Берегиня Иансы - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 8

Те как-то напряженно засопели, и, кажется, даже их лошадки застучали копытами по камушкам совсем осторожненько и деликатно.

– Кстати, Степан, сбрей ты эту бороденку, она делает тебя похожим на провинциального пьянчужку-дьячка.

Наговорив бессмысленных гадостей и окончательно испортив своим спутникам настроение, я почувствовала себя гораздо лучше.

В лагере жгли костры, пытаясь спастись от царствующей сырости. Пологи шатров колыхались от ветра. От холода заледенели руки – промозглый ветер залетал в широкие рукава душегрейки. От тумана волосы как будто стали влажными. Стоило выехать за пределы замка, магия словно покрывало окутала меня. Жасминовые ароматы пьянили, а зеленоватые огоньки амулетов у встречных вызывали почти нежность. Дрова пахли ворожбой, видать, на них плескали зелье, чтобы мокрые горели. Заговоренные мечи да ножи даже через ножны отбрасывали магические тени, вырывавшиеся сквозь тонкие незаметные глазу дырочки крохотными лучиками. Мне казалось, будто последние сутки, проведенные в проклятой обители Лопатова-Пяткина, мне не хватало воздуха, а теперь вот глотнула полной грудью – да захлебнулась от счастья.

Нас встретили безразлично, не выказывая ни радости, ни досады от появления сразу двух полевых командиров. Мы проезжали мимо хмурых, измотанных ожиданием похода воинов, жаждущих действия, боя и крови. А потом вдруг кто-то шепнул нам вслед: «Берегиня…» – и шлейф из настороженных взглядов завился следом. Встречные опускали головы, старались отойти с нашего пути, словно мы все были обезображены проказой.

И как гром среди ясного неба вдруг распотрошил общее замешательство вой дракона, заставив меня вжать голову в плечи, а сердце тревожно екнуть. Следом за нами стали раздаваться мужские голоса и зазвенело железо. Где-то в небесах хлопнули тяжелые крылья тварей. Я задрала голову и через хлопья белой дымки разглядела два вытянутых серых тела, нападавших друг на друга. Они словно старались столкнуть противника с небес.

– Что такое? – выдохнул Степан.

Воины уже подались куда-то за большой замызганный шатер, а там, словно бойцовые псы, жестокие и кровожадные, сцепились двое Хранителей, сменивших людскую личину на настоящую, демоническую. Они бились насмерть, легко увертываясь от взаимных ударов и тут же нанося новые, не менее яростные. Вокруг них образовался круг из сочувствовавших, но никак не влезавших в конфликт соратников.

– Хватит! – заорал Степан, спешиваясь. – Разой-тись всем!

Он растолкал плотное кольцо мужчин. Драконы в небе злобствовали, нападая, а Хранители, потеряв разум, захлебывались яростью и бешенством.

– Довольно! – тихо, но как-то очень грозно повторил Тусанин, и, к моему изумлению, бесчинство прекратилось.

Задиры, тяжело дыша, сверлили друг друга полными ненависти желтыми глазами со змеиными вертикальными зрачками.

– Разойтись! – рявкнул Тусанин собравшимся. У него даже вены на шее выступили от ярости. – Что за цирк вы тут устроили?! – прошипел он на этих двоих. – Стервецы, не хватает, чтобы мы друг друга поубивали!..

– Ваша армия состоит из отборных головорезов, – хмыкнула я позже, когда мы достигли расчищенной площадки, где проходили тренировки. – Могу поспорить:, эти двое не так давно мотали срок на какой-нибудь вашей хранительской каторге.

– Отчего же, – вдруг смутился тот, – тут есть и наемники… из людей…

– Ага, значит, про каторгу не отрицаешь?

Тут-то мы увидали графа. Скрестив руки на груди, он без особого восторга следил за бойцами, мельтешащими на посыпанной песком арене. Видать, военная подготовка армии его не впечатляла. Василий представлял собой фигуру одиозную и даже грозную. Скорее всего, от его внимательного взгляда бойцы шибко тушевались, а потому не показывали особых навыков и ловкости. Спешившись, я передала поводья лошади мальчишке в широкополой шляпе, тот для чего-то услужливо поклонился, заставив меня недоуменно пожать плечами.

– Наталья, – позвал меня граф, приглашая присоединиться к созерцанию весьма необычных акробатических трюков, выделываемых худым воином с бородой, заплетенной в косичку. – Это моя личная охрана, – кивнул он.

Но не успела я встать рядом, как Василий громко окрикнул тренировавшихся Хранителей:

– Друзья мои, теперь, когда Берегиня Иансы стала моим полевым командиром, она может показать нам свои умения и потрясти всех.

Я вылупилась на графа, пытаясь узреть в его почти идеальных аристократичных чертах признаки сумасшествия. Как известно, кто ищет, тот всегда найдет. Одна складочка возле рта показалась очень уж подозрительной, словно окончательно подтверждала поставленный Василию диагноз.

– Давай, Наталья, выходи на ринг. Ты можешь выбрать любого воина для демонстрации.

Мужички, слетевшиеся на бесплатное развлечение как пчелы на мед, выглядели до омерзения внушительно. Все плечистые, тяжеловесы; как один, бородатые. Кулачища – с мою голову.

Я кашлянула и не нашлась что сказать. Выбрать того худого, что ли? Так он вон как ногами дрыгал да на руках ходил. Один раз развернется – и все. По-любому мне крышка.

Браслет на руке тревожно дернулся, медленно сжимаясь, он словно предлагал поторопиться с выбором партнера.

Я буквально ринулась на ринг, будто меня в спину толкнули, и еще раз огляделась в поисках жертвы.

– Ну хорошо, – вздохнул граф и мягко махнул рукой.

По его приказу в песочный круг вступил высоченный здоровяк весом не меньше десяти пудов.

Я растерялась, попав в столь дурацкое положение. Оставалось лишь тянуть время в ожидании собственного убийства. Подумав, скинула душегрейку, оставшись лишь в тонкой измятой батистовой сорочке, отчего тут же заледенела и шмыгнула носом. Потом закатала рукава, чувствуя себя преглупо под мужскими выжидательными взорами. Решив, что тянуть время бессмысленно, я подняла глаза на здоровяка, сделала к нему шаг… и он неожиданно попятился. Сначала только чуть-чуть, потом вдруг сиганул назад перепуганным котом и бросился вон с ринга, заставив плотный круг любопытных тут же рассеяться, словно бы спасаясь, а меня – открыть рот от изумления.

– Кто следующий? – выдавила я из себя, поспешно оправляя рубаху, а потом натянула и душегрейку, отряхнув от песка.

Отчего-то желающих не нашлось. Мужички жались, кое-кто с самым озабоченным видом поторопился прочь, вроде как был занят чем-то до крайности важным.

– Они меня боятся? – обратилась я к графу.

Тот в отличие от меня удивленным вовсе не выглядел, только пожал плечами да развел руками. Степан покосился на меня задумчиво и опасливо, а мальчишки, следовавшие за ним всюду хвостиками, посмотрели на меня с таким открытым ужасом, что смешно делалось. Это ж чем я их так всех перепугала? Хотя постойте, догадываюсь: именем– Берегиня Иансы.

Ксена Травкина все знали грозным, безжалостным воином. И он очень-очень гордился, что попал в личную охрану к графу. В драку всегда лез первым, бил тоже первым, первым же начинал кулаками махать на пьяных оргиях. Только сейчас смалодушничал. Не смог приблизиться к Берегине даже на шаг, не выдержал ее страшного взора. Да, ее мертвые холодные очи так и говорили: «Убью тебя сейчас, Ксен Травкин, и заберу твоего дракона! И будешь ты ходить по земле духом бестелесным, пока не решу тебе вернуть его!» Пропади пропадом этот граф! Не собирается Ксен ему в угоду жизни лишаться! Слишком молод еще! Не пожил, не покуролесил! Пусть смеются остальные, что худой девки испугался, зато непокалеченным остался и даже бороду не подпалил!

Чудная приключилась ночь. Мне казалось, будто засов открылся сам собой и кресло, которым я подперла дверь с вечера, плавно взлетело к потолку, потом с грохотом рухнуло на пол посреди комнаты. И на пороге появился Авдей – высокий сухой старик, длинные седые патлы его разметались по плечам. Я хотела вскочить, крикнуть, выгнать мерзавца из спальни, но тело больше меня не слушалось. Руки и ноги будто бы налились свинцом и стали тяжелыми и неподъемными. Колдун, казалось, встал рядом с моим ложем и глядел со странной жаждой. Резким движением он рванул на моей груди рубаху, даже ткань треснула, а потом вытащил Ловца Душ на длинной серебряной цепочке. Пальцы Авдея, кривые, с узловатыми суставами, нежно поглаживали розоватую трубочку. Он беззвучно шевелил губами, видно читая заклинание, и вдруг из рубина на его ободе брызнул красный свет, ударил прямо в глаза, и мне представилась картина еще более необычная и противоестественная.