Крылья - Архипкина Екатерина Андреевна. Страница 41

Ангел надулась. Но ей не было так уж обидно. Просто для вида.

- Ну зато о тебе такого не скажешь, - наконец, выдавил из себя Крылатый, переводя дух.

- Это в каком это смысле?

Ангел вновь заняла оборонительную позицию.

- Ну… С тобой уж точно не соскучишься, - зевнул Крылатый.

- Ах ты, негодяй, - вспылила Ангел и запустила в него пустой консервной банкой.

- Эй, поосторожнее!

Крылатый разом перестал зевать – жестянка пролетела в считанных сантиметрах от его головы.

- Ой, прости! – Ангел прижала ладонь ко рту, сама не понимая, что это только было такое. Обычно она в людей вещами не швыряла.

- Ладно… Но только теперь вставай – и ищи банку в кустах! Негоже в лесу оставлять столь очевидные следы пребывания человека, это природе не на пользу, - морализаторским тоном профессора-эколога вынес вердикт Крылатый.

Ангел почему-то хихикнула – и подчинилась. Этим вечером все было странно. Но она не возражала.

Вернувшись из неглубоких зарослей с трофеем, Ангел с победным видом загнула крышку внутрь банки и запихнула ее в рюкзак. И тут на обоих навалилась сонливость. Крылатый зевал во весь рот, сидя на своем спальнике. То ли вечер откровений так на них повлиял, то ли сытный, хоть и простой, ужин, то ли просто размаривающее тепло костра… Это было не важно, и вот она улеглась на бок в своем мешке. Каждый ляжет на свой бок – в зависимости от Крыла. И так получилось, что лежать им придется лицом друг к другу. Случайно ли? Ангел не знала. Но вот она уже почти совсем отключилась – и почувствовала, как заботливая рука Крылатого натягивает ей на плечо теплый плед.

- Даже в тропиках ночью бывает холодно, - прошептал он, не наклоняясь к ней, держась на расстоянии. Не презрительно. Почтительно. Но его шепот был таким отчетливым…

Ангел очень явственно ощутила сквозь полудрему это нежное, заботливое касание. Она улыбнулась. Сколько раз так делал ее Медведь…

Так и не успев толком понять, что рядом с ней не он, Ангел провалилась в сон.

Она оказалась в каком-то темном месте. Не было видно ничего, кроме круга света на земле, и луча, бьющего в него. И вот в этот луч выступил человек – ее Медведь. Все тот же крепкий, надежный Медведь. Но… Но вот он отвернулся от нее, даже не взглянув, словно в этой темноте ее и не было, а за спиной… За спиной его было Крыло. Теперь он был Крылатым. Как же… Медведь? Или уже нет?

Ангел окончательно запуталась – она кружила рядом с ним, но он все время поворачивался к ней спиной… Широкая спина Медведя, да, но Крыло… Ангел должна была увидеть лицо, но… Но как же…

Она проснулась и села.

Ночь окружала ее, гася последние угольки костра. Крылатый, видимо, так рассчитал хворост, что он догорел как раз к моменту, как оба уснули – не угрожая неожиданным возгоранием. Крылатый… Да… Вот он, лежит рядом с ней. По ту сторону пепла. Почему-то Ангелу показалось, что эта зола – вся ее сгоревшая жизнь. Медведь… И ведь правда, сейчас рядом с ней совсем не он… Крылатый… Как-то он там? Скучает ли по ней? Думает ли? Вспоминает ли вообще? Ангелу снова стало паршиво. Так гадко на душе в последнее время ей бывает только, когда она думает о Медведе… Ужасно… А ведь он для нее самый родной человек. Ну… Был... Или?.. Черт.

Ангел снова откинулась на спальный мешок. Нужно заснуть. Нельзя думать. Она смотрела на последние искры умирающего костра, и постепенно усталость взяла свое.

Последней ее мыслью было, почему-то, а точно ли в этих местах нет змей?

39.11

- Ну так и что ты думаешь?

- О чем?

Хотя было не особенно важно, о чем. Крылатый вообще впервые заговорил с ней за то время, что они провели в деревне после возвращения. А ведь уже прошло почти четыре дня.

Ангел не знала, что и делать все это время. Крылатый словно бы прятался. А ведь ей и поговорить здесь было не с кем. Она честно пыталась общаться с местными, но они как-то сторонились ее. Да что там… Практически шарахались в сторону как только она подходила. А ведь она разве такая страшная? Ну да, мутант, ну и что? Она хотела помочь – попробовать испечь хлеб или соткать коврик – вдруг она здесь найдет новое призвание на смену утерянным кисточкам и краскам? Чем те же коврики не искусство? Но станки и очаги мгновенно становились необитаемыми, как только Ангел приближалась.

Было обидно. И совершенно нечего делать. Только скучать. Умирать со скуки. И думать о Медведе… Это больше не было так больно. Не так, как раньше.

Вся ее боль почему-то притупилась за последние дни. Все мысли. Все чувства. Кроме удушающей скуки, разумеется… Казалось, будто все ее проблемы остались в прошлом – больше не о чем переживать. Будто она далеко-далеко от всего, что может причинить ей боль. Хотя… Она ведь и была далеко. От своего самого острого источника боли – и счастья…

Но сейчас больно не было. Не так, как раньше. Словно стена напрочь отрезала ее от прошлого. Словно назад дороги нет. Словно и сюда никакой дороги никогда не было.

Вот она и сидела совсем одна, погруженная в свои мысли, которых толком и не было, и наблюдала за жизнью деревенских жителей, которая проходила мимо нее.

Но вот подошел Крылатый.

- Ну и что ты думаешь?

- В смысле?

Ангел далеко не сразу смогла проснуться и собрать свои мысли в настолько плотный комок, чтобы хоть как-то осознать его вопрос.

- Ну ты думала вообще о том, что было в пещере?

Ну да… Думала. Только что ей толку от этих раздумий? Что ей делать с ними?

- Да. Только не понимаю все равно, как эти рисунки объясняют мое присутствие здесь.

- За этим я, собственно, и пришел.

Крылатый полминуты помолчал, глубоко вдохнул – и выпалил:

- Ты готова попробовать?

Ангел опешила. Крылатый тоже. Он, видимо, и сам до конца не верил, что отважится это спросить. В итоге оба оторопело смотрели друг на друга и молчали.

- В смысле? – наконец выдавила из себя Ангел. У нее просто в голове не укладывалось… Может, он пошутил? Может, она неправильно поняла?

- Нет, не со скалы прямо… Не так еще. С места. Просто проверим. Попробуем, чтобы могли судить хоть как-то о том, получится ли вообще что-нибудь.

- И… И как ты себе это представляешь?

- Ну… Мы просто встанем рядом… Обнимем друг друга… И попробуем хотя бы настроиться сердцем на сердце. Без этого, насколько я понял, ничего не получится. Не зря ведь нам дана способность друг друга слышать.

Ангел внутренне возмутилась. Что значит, обнимемся??? Да что он опять там себе думает? Но с другой стороны… Может, и ничего? Вдруг они так хоть что-то выяснят? Все-таки, ей интересно… И потом… Она так давно не ощущала настоящего присутствия другого живого человека рядом… И пусть он ей никто – вдруг станет легче? В одиночестве человек сходит с ума. А она здесь очень и очень одинока…

Ангел не стала отвечать. Она отвела взгляд – с большим усилием – от Крылатого, и кивнула. А что она могла ответить? Она и сама не знала, что думает, во что верит… Но была готова попробовать. В принципе. Вроде бы.

Крылатый изменился в лице. То ли просиял и улыбнулся, а то ли за блеском глаз проскочил страх… Он тоже не знал, чего ждать. Тоже. И тоже боялся. Наверняка. Все-таки, он человек… Он тоже чувствует. И тоже не знает всего.

Оба встали. Одновременно. Напряженные. Скованные. Смущенные. Крылатый протянул ей руку – и она приняла ее. Он отвернулся и повел Ангела в лес. Она безропотно шла следом. Не отставая. Не сопротивляясь. Сомневаясь, конечно. Но сколько можно тянуть?

Крылатый вел ее прочь от деревни. Куда-то в четвертую, неизвестную ей еще сторону. Не к Пещере, не к Отшельнику, не к самолету… Узкая тропа вышла в зеленый колодец. Именно так Ангел это ощутила. Ровная круглая площадка, со всех сторон окруженная зеленью, сплетенными ветвями и колеблющимися листьями. Казалось, что они где-то глубоко-глубоко. Что ни один звук не долетит до них – и ни один не вылетит на поверхность отсюда. Ничего, кроме дыхания леса. Ангелу даже страшно было прерывать эту тишину. Вдруг толща невидимой воды обрушится на нее, если она рискнет хоть звуком исковеркать волшебные чары чащи?