Исследование авторитарной личности - Адорно Теодор В.. Страница 8
В предыдущих главах было установлено, что для ментального индивида с предубеждениями характерно мышление в застывшем контакте между своей и чужой группами. С помощью рассматриваемого нами в данный момент клише эта дихотомия проецируется на группу чужих или в крайнем случае на определенную группу. Вероятнее всего, данная тенденция частично связана с автоматизмом черно-белого мышления, которое имеет свойство «делить все на две части». Но это связано также с желанием сохранить видимость объективности при враждебном отношении, а может быть, даже с тайными оговорами наделенного предубеждением человека, который не хочет полностью подчиниться образу мыслей, которые продолжает считать «запретными». Этот стереотип «двух типов» можно, таким образом, рассматривать как компромисс между антагонистическими тенденциями, свойственными индивиду с предубеждениями. Это дает основание предположить, что индивиды, осознающие это различие, в своих предубеждениях редко доходят до экстремальной черты. С точки зрения нашей «теории ориентации» нам следовало бы ожидать, что представление о «двух типах» является крайним средством для преодоления пропасти между общей стереотипностью и личным опытом. В этом случае «хорошими» представителями в группе чужих были те, кого субъект знает лично, а к «плохим», напротив, относились такие, по отношению к которым он в социальном плане более дистанцирован, то есть речь идет о дифференциации, которая явно связана с различиями между ассимилированными и неассимилированными частями группы чужих. И это до известной степени подтверждается, хотя видно, что представление о «двух типах» во многих отношениях имеет такой неопределенный и абстрактный характер, что даже не совпадает с разделением на знакомых и незнакомых. Данное представление не может служить средством преодоления стереотипности, так как само по себе оно абсолютно стереотипно.
5007 (с высокими баллами на всех шкалах) замечает:
Большинство евреев, которых я знал, были белыми, и это очень приятные люди; евреи агрессивны, держатся друг за друга, наводнили собой все окрестности и интересуются только денежными вопросами. Во всяком случае – «не белые евреи». Я имею двойной опыт. Некоторые евреи относятся к очень приятным и образованным людям, из тех, кого я знал. Опыт общения с другими менее утешителен. В общем, мне кажется, в свободных профессиях евреи на месте, а в сферах деловой жизни у меня против них есть много возражений.
Здесь становится ясным, как универсальная стереотипность, обозначенная списком «неприятных свойств евреев», вступает в конфликт со стереотипом дихотомии, более гуманной в этом случае. Она конкретизируется противопоставлением известный-неизвестный, однако усложняется при помощи второго различия – дифференциации между евреями – представителями свободных профессий (предположительно с более высоким уровнем образования и более высокой моралью) – и «торговцами», которым приписываются нечистоплотность в денежно-деловой сфере и мошенничество.
Классическая форма представления о «двух типах» скорее обнаруживается у уже упомянутого руководителя бойскаутов 5051, включающего в свои рассуждения также армян:
Возьмите, например, евреев. Во всех расах есть хорошие и плохие люди. Это мы знаем, и мы знаем также, что евреи – это не раса, а религиозное сообщество; однако сложность в том, что есть два типа евреев. Это – белые евреи и «кайки». Любимая моя теория, заключается в том, что белые евреи так же ненавидят «кайков», как и мы. Я даже знал одного хорошего еврея – владельца магазина, который вышвырнул на улицу несколько «кайков» и объяснил это тем, что не хочет иметь с ними ничего общего.
Исследования об антисемитизме среди евреев, вероятнее всего, подтвердили бы эту его «любимую» идею. По меньшей мере евреи, длительное время живущие в Германии, дискриминировали беженцев и эмигрантов с Востока. Утешение для себя они часто находили в мысли о том, что политика национал-социалистов направлена исключительно против евреев с Востока. Разграничение такого рода способствует, по всей видимости, ступенчатому преследованию евреев (группа за группой) – с помощью приятной рационализации, что убрать нужно лишь тех, кто и так не свой. Это есть структурный элемент антисемитского преследования, когда вначале в этот процесс втягиваются лишь отдельные группы, затем он расширяется, и так без конца. Это и есть тот механизм, который с помощью клише о «двух типах евреев» приобретает свой угрожающий аспект. Различие между «белыми» евреями и «кайками», само по себе произвольное и несправедливое, обращено, в конце концов, также и против так называемых «белых» – «кайков» завтрашнего дня.
На примере M1222 т, курсанта матросского училища, с высокими баллами по всем шкалам, видно, что различие связано не с объектом. Он дифференцирует евреев так, как это делают другие жители южных штатов в отношении негров. Здесь, по всей видимости, происходит разрыв между общими расовыми предрассудками и относительно свободным личным отношением и опытом.
(Еврейская проблема?) Отнюдь не такая напряженная. Я нахожу с ними общий язык. Евреи на Юге отличаются от евреев на Севере. Они не такие алчные. (Возможно ли замужество дочери с евреем?) О’кей, без проблем. В Гальвестоне есть множество еврейских семей. В Техасе нет предубеждений против евреев.
Такие исключения личного характера в высказываниях о евреях иногда выражаются следующим образом. Например, у 5003, автора радиопередач, с легким антисемитским уклоном:
О евреях он ничего не знает («Некоторые из моих лучших друзей – евреи»). Очевидно, клише о «некоторых из моих лучших друзей» приятным образом объединяет заслуги «человеческого интереса» – предположительно, личный опыт – с покорностью своему сверх-Я, серьезно не препятствуя при этом скрытой вражде.
Иногда уступки в отношении знакомых объясняются с помощью рассеянных в тексте замечаний расового характера, так что они получают слегка параноидный оттенок. Примером служит F109, девушка с высокими баллами на всех шкалах:
Отец ее – шотландско-ирландского, а мать – английско-ирландского происхождения. Сама она не идентифицирует себя с ними. «У меня старое чувство неприязни к евреям, некоторая антипатия к неграм. Евреи держатся вместе, корыстны, надувают других. Евреи делают большой бизнес. Кажется, что скоро они будут управлять страной. Я знаю несколько человек еврейского происхождения, которые действительно замечательные люди, но они не чистокровные евреи. У евреев – крупные носы, изящное телосложение, это маленькие хитрые люди. У женщин – темные волосы, темные глаза. Разговаривают они довольно громко»
Эта студентка, для которой наиболее важным является идея «воспитания», относится к категории людей со следами нечистой совести.
Она знает, что ее отношение отличается предвзятостью. Она считает, что сама нуждается в поучениях и что ей самой следовало бы работать с представителями других рас.
Внутренняя слабость клише о «моем лучшем друге», хотя и стимулирующего человеческий опыт, но не претворяющего его в жизни, становится наглядной в следующей цитате, где линия между другом и «кайком» проходит таким образом, что и друг больше не признается в полной мере.
(Евреи?) Между евреями и неевреями существует разница. У меня очень славная подруга – еврейка. В наших отношениях это не играет ни малейшей роли, даже несмотря на то, что она состоит в объединении евреев. (Вам было бы приятно видеть ее в вашем объединении?) Ну… (пауза)… думаю, я ничего не имела бы против. (Допустили бы вы всех девушек-евреек?) Нет, один еврей – о’кей, но если целая куча… (Что тогда произойдет?) Они везде суют свой нос и хотят все держать под контролем – ради своих интересов они будут все заодно. Кайки такие же нечестные, как и были, когда приехали в страну. Их можно увидеть на Филмор-стрит в Сан-Франциско. С кайками я не общаюсь. Видимо, это связано с отношением к ним в нашей семье. Отец их терпеть не может – даже не знаю почему. (Нацисты?) В этом не было необходимости – они имеют право на жизнь – нет причины убирать их, пока они не нарушают права других. Я знала массу евреев в университете, с другими они почти не общались. Не думайте, что я просто болтаю. Я бы симпатизировала евреям, если бы у них не было типичных признаков – типичный нос, рот, голос. Присутствие еврея создает ощущение напряженности. Этот скрежещущий голос, длинный, острый нос. Я не могла бы назвать здесь антисемитские группы, но думаю, они есть.