Дети-404. ЛГБТ-подростки: в стенах молчания - Климова Елена. Страница 9
Раньше – нет, сейчас – нет: 201 (53,2%).
Раньше – нет, сейчас – да: 9 (2,4%).
Итак, 53,2% (201 человек) никогда не сталкивались с внутренней гомо/лесбо/би/трансфобией, 46,8% (177 человек) сталкивались хоть единожды. (Стоит отметить, что для утвердительного ответа нужно было не просто знать, что такое внутренняя гомо/лесбо/би/трансфобия, но и понимать, какие мысли и поступки – это ее проявления. Я предполагаю, что с внутренней гомо/лесбо/би/трансфобией сталкивается гораздо больше подростков, просто не всякий осознает это.)
Внутренняя гомо/лесбо/би/трансфобия проявлялась так. Подростки отрицали свою сексуальную ориентацию или гендерную идентичность, считали себя больными, ненормальными, неполноценными, уродами. Некоторые пытались самостоятельно переделаться, вылечиться – но безуспешно.
Среди основных причин таких чувств и мыслей подростки назвали:
– давление друзей, семьи, окружения, общества в целом (которое продолжает относиться к гомосексуальности как к болезни и аномалии);
– одиночество («Таких, как я, больше нет»);
– недостаток или отсутствие адекватной информации о том, что с ними происходит;
– религиозные причины.
Яна, 14 лет (Самара):
– Я запутывалась из-за того, что приходилось думать, что я «ненормальная», «неправильная». Я чувствовала, что не вписываюсь в свое окружение.
Доминик, транссексуал FtM:
– Я долго отказывал себе в нормальности, считал себя страшным уродом. Черпать сведения было неоткуда. Помню, как ненавидел себя, бросался с головой то в одно, то в другое дело, искал себя в церквях и сектах. И все затем, чтобы на секунду забыть о ненависти к себе, отвлечься.
Наталия, 14 лет:
– Долго узнавала, как это исправить. Внутренняя гомофобия – это очень страшно. Когда ты не знаешь, что и кто ты, когда хочется умереть из-за того, что все вокруг считают тебя сбоем в системе. Когда тебя нет и не может быть.
Диана, 14 лет (Ульяновск):
– Вначале чувствовала себя неправильной, неполноценной (мама ненавидит ЛГБТ).
Катя, 16 лет (Москва):
– Когда поняла, кто я, была, мягко говоря, в шоке (моя семья не любит геев).
Андре, 18 лет (Харьков, Украина):
– Казалось, что я ненормальная, так как растили меня в «нормальной» семье.
Евгения, 13 лет (Москва):
– Тяжело было принять себя, так как с детства меня учили, что такие люди неправы и виноваты во всем. Теперь я понимаю, что дискомфорт и желание скрыть ориентацию были навязаны общественным мнением.
Лена, 17 лет (Санкт-Петербург):
– Меня все время преследовало ощущение того, что я делаю что-то мерзкое и грязное. Словно я больше не я. Сейчас это прошло. Но когда я читаю новости, это чувство возвращается.
Катя, 17 лет (Южно-Сахалинск):
– Я считала, что я больна. Потому что отличалась. Когда человек чем-то болеет, у него появляются признаки, которых нет у других: кашель, сыпь, красные глаза и так далее. Для меня моя любовь к девушкам была своего рода таким отличительным знаком. Все девушки любят парней – а я девушек. Следовательно, со мной что-то не так. Отчасти в подобном видении ситуации мне «помогли» те, с кем я тогда общалась. О людях с «нетрадиционной» ориентацией они отзывались, мягко говоря, негативно. Говорили, что у них не все в порядке с головой, что они сумасшедшие и вообще их всех надо прятать в психушки. И эти слова невольно откладывались в подсознании.
Софья, 16 лет (Санкт-Петербург):
– Сначала – просто жуткая паника. У меня было мало источников информации, и это панику лишь усиливало. Подростковый максимализм действовал не в лучшую сторону. Казалось – жизнь кончена, я странная, не такая, как все. Я считала себя неправильной, больной, не могла разобраться в себе. Все надеялась, что пройдет, стану обычной…
Егор, 16 лет:
– Я понял, что влюбился в него. Нет, не может такого быть, подумал я. Я же нормальный, я же жду единственную (пытался выдать желаемое за действительное). А потом у него появилась девушка. Тогда я понял, что меня захлестывает ревность.
Денис (Саратов):
– Опа, половое созревание… Меня начало влечь к парням. Тогда я начал успокаивать себя, что появится такое же влечение и к девушкам, но так и не появилось. Это сейчас уже я понимаю, природу не обманешь, но тогда-то я не знал, что это всего лишь моя природа. Думал, я такой один, мне было очень страшно поделиться этим с кем-нибудь.
Виктория, 17 лет (Владивосток):
– Первая любовь, полет, максимализм и все такое. Весьма противоречивые чувства: понимаешь, что тебе комфортно с этим человеком, и тут же моральные устои, вдолбленные с детства (иначе не могу выразиться), понимаю, что так не должно быть, – ведь все говорят, что это плохо.
София, 17 лет (Саратов):
– Мне казалось, что со мной что-то не так. По фразам знакомых я поняла, что большинство считает отношения людей одного пола противными и ненормальными, уделом психов и асоциальных людей. Я не могла понять, почему я, вполне адекватная, с музыкальным образованием и внушительным количеством прочитанных книг за спиной, могу быть психом. Это поставило меня в тупик.
Артем (Санкт-Петербург):
– В 12 лет мне понравился мальчик. Я начал понимать, что испытываю к нему не дружеские чувства. Меня разрывало на части. Я хотел быть нормальным (это же фу, пидоры, как я могу таким быть?). Несмотря на эти внутренние противоречия, как-то раз я не сдержался и поцеловал его. После этого он перестал со мной общаться. В 14 лет влюбился снова, снова в парня. Пытался отгонять мысли о нем и вообще о парнях, читал даже сайты, где обещали вылечить гомосексуализм. Оказывается, в России есть психотерапевты, которые лечат эту «болезнь».
Я начал сходить с ума. Меня изнутри пожирал страх, отвращение и ненависть к себе. Пошел в десятый класс и снова влюбился, на этот раз в одноклассника. И только тогда я понял, что это не изменить.
Н., 14 лет (Челябинск):
– Впервые почувствовал влечение к своему полу в 13 лет. Я не мог воспринять это, целый год у меня было самоотрицание. Я упорно верил, что я «не такой», думал, это возрастное и пройдет. С каждым месяцем влечение к мужчинам увеличивалось. Лишь в мае 2013 года я смог признаться себе. Тогда меня начали посещать мысли, что это можно «излечить», но в поисках средства «излечения» я узнал, что родился таким и всегда таким буду. Сейчас я больше не считаю себя выродком.
Без подписи, 17 лет (Беларусь):
– Было очень тяжело, в первую очередь перед самим собой. Сейчас понимаю, что даже если меня и примут родители, то я не приму себя сам. Нас в семье двое братьев, оба геи, а родителям хочется внуков, продолжения рода.
Лис (девушка):
– Раньше считала себя неправильной, отбросом общества – и общество помогало мне в этом. Издевки и отсутствие человека, с которым можно было поговорить, я воспринимала как наказание за мою «неправильность». Внутренняя гомофобия, к сожалению, делала свое дело. Сейчас я с болью и неприязнью вспоминаю те времена.
Последствия неприятия себя разнообразны. Одни подростки из страха, чтобы их не заподозрили в «неправильной» ориентации, высмеивали и травили ЛГБТ.
Яна, 16 лет (Владивосток):
– Никому ничего не сказала и продолжала отрицательно высказываться по поводу сексуальных меньшинств. Думала, если я вдруг сменю позицию, то на меня сразу подумают: «Ха! Посмотри, гомиков защищает, значит, сама их ряды пополнила».
Сергей, 16 лет (Москва):
– До 14 лет я пытался бороться с собой, просто ненавидел себя, мне было дико страшно признаться в этом даже себе. Следствием того было весьма гомофобное поведение, я гомофобил лишь только потому, что боялся, что во мне кто-то разглядит гея.
Настя:
– С самого детства мне нравились девушки, но я не хотела признавать это, ведь, к сожалению, я воспитана в религиозной семье, родители ненавидят «голубых». С детства мне вбивали в голову, что любой человек, чья сексуальность отлична от «нормы», – это страшный человек. Я была гомофобом до 12 лет. От злости к самой себе.