Как научиться разбираться в людях - Егидес Аркадий Петрович. Страница 32

Цветы, которые ей нужны, стоят дорого, их надо покупать, а он прижимист и ему некогда. Нужны гости и театры (а ему неинтересно, если это не деловое общение, и опять же некогда). А в результате – капризы, слезы, истерики, измены – замучишься. Но он предпочитает мучиться и держится за нее.

Особенно если есть ребенок, а он зависимый и любящий отец.

Крайне редко он не выдерживает и сам подает на развод. Но чаще при разводах бывает так: она уходит, а он борется за брак. Интересно и то, что в любом из этих случаев он опять выберет скорее всего истероидку, и все повторится снова.

В браке эпилептоида и истероидки конфликт типичен: прижимистость эпилептоида и расточительность истероидки. Совет: выделить истероидной жене разумную сумму и иногда дополнять ее по обстоятельствам.

У эпилептоидных родителей дети не бывают брошены в роддоме или заброшены в интернате. Типичная картина: коляска с ребенком, при ней эпилептоидный отец, готовый на все, если не дай бог какой-нибудь пьяный полезет к коляске. У эпилептоидов дети никогда не бывают безнадзорными. Нос всегда утерт, накормлены, обуты-одеты. Дети не расфранченны, но все на них добротно и целесообразно.

Но, понятно, в ходу и строгость. Эпилептоидные родители аккуратно просматривают дневник, ругают за плохие оценки, ограничивают свободу.

В детстве – свободу манипуляций с предметами, двигательную активность ("не тронь – будет больно", "не бегай – упадешь", "не влезай – убьет"). В подростковом возрасте – свободу социальных контактов (запрещают дружить с одними детьми, навязывают других).

Заставляют своих детей учиться по своему усмотрению: "Никакой музыки, пойдет в финансовый техникум". Но и помогают в учебе, регулярно ходят на родительские собрания. Часто они члены родительского комитета в школе. На людях своих детей защищают, дома же ругают, иногда, впрочем, склонны отругать и в присутствии чужих. У эпилептоидов вообще сильно выражены родственные чувства. Они склонны помогать племянникам, внукам.

Здесь эпилептоид противоречив. С одной стороны, он сластолюбец. С другой – ханжа. В каком смысле? Если что-то уже дозволено обществом, он с радостью это принимает. Но дозволено не так уж много. Тогда он либо втайне это недозволенное практикует, вслух при этом осуждая других, либо и сам себе не позволяет, и тогда становится невротиком.

Секс эпилептоида может быть стандартен или расцвечен в зависимости от его культурного развития.

Можно сказать, что эпилептоид склонен к садомазохизму в сексе. Он любит подчинять сексуального партнера. Это не всегда выражается именно в требованиях каких-то сексуальных действий, иногда, и даже часто наоборот, в запрете на те или иные, даже вполне невинные с точки зрения современной сексологии действия, например в запрете на орально-генитальные игры. Запрещает себе – мазохизм, запрещает партнеру – садизм. Сексологически грамотные, осознавшие и принявшие свои сексуальные потребности эпилептоиды склонны выражать их в игровой форме.

Садомазохистские тенденции проявляются у эпилептоида и в том, что, если у него на теле, на лице что-то не так, он склонен выдавить, сковырнуть, отрезать, доставив себе болевые ощущения: здесь садистические элементы непосредственно сочетаются с мазохистскими.

Добавим, что эпилептоид-мужчина больше склонен к нормальному (не носящему неотвязный, принудительный характер) вуайеризму.

То есть эпилептоидный мужчина любит видеть обнаженную женщину, ее половые органы, откровенные позы. Или же он мазохистски вытесняет из своей психики эти желания.

При этом истероидка-женщина склонна тоже к нормальному (то есть тоже без принудительности) эксгибиционизму. Тогда все в порядке: он смотрит, она демонстративно не скрывает себя.

Получается гармоничная пара. Если, конечно, ни у него, ни у нее это не зашкаливает в психопатию. Но если он начинает требовать от женщины вещи, для нее неприемлемые, а она даже и простые вещи отказывается для него делать, то возникают страсти-мордасти.

Эпилептоид любит секс в себе, а не себя в сексе (последнее свойственно истероидам). Он заботливо организует свою сластолюбивую сексуальность, в этом он похож на истероида, но отличается от паранойяльного, шизоида и гипертима, тем более от гипотима и сензитива.

Если эпилептоид сексуально неграмотен и стандартен, то он может и от других требовать стандартности. Тогда это жуткий святоша, что более свойственно эпилептоидкам. Но это, как мы уже говорили, оборотная сторона активной сексуальности: запреты – это своего рода садизм.

Здесь и дальше я не слишком соблюдаю порядок изложения признаков психотипа. Какой порядок ни избери, все равно можно найти, к чему придраться, а вот другой принцип был бы в каком-то отношении лучше… Тут даже очень условно трудно отделить внешние признаки от внутренних, допустим верность вождю. Потому, что эпилептоид одевается по той, например, униформе, которую санкционирует вождь.

Но все же стоит чуточку поднапрячься и попытаться мысленно делить признаки на внешние и внутренние. По внешним признакам мы как бы видим, схватываем, быстренько вычисляем психотип, а потом предвидим его поступки, стелим соломку и правильно реагируем.

Например, стол и пиджак у человека в порядке, значит, и от меня он будет требовать этого и будет осуждать, если у меня непорядок. И если этот человек мне близок, дорог, если это отец, то, может быть, и не стоит раздражать его своей расхлябанностью, своим "художественным беспорядком".

А если все же не удалось причесаться, то когда он сдержанно посмотрит на торчащие вихры, лучше сказать сразу: "Будет сделано" – и причесаться.

Я буду и дальше по мере необходимости советовать, что и как должно быть в отношениях с тем или иным психотипом.

Я буду стараться соблюдать плавность, логическую структурность в переходах от темки к темке внутри темы о данном или другом психотипе. Но это не всегда удается.

А сейчас я перехожу к тому, что, наверное, является ключевым моментом в эпилептоидном характере.