Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака - Курлов Григорий. Страница 32

По сути, каждое ваше «Да» — это шаг в Сказку, в мир полного согласия со всем. Ощутите, что с каждым таким шагом в вас открывается что-то новое, с каждым «Да» внутри вас распахивается ещё одна дверца, исчезает ещё одна завеса, отделявшая от Сказки. Почувствуйте, как вы расширяетесь, словно окутывая своим приятием весь мир былого несогласия.

В таком варианте технику «Да-да» правильнее было бы назвать «Дорога в Сказку». Только не сбейтесь при этом на привычный стереотип понятия «дорога»: Сказка начинается не там — «в конце пути», эта дорога не имеет конца. Сказка — это и есть сама дорога, это путь под названием «согласие». Сказка для вас началась, как только вы вступили на неё.

Каждое ваше «Да», каждое согласие — это маленькое Чудо, которое уже стремится войти в вашу жизнь. Каждый ваш шаг внутри себя — это новые люди, события, приключения, которыми неизбежно будет наполняться ваше существование. Главное не испугаться, не смутиться их возможной непривычностью и новизной — да, они обязательно будут в чём-то новыми, ведь вы сами только что дали согласие на это.

Просто продолжайте этот путь, непрерывно расширяя масштабы своего согласия. У такого пути действительно нет ни конца, ни направления, он бесконечно изобилен сам в себе, и каждый раз вы будете находить в нём новые, всё более яркие цвета и нежные оттенки, новые глубины и возможности, новые ощущения и состояния.

Сейчас мы можем даже сказать, что все предыдущие техники («Ну и что?», «Я сплю?») были всего лишь подводкой к тому, что мы вам предлагаем: ко входу в Сказку, к ощущению каждого «Да» импульсом особого внутреннего движения, обретением нового качества, очередным шагом в себя.

Вы уже хорошо знаете, что в этом Мире существует только то, что мы ощущаем по поводу этого Мира. Скажите же ему своё «Да», сделайте шаг навстречу и можете не сомневаться — ответный шаг сделает и он к вам, а его смеющееся «Да» вы будете находить во всём.

А пока — тс-с!.. Вы слышите?.. Это Сказка входит в вашу Жизнь осторожными и неслышными шагами. Не спугните её. Скажите ей своё «Да!».

Пятое занятие

Шёл старик Петя по тропинке лесной, ярко солнцем освещён ной, да всё по сторонам посматривал — ждал, когда место для привала подходящее отыщется. Неподалёку сосну огромную увидел, а под ней — мужика вида странного. Стоял тот мужик ухом к стволу прижимаясь, будто прислушивался к чему-то.

Петю приметив, не удивился нисколько, а, напротив, к себе поманил, палец к губам приложив — тихо, дескать. Осторожно, чуть не на цыпочках, старик к нему приблизился. Вблизи мужик выгляди ещё страньше, причём настолько, что Петя засомневался даже — а человек ли это вообще?

Была у него здоровенная круглая голова, сплошь заросшая чем-то рыжим да неряшливым, на свалявшуюся шерсть похожим. Огромные глаза без ресниц и бровей были навыкат, почти как у лягушки. Лягушачий же рот словно перечёркивали огромные клыки, не умещавшиеся во рту. Дикая, необузданная сила ощущалась во всём его теле, одетом в звериные шкуры.

— … Слышишь? — не отрывая уха от дерева, спросил незнакомец Петю.

Тот осторожно ухом к дереву с другой стороны прижался, прислушался…

— Нет, ничего не слышу… — наконец сказал старик.

— Вот!.. — торжествующе поднял незнакомец палец вверх. — И я ничего не слышу. Представляешь? И так целый день.

Петя ошарашенно посмотрел на него, не зная, что сказать. Пока он с мыслями собирался, откуда-то из зарослей смех надтреснутый раздался да голос скрипучий послышался.

— Любознательный он у меня, Петенька, любопытный — просто сил моих нет. Философический склад ума имеет, — сказал странно знакомый голос из кустов и опять захихикал. — Склад ума у него и впрямь есть, вот только завскладом затерялся где-то…

— Ну что тут поделаешь, такой уж он у меня выискался, женишок-то мой, — и на поляну из зарослей густых вышла древняя бабка. Опираясь на огромную клюку и поблескивая маленькими, горящими, как уголья, глазками, она стала напротив Пети.

— Яга! — обрадовался старик своей знакомице по странствиям былым. — Вот уж не знал, не гадал, что снова свидеться придётся.

— Знал, Петенька, конечно, же знал, — говорила Яга голосом ласковым, но с интонациями жёсткими, металлическими, — а иначе как бы здесь очутился? Просто не туда ты заглядывал — не в уме знание-то искать надо было, а в сердце. Ум, он ведь всегда в дураках у сердца… Так каким же ветром тебя в края наши занесло?

— Да вот — иду Дурака искать, — отвечал старик.

Засмеялась вдруг бабка лесная в ответ на слова его, да так, будто ничего смешнее ей слышать ещё не приходилось.

— Ой, Петя, Петя, — сказала она, насмеявшись всласть. — Дурака, значит, ищешь? Ну, ищи, ищи…глядишь — и впрямь найдёшь чего-нибудь. Только не особенно потом удивляйся находкам своим…

— Хотя, было дело — когда-то ты мне, действительно, находил уже кое-что, — продолжила Яга неожиданно другим голосом. — Запамятовал, небось? Колечко женишка моего, что невзначай обронила, — помнишь? А вот он и сам отыскался — полюбуйся, красавец какой… Заморских кровей, из рода Гоблинов.

Заморский Гоблин носом шмыгнул, да на Ягу искоса глянул.

— Где ж ты, невестушка, пропадала целых триста лет? — спросил он с обидой. Потом вздохнул и Пете пожаловался:

— Печально не то, что сам уже дедушка, а то, что жить придётся с бабушкой.

— Ах ты, боров иносранный!.. — немедленно взъярилась бабка. — И этому мужчине я отдала три лучших дня своей жизни!.. И одну ночь… — добавила она, засмущавшись.

— Эх, — вздохнула, — любовь зла. А козлы всякие заморские этим пользуются.

— Ну вот, — огорчённо сказал Гоблин, — опять истерики. А я ведь все эти триста лет помнил каждую морщинку твою, каждую родинку. Особенно ту, что на плече.

Яга в ответ буркнула что-то обиженным голосом. — Как, разве не на плече? А где? Уже на бедре? Надо же, как тебя жизнь скрутила…

Беседуя так, к избушке Яги добрели.

Петя сидел за столом, кость обгладывая, да с интересом слушал жениха заморского. А тот, клыками своими пощелкивая да глазками выпуклыми поблескивая, на судьбу одинокую жалился.

— Уж который год жизнь холостяцкую в порядок привести не могу. Давеча, вот, послал свой портрет в Сказочный Клуб Одиноких Сердец, думал толк из этого какой выйдет.

— Ну и как? — заинтересовался старик. — Вышел?

— Куда там — обратно прислали. Написали, что не настолько они одиноки.

— А тут и Яга с колечком этим древним заявилась, — продолжал Гоблин озабоченно. — Какая ни есть, а всё ж таки — невеста. Вот и думаю теперь денно и нощно — жениться или повременить ещё маленько? Может, ты что посоветуешь?

— Если боишься одиночества — не женись, — усмехнулся старик, вспомнив себя со старухой в сказке старой. Но сразу же и поправился: — Хотя нет, одиночество — оно только от себя самого появляется, когда в другом потеряться боишься.

Он ещё немного подумал, все мысли в одной извилине собирая, и наконец сказал уверенно:

— Невозможно быть счастливым в браке, если не развестись вначале с самим собой.

Но жениха заморского мало интересовали чьи-то открытия внутренние, гораздо больше — переживания собственные. Наклонившись к уху нестарого старика, он вовсю делился с ним своими сомнениями.

— Изюминка, конешно, есть в каждой женщине, — говорил он свистящим шепотом, — только ведь одной изюминкой сыт не будешь.

За печкой что-то громыхнуло, по железу лязгнуло, и оттуда вышла Яга с огромным дымящимся казаном в ухвате.

— А вот и картошечка поспела, — сказала она, косынку поправляя и томно глядя на Гоблина.