Крылья - Архипкина Екатерина Андреевна. Страница 48

Едва коснувшись ногами земли, он отобрал у Ангела ее лямку рюкзака и принялся в нем копаться, изображая кипучую деятельность.

- Послушай, а ты не взял?...

Ангел еле успела поймать фонарик, который он кинул ей. Молча. Не глядя. Ну и его проблемы. Он все равно ей там не нужен. Внутрь Ангел пошла одна. Да, она все еще боялась провалиться в какую-нибудь расщелину, но у нее были фонарик и уверенность в правильности своих действий. А с таким набором почти нигде не страшно.

Она шла быстро и очень скоро достигла того черного помещения, что являлось святая святых этой горы, всей долины и тех людей в деревне… Что же она рассчитывала здесь найти? Если завораживающее откровение, то вокруг было тихо. Глас Божий не звучал из горящего куста, да и куста-то здесь не было. Здесь царили пустота и тишина. Ангелу на миг стало жутко… Но она взяла себя в руки. Не затем она так спешила сюда. Не затем так рвалась.

Она начала медленно обходить пещеру по кругу, водя лучом фонаря вверх и вниз по стенам. Вот они… Кажется, она нашла первый. Определить время появления рисунков на камне она не могла никак – ни оборудования, ни навыков… Это скорее к Крылатому вопрос. Он ведь пытался датировать Легенду. Может, и рисунки смог? Хотя он ведь не искусствовед или археолог, чтобы в этом разбираться… Так, мифолог. Нет, тот рисунок, что она выделила, был первым по очередности сюжета. Как левый верхний в комиксе.

На нем была изображена пустая скала. Резкие красные линии, словно камень был озарен заходящим или восходящим солнцем. На рисунке справа от него на скале появлялись две тоненькие фигурки. Гибкие, схематичные силуэты людей. Людей с Крыльями. По мере того, как Ангел шла вдоль стены, фигурки перемещались все ближе к краю скалы, они держались за руки… Во всяком случае, так казалось. Облупившаяся краска не давала понять этого наверняка. А дальше картинки шли на двух уровнях. Если первый цикл рисунков шел по середине скалы, то дальше он проходил двумя рядами – чуть выше и чуть ниже центра. В верхнем ряду люди и точно держались за руки – шагали в пропасть и поднимались ввысь. Как это уже знакомо по собственному опыту… А в нижнем ряду они тоже взлетали… Но в полете их руки разъединялись, и они падали куда-то вниз, за границы рисунка… Древние люди, видимо, не хотели показывать кровавого месива… И это, собственно, было все. На противоположной стене Пещеры рисунки повторялись. Никаких новых деталей. Никакой дополнительной информации. Ничего. Все впустую.

Ангел вышла из Пещеры, и встретил ее прохладный закатный ветер. Не так уж и долго она пробыла внутри – Солнце еще не успело заползти за горизонт. Решило задержаться и попрощаться с ней. Что ж, до завтра, Солнце… Тебе хорошо, ты отправляешься спать, а Ангелу вот снова придется промучиться всю ночь, так и не сомкнув глаз… Ведь ответов так и нет. А искать их больше негде.

Крылатый уже расстелил спальные мешки. Прямо здесь, на входе в Пещеру. И уже забрался в свой. Ровно на том месте, где и сидел в тот раз. В тот первый и единственный раз, что они были здесь вместе раньше. Когда он так неожиданно раскрылся перед ней. Теперь же отвернулся в сторону. Старательно сопит, спит, делает вид… Ну и не нужно. Она и не хочет сейчас с ним общаться. Она сейчас вообще не уверена, что хочет с кем-то общаться. Ведь помочь ей все равно никто не может… Так и в чем тогда смысл общения?

Спальник Ангела лежал нерасстеленный чуть в стороне, как-то слишком близко к краю уступа. Это он что, хотел ей так показать, что ее безопасность его вовсе не беспокоит? Или что ему вообще на нее плевать? Или он просто хотел вывести ее из себя? Так у него получилось! Пинком Ангел отправила рулет спальника в темноту пещеры и протопала за ним следом. Поспит в темноте, ничего. Зато уснет скорее. Может быть.

39.17

Проснулась Ангел все в том же мрачном расположении духа. Ничего не изменилось. Ничего не улучшилось. Ничего. Ну и пожалуйста. Она все равно найдет выход. Это она видела перед собой так же отчетливо, как выход из Пещеры, сияющий ярким тропическим утренним солнцем. Спального мешка Крылатого на месте уже не было. Впрочем, самого Крылатого тоже нигде не было видно. Ну и плевать. Без нее в деревню он все равно не ушел. Не мог.

Ангел даже не стала сворачивать спальный мешок, просто встала и потянулась. Сам за ним вернется. Да, она такая сейчас стерва… Даже самой противно. Но какая-то ее часть радовалась этой перемене. Она в этот момент была как нельзя кстати. Ведь Ангел сейчас именно так и должна себя чувствовать. Прежняя, мягкая Она ни за что не смогла бы справиться с тем, что задумала эта нахалка. Самоуверенная и вздорная мерзавка. Зато действенная и эффективная. Так она надеялась.

Ангел потерла глаза и неспешно двинулась к выходу из Пещеры. Свод здесь был не очень высокий, и она встала на самой границе окружающего простора, коснувшись рукой потолка, ощутив это физическое разделения миров над- и под-горы, миров света и вечного мрака. Наконец ее пальцы соскользнули вниз, и Ангел окончательно вышла под солнце. Пора начинать новый день.

О, а вон и Крылатый. Развел костерок у подножия скалы. То есть помогать ей спускаться он не собирается. Хм. Ну и ладно. Она не маленькая, сама справится. Вот только тащить на себе спальный мешок она не будет.

Злобно прищурив глаза, Ангел вернулась в сумрак Пещеры, кое как скатала рулон, подтащила его к краю утеса – и спихнула вниз. О-о-о, как он покатился, как развернулся, как треплют его острые камни! Это даже забавно… Еще забавнее было бы видеть сейчас лицо Крылатого. Но, увы, он стоял слишком далеко внизу. А спальник… А что спальник? Не ее, не жалко. Ее же здесь никому не жалко, и в первую очередь самому Крылатому. Так с какой стати ей жалеть его имущество?

Удовлетворившись наконец тем, как бывший спальный мешок кучей ошметков упал к подножию скалы, Ангел сама принялась за спуск. Ее не страшили острые камни, спальнико-убийцы, не пугали и уступы-обманки, осыпающиеся под ногами и пальцами рук. Она была несказанно уверена в себе. Ничто не могло с ней случиться. Оказавшись внизу, она, и глазом не моргнув, соврала Крылатому, что спальник случайно выскользнул из ее рук. Ну в самом деле – как бы ей было его нести? А то, что он развернулся… Видимо, ремень лопнул, или просто застегнулся неплотно… Она, правда, не хотела.

И Крылатый повелся. Не поверил, а именно повелся. И вновь Ангел неприятно удивилась тому, как это приятно – быть гадиной.

А он ее даже утешает – решил, что она сильно расстроена происшествием с его спальником. Поджарил хлеб над огнем, наткнув ломтики на тонкие прутья. Как мило с его стороны… И снова приступ злорадства.

После завтрака настала пора возвращаться в деревню. Они снова полетят. Теперь уже совсем налегке. Еда закончилась, а спальник остался всего один, и его с опустевшим рюкзаком Крылатый каким-то образом прикрепил к своему поясу.

И вот костер потушен, затоптан, задушен, а они стоят рядом. Их глаза снова закрыты. Они снова отгорожены от мира. И сердца снова находят друг друга. Сердца бьются в такт, поднимая Крылья, отрывая обоих от земли. Но Сердце – это ведь не все. Мозг порой оказывается сильнее сердца. Вот и сейчас этот желеобразный серый орган решил проявить себя. Или это Ангел решила? А хотя разве она сама – это не есть именно ее мозг? Или все-таки сердце? Где же кроется она настоящая?

А она настоящая, где бы она ни была, рвалась в свой настоящий дом, к своему настоящему принцу, к своей, пусть и не крылатой, но мечте.

И по велению ее разума, Крыло стало закладывать поворот. Отдельно от напарника. Крылатый выровнял полет резким рывком. Она же повернулась лицом на север. Да. Где-то там приближается зима. Ей нужно попасть туда из этого нескончаемого лета. Черт побери, да ведь здесь даже дождей нет, их сезон уже прошел, а вот там, за горами… Там скоро начнется снег. Белый и легкий. Он засыплет эти джунгли, все воспоминания о них, все будет как прежде…