Брачный антракт, или как жить долго и счастливо - Туринская Татьяна. Страница 8

Конкретный пример из жизни. Одна моя подруга, назовем ее Мила, вышла замуж в девятнадцать лет. Муж старше ее на шесть лет. К моменту женитьбы был вполне успешным человеком, даже имел свою машину (для выходца из маленького украинского городка да в 1983 году это было не так уж мало). Естественно, такого золотого супруга Мила, можно сказать, носила на руках. После школы она успела лишь годик поучиться в каком-то захудалом училище и, не закончив его, проработала полгода на заводе завхозом. После чего Миша любезно позволил жене присесть на его могучую шею. С тех пор Мила не работала ни дня. Миша занимался мотоспортом – в любую погоду целыми днями гонял на мотоцикле по трассе. Форма загрязнялась с фантастической скоростью, и стирать ее приходилось более чем часто. А форма – не то же, что у баскетболистов или теннисистов, например. Это очень плотные штаны-комбинезон, такие плотные, что иголкой почти не протыкаются и вдвое, можно сказать, не складываются, а стало быть, в стиральную машину их не засунешь. Стирать форму, естественно, должна была Мила. И она стирала. И кушать готовила тоже Мила. И продукты закупала Мила, таская с базара тяжеленные сумки. Хотя закупить овощи мог бы и Миша, благо не пешком ходил – на машине ездил. Но… не мужское это дело, по базарам ходить. И убирала тоже Мила. И гладила. И забеременела, представьте, она же.

Я за подругу, конечно, порадовалась. Однако посоветовала ей побольше внимания уделять себе. Кто же позаботится о будущей матери, как не она сама?

– Ну что ты, – обиделась на мое предложение Мила. – А как же Миша? Что мне, тяжело постирать? Или кушать приготовить? Глупости говоришь. Мужик работает, крутится целыми днями…

Я лишь пожала плечами:

– Ну что ж, подруга, тебе решать. Это твоя жизнь, твоя семья. Каждый устраивается, как может. Только потом не пожалей.

Пожалела Мила очень скоро. Животик рос как на дрожжах, наклоняться стало тяжело. Полы вымыть, и то было сложно, а уж выстирывать огромные грубые мотоциклетные штаны да куртку, полоскать да отжимать, развешивать неподъемные шмотки было ну очень непросто. Со временем и сумки тягать с былой легкостью уже не получалось. Попыталась было Мила взбрыкнуть, да поздно было. Никак не мог Миша взять в толк, почему вдруг жене стало тяжело его обслуживать? Еще месяц назад не жаловалась, а теперь вдруг стонет. Не иначе как извечные женские капризы. И в назидание неразумной супружнице затеял в доме ремонт. Да не просто обои переклеить, а решил заодно ванную, туалет и кухню кафелем выложить, дабы ребенку приятнее было явиться на свет в благоустроенной квартире. А кафель, как вы знаете, кладется на цемент. Да только сам Миша ремонтом не занимался – ему было некогда, ему понадобилось срочно уехать на два месяца на юг, отдохнуть. А для ремонта нанял бригаду строителей, которых Мила должна была кормить-поить, да убирать за ними, да приглядывать, чтобы работали на совесть. А работать мужикам ну никак не хотелось, ведь по ящику как раз летнюю Олимпиаду транслировали. Так и жили трое мужиков практически на шее у бедной беременной бабы. Та не успевала продукты с базара тягать да перерабатывать у домашнего мартена. И все это в дикую жару, да в цементной пыли, на фоне которой у Милы развилась астма. А Миша, отдохнувший и загоревший, свеженький, аки шалунишка Купидон на красочных открытках начала двадцатого века, вернулся с югов, когда ремонт был благополучно завершен, а Миле до родов осталось около месяца. И теперь, после окончания ремонта, жизнь Миле показалась такой спокойной и уютной, что не пугали уже ни стирка формы, ни тяжелые сумки. И она уже и не думала высказывать Мише свои «фи».

Теперь я стараюсь пореже бывать в гостях у Милы. Сердце мое разрывается, глядя, как суетится она, как старается предвосхитить каждое Мишино пожелание. Пришел Миша с работы. Обед, как положено, готов – все еще горяченькое, с пылу с жару. Миша вымыл руки и устроился за столом в ожидании, когда же супруга подаст ему обед. Мила – женщина шустрая, расторопная, обычно делает десять дел одновременно. Быстренько выставила перед благоверным дымящиеся тарелки и убежала в комнату к заплакавшему ребенку. Да вот беда – забыла Мишеньке подать ложку да вилку! Правда, Мише достаточно протянуть руку и самому взять недостающие приборы, ему для этого даже вставать с места не пришлось бы. Но зачем ему напрягаться, если у него есть жена? Он кричит:

– Мила, а ложку?

Мила бросает плачущего ребенка, через всю квартиру мчится на кухню, достает из ящичка ложку и вилку, аккуратненько кладет перед супругом и убегает обратно к ребенку. Меня так поразила эта картина, что я никак не могу ее забыть, несмотря на то, что прошло уже немало лет. Как по мне, я бы тому Мише швыранула этими ложками-вилками в рожу, честное слово! А та – ничего, вроде так и должно быть. Или вот еще один факт, правда, уже не подсмотренный, но рассказанный самою Милой.

Есть у Миши такая «замечательная» привычка – после душа он выходит из ванной голый и мокрый и вытирается не в ванной, как все нормальные люди, а в спальне. А Мила бежит за ним с тряпкой и подтирает стекающие с любимого супруга струи. Это ж до какой степени надо не любить себя?! Стоит ли удивляться, что подросший сын относится к матери точно так же потребительски, как и отец? Тоже: подай, принеси. Только Мила не замечает, что об нее, грубо говоря, вытирают ноги. Она привыкла, ей кажется, что так и должно быть. Вот только удивляется иногда, как же сильно изменился Миша. Ведь когда-то так красиво за ней ухаживал, цветы дарил, встречал с работы на машине. А теперь почему-то не допросишься, чтобы подвез в поликлинику. Да и с былым благополучием довелось расстаться – нынче у Миши уже не получается приносить в дом деньги пачками. Теперь все чаще Миле приходится одалживаться у знакомых, дабы было чем прокормить голодных своих мужиков. Правда, последнее время ей становится все тяжелее раздобыть денег – ведь предыдущие долги, накопившиеся за несколько лет, неизвестно когда и чем будут отдавать, вот знакомые и не рискуют уже с кредитами. А Миша, за много лет приученный дома лишь лежать на диване да плевать в потолок, так и лежит, так и поплевывает. Ни по дому помочь, ни с ребенком позаниматься, ни поискать дополнительный источник заработка. Зачем? У него же есть Мила – накормит, напоит, обстирает, еще и в постели ублажит. Зачем ему что-то менять, когда и так все хорошо?…

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru