Капля света - Егорова Ольга И.. Страница 29

— Жаль, конечно. Я чай купил, как ты просила. С апельсиновым ароматом. Пришел, а тебя нет. Я думал, ты навсегда исчезла…

— Я тоже так думала, — ответила она и замолчала.

— Давай, может быть, встретимся с тобой? Если ты, конечно, свободна…

— Конечно, я свободна. Может быть, на Набережной? Я люблю смотреть на воду…

— На Набережной. Конечно, давай встретимся на Набережной, если ты любишь смотреть на воду. Посмотрим вместе…

— Через час?

— Так долго? — Он не смог скрыть разочарования в голосе.

Она снова улыбнулась — Сергей почувствовал эту ее Улыбку, насмешливую и немного грустную.

— Пока доеду — как раз час пройдет. Я ведь на другом конце города живу.

— А туфли? — вспомнил он. — Туфли-то починила?

— Туфли, — эхом отозвалась она. — Туфли уже не починишь… Значит, через час?

— Через час, — согласился он с тоской. — У первого причала?

— У первого, — согласилась она. Добавила: — До встречи!

И снова оставила его наедине с телефонными гудками, которые бежали теперь торопливо, отчаянно диссонируя с течением времени. Через десять минут он уже стоял возле первого причала.

Облака барахтались в воде, наскакивали друг на друга темными бликами и бессильно растворялись в потоках солнечного света, отраженных искрящейся гладью. Добродушный и ленивый ветер легонько подгонял облака вперед, они неслышно двигались с места, сползали к горизонту, уступая свое место таким же пушистым и ленивым своим собратьям. Желтые листья шелестели под ногами, напоминая о том, что лето уже прошло.

Мимо проходили люди. Детский смех, восторженный гомон подростков, вздохи старушек, шелест листьев и тихие всплески волн — все смешалось в какую-то музыку, которую хотелось слушать бесконечно. Давно, очень давно не случалось таких дней. Хотя и осень эта была не первая в жизни Сергея, и ничем она, наверное, не отличалась от двадцати семи прожитых уже, незамеченных, не оставивших следа. И вода, отражающая блеск солнечного света, и облака — все это было, тысячи раз было, только теперь стало вдруг исключительно важным, значительным. Кто бы мог подумать, что человек — нормальный человек, не какой-нибудь там поэт, философ или просто шизик обыкновенный — может стоять вот так, смотреть на тени облаков, плывущие по воде, и радоваться.

Тревога, едва ощутимая в первые минуты, с течением времени все нарастала. Прошел час — и постепенно снова исчезли облака, растворились в океане тревоги, и шум листвы смолк, и солнце показалось навязчивым, неделикатным…

Но она все же пришла. Он почти потерял надежду на то, что встреча их состоится, когда увидел вдруг вдалеке ее силуэт. Пшеничные волосы полыхали платиновым огнем, снова воскрешая в сознании все ту же настойчивую мысль: для чего оно, это глупое мертвое солнце, когда есть на земле такая девушка Света?

— Привет, — проговорила она, силясь справиться с дыханием. — Извини, опоздала. Глупо надеяться на транспорт. Устал ждать?

— Если честно, — он улыбнулся, — я просто боялся, что ты уже не придешь.

— Ну что ты, я же обещала. Господи, солнце-то какое, со всех сторон — и с неба, и из воды… Светит, только вот не греет уже.

— Осень.

— Осень, — повторила она. — А знаешь, я люблю °сень. Осень — первое, что я увидела в жизни. Я родилась осенью. Может быть, поэтому? Меня никто не понимает. Все почему-то любят лето.

— А я летом — как медведь в берлоге. Не выношу жару, у меня от нее мозги плавятся.

— Вот и я летом не живу, а просто жду, когда оно закончится. Ну что мы стоим? Пойдем, прогуляемся. Расскажи мне о себе.

Она коснулась его руки и тут же отпустила, обрекая его на то, чтобы весь вечер снова ждать этого нечаянного прикосновения.

— Знаешь, боюсь, что не слишком интересный рассказ получится, — засомневался он.

— Это тебе так кажется. А я ведь о тебе не знаю ничего. Поэтому мне все будет интересно. Чем ты, например, занимаешься?

— Я программист, если ты о специальности.

— А в остальное время?

— В остальное время… Так, проживаю жизнь.

— Прожигаешь? — уточнила она с усмешкой.

— Если бы! — возразил он со вздохом. — А ты?

— Я? — Она задумалась на мгновение. — Трудно сказать. По-всякому бывает. Чаще просто живу день за днем. Дни похожи один на другой. Наверное, это нормально.

— Работаешь?

— Работаю, — кивнула она. — Да работа тоже у меня не слишком интересная. В архиве, с бумажками. Не нравится мне, но что поделать. Там зарплата приличная, и попасть туда не так-то просто. Меня по знакомству устроили.

— Хорошо, когда кто-то помочь может. А у меня, знаешь, такая профессия, что приходится самому пробиваться. Родители мои от всего этого далеки. Отец литературой занимается, мама — врач. В сфере моей профессии у них никаких знакомств, никаких связей.

— И как? Получается пробиваться?

— Пока не очень, — честно признался Сергей.

— Давай спустимся к воде? — предложила она и, не дожидаясь его согласия, свернула направо и медленно, ставя ступни наискосок, принялась спускаться по крутому забетонированному склону.

— Осторожно, Света. — Он протянул ей руку. — Держись за меня!

Снова — прикосновение, неожиданное тепло, растаявшее почти сразу, — слишком коротким оказался этот путь к воде. Волны лениво облизывали бетон, намывая жидкие пригоршни извлеченного откуда-то из глубины песка. Сергей наклонился, прикоснулся рукой к воде.

— Лед. Пальцы судорогой сводит, какая холодная…

— Знаешь, я ведь по сути своей — рыба, хотя по гороскопу Скорпион. Вода меня притягивает как магнит. С самого детства. Я ведь плавать научилась в три года.

— Правда?

— Правда. И никто меня не учил. Бултыхалась себе возле берега, пока родители вдруг не поняли, что ребенок уже сам на воде держится. И потом каждое лето меня отец с собой на острова брал. У него тогда катер был. Старенький такой «Прогресс». Отец с приятелями с удочками сидели, а я целый день в воде барахталась. И знаешь, до сих пор… Вот даже сейчас — смотрю на воду, и мне безумно хочется в нее окунуться, поплыть…

— Ты как мама моя. Она у меня тоже — рыба. И по сути своей, и по гороскопу. Знаешь, они даже с отцом знакомились в воде.

— В воде? — Она удивленно подняла брови.

— Да, это давняя история из семейного архива. Свято хранимая…

— Расскажи. Я ведь специалист по историям из архива.

— Такой в твоем архиве наверняка не найдется. Знаешь то место на Волге, где грузовой порт начинается?

— Знаю, конечно. Сколько раз там была.

— Вот там они и познакомились. Отец с приятелем поспорил, что переплывет Волгу.

— Там километра три будет!

— Вот-вот. — Сергей усмехнулся. — Он подумал-подумал, да и отказался. А мама неподалеку лежала и спор этот слышала…

Солнце уже садилось за горизонт, а они все стояли у воды, слушая шепот волн и изредка нарушая тихими голосами ритмичность этого шепота. Сергей прислушивался к себе и чувствовал, что внутри теперь царит одна лишь безмятежность, и сердце бьется неслышно, спокойно, едва догоняя своими толчками плеск волн. Два с лишним часа пролетели, как две минуты. Даже не верилось, что такое бывает.

Он провожал взглядом волны, чувствуя, что каждая из них отмеряет теперь короткий отрезок его жизни. Каждый отрезок наполнен солнечным светом, влажным запахом осенних листьев, и каждый освещен присутствием здесь, рядом с ним, этой удивительной девушки. Солнце вплетает свои лучи в ее волосы, волны шелестят, пытаясь подражать ее шепоту. А она будто и не замечает, что вся эта красота окружающего мира — только ее отражение…

Снова поднявшись наверх, они еще долго ходили вдоль Набережной, несколько раз покупали мороженое, потому что, как выяснилось, оба до самозабвения любили мороженое и ели его даже зимой. Пожилая женщина, в третий раз доставая вафельные стаканчики из холодильника, сказала с улыбкой:

— Жарко вам, молодежь!

Они дружно рассмеялись в ответ, даже не вполне осознавая причин своего смеха, а просто потому, что настроение было хорошее.