Психология воли - Ильин Евгений Павлович. Страница 6

Противники «свободы воли» заявляют, что нам только кажется, будто человек свободен в своем выборе. В действительности всем вершит необходимость. Вольтер писал: «Человек свободен, когда он может то, чего он хочет, но он не свободен хотеть: немыслимо, чтобы он желал без причины» [1989, с. 518].

Но отрицание свободы выбора, продолжает В. М. Аллахвердов, порождает другие сложности. Отказ от свободы немедленно превращает человека в автомат, машину, пусть даже самую причудливую, как писал И. М. Сеченов. Не случайно сторонники детерминизма сравнивали механизмы поведения человека с функционированием технических устройств или с протеканием физических явлений («телеграфная теория» нервной системы Г. Гельмгольца, мозг как коммутаторная станция – у И. П. Павлова и К. Халла, ЭВМ – у Дж. Миллера, Е. Галантера и К. Прибрама, и т. д.).

Возникает вопрос: неужели действительно человек не более чем автомат? Б. Рассел цитировал по этому поводу строки одного поэта:

– Черт возьми! – сказал один молодой человек.

– Горько узнавать, что я представляю собой созданье,

Движущееся по заранее проложенным рельсам,

Что я, одним словом, не автобус, а трамвай. [1957, с. 351]

Таким образом, ни признание свободы воли, ни признание строгого детерминизма не решает проблему объяснения поведения и деятельности человека, – заключает В. М. Аллахвердов.

П. В. Симонов [1987] попытался переформулировать проблему свободы выбора. Признавая детерминизм, он пришел к выводу об иллюзорности свободы выбора и поставил вопрос: почему, если свободы выбора нет, нам все-таки кажется , что она есть? Объяснение этому факту он видел в том, что существуют какие-то детерминирующие внутренние процессы, которые влияют на сознание, но при этом не могут быть осознаны. Тогда осознаваемый результат этих процессов для человека кажется неожиданным, ниоткуда не проистекающим, а следовательно, недетерминированным. П. В. Симонов относил это явление к критическим моментам творческой деятельности, объясняя таким путем субъективно ощущаемую свободу творческого воображения. А как же быть со свободой выбора в деятельности, не связанной с творчеством, или в обычном поведении? Процессы в центральной нервной системе также не осознаются, но влияют на сознание. Следовательно, результат такого влияния должен отражаться в сознании как акт свободного выбора. Однако в действительности этого не происходит.

Приближающейся к истине в понимании свободы воли и свободы выбора, как мне представляется, является позиция В. Франкла [1990], который отмечает, что на человека могут воздействовать какие-то физические причины, но «человечность человеческого поведения» определяется не этими причинами, а субъективными основаниями . Именно субъективные основания обусловливают выбор человека. Но свобода выбора – это не произвол, это не «свобода от», а «свобода для». Свобода – это один аспект человеческого бытия, другой аспект которого – детерминизм. Поэтому В. Франкл вывел следующую формулу: «свобода, несмотря на детерминизм».

В. Франкл пишет, что человек не свободен от внешних и внутренних условий, но он свободен занять позицию по отношению к ним. Условия не определяют поведение человека полностью; именно от человека зависит, сдастся ли он, уступит ли он условиям.

Полемизируя с З. Фрейдом, который однажды заметил, что с ростом чувства голода все индивидуальные различия в поведении людей стираются и возникает однообразное проявление неукротимого побуждения к добыванию пищи, В. Франкл приводил примеры поведения людей в фашистских концентрационных лагерях, где люди, с ростом чувства голода, стали сильнее различаться в своем поведении, хотя голод был для всех одинаковым. Отсюда Франкл сделал вывод, что «в конечном итоге человек неподвластен условиям, с которыми он сталкивается; скорее эти условия подвластны его решению. Сознательно или бессознательно, он решает, будет ли он противостоять или сдастся, позволит ли он себе быть определяемым этими условиями. Конечно, можно возразить, что такие решения сами детерминированы. Но очевидно, что это приводит к regressus in infinitum . Утверждение Магды Б. Арнольд резюмирует это положение дел и может служить итогом нашего обсуждения: “Каждый выбор имеет причину, но он имеет причину в выбирающем”» [1990, с. 78].

…

Как свободная воля, так и детерминизм – это понятия, не имеющие общепринятых определений, но основными теоретическими позициями являются жесткий детерминизм, мягкий детерминизм и либертарианизм [Sappington, 1990]. Жесткий детерминизм подразумевает, что человеческое поведение полностью определяется факторами, находящимися вне сферы сознания человека, и говорить о выборе бессмысленно. Это точка зрения классического психоанализа и радикального бихевиоризма. В данном случае детерминизм отождествляется с предсказуемостью, и предполагается, что, зная настоящее, можно прогнозировать будущие последствия. Но ни в психологии, ни даже в естественных науках не обнаружено данных, свидетельствующих о возможности универсального детерминизма.

Предположение, что любое поведение обусловлено только внешними причинами, порождает еще одну трудность – становится невозможным обдуманное намерение. Ученые, стоящие на позициях детерминизма, не могут считать свою собственную научную деятельность исключением, не подчиняющимся принципам детерминизма. Таким образом, ни проводимые ими эксперименты, ни сделанные из них выводы не могут быть объектом сознательного выбора. Некоторые, однако, утверждают, что рациональность не противоречит детерминизму, потому что сами варианты, из которых может выбирать человек, не подлежат выбору (Norrie, 1986).

Последний аргумент согласуется с точкой зрения, которую называют мягким детерминизмом, – она допускает совместимость свободы с детерминизмом. Таким образом, люди могут выбирать, но из ограниченного количества вариантов. Хотя детерминизм связан с позитивизмом, многие позитивисты приняли эту точку зрения, которая теперь не вызывает полемики в психологии. Гарланд [Garland, 1985] отмечает, что некоторые криминологи-позитивисты раннего периода считали свободную волю иллюзией, которая тем не менее является движущей силой человеческих действий, а в дальнейшем эту точку зрения стали разделять и некоторые психологи. Она позволяет сохранить принцип ответственности, в результате чего позитивизм становится приемлемым для английских неоклассицистов.

Либертарианские взгляды являются дальнейшим развитием мягкого детерминизма: хотя поведение не считается абсолютно свободным, полная предсказуемость человеческого выбора не допускается. Свободный выбор поведения не означает «беспричинный», поскольку в последнем случае выбор должен быть случайным, и сторонники свободы выбора обычно предполагают существование причины особого рода, которая позволяет человеку выбрать другой образ действий, отличающийся от имевшего место на самом деле. Эта особая причина состоит в способности самостоятельно действующего человека к целенаправленному, преднамеренному выбору…

Бандура [Bandura, 1986] рассматривает свободу как «влияние на самого себя», которое оказывает детерминирующее воздействие на поведение и от которого зависит личная возможность предоставить самому себе много вариантов для выбора. Эта возможность осуществляется благодаря тому, что мысль обладает причинной силой. Таким образом, люди принимают участие в создании ситуаций, в которых они оказываются.

Саппингтон [Sappington, 1990] считает последние либертарианские психологические теории попытками создать научную основу для концепции свободы воли. Поскольку люди обладают способностью создавать новые варианты и выбирать из них цели, которыми они руководствуются в своем поведении, то знание этих вариантов облегчает задачу научного прогнозирования. В рамках либертарианизма остаются нерешенными две существенные проблемы – всегда ли человеческий выбор полностью самостоятелен и допускает ли научную проверку традиционный критерий «мог поступить иначе».