталкивает компульсивное желание вновь продемонстрировать потенцию или эротическую привлекательность, вследствие генитальной неуверенности или соответствующей ему слабости, нарциссизма. Или, если имеют место бессознательные гомосексуальные тенденции, то они принуждают субъект искать объект того же пола. С точки зрения женщины это может быть достигнуто окольным путем: или муж может быть подтолкнут к связи с другой женщиной, или сама жена может искать таких отношений, в которые была бы вовлечена другая женщина. Главное же — и с практической точки зрения это, вероятно, наиболее важная вещь — в тех случаях, где диссоциация чувства любви не проходит 6, субъект вынужден 59