Бессознательное - Фрейд Зигмунд. Страница 8

Искомая связь, как кажется, открывается следующим неожиданным путем. При шизофрении можно наблюдать, особенно в поучительных начальных стадиях, определенные изменения языка, из которых некоторые заслуживают рассмотрения с определенной точки зрения. Способ выражения часто становится предметом особой заботливости, он становится "неестественным", "манерным". В фразах проявляется осо

- 185

бая дезорганизация построения, благодаря которой они становятся непонятными, так что мы считаем речи больных нелепыми. В содержании этих речей на первый план часто выдвигаются отношения к органам или иннервациям тела. К этому можно еще прибавить, что в подобных симптомах шизофрении, соответствующих истерическим или навязчивым, заменяющим образованиям, отношения между заменяющим и вытесненным показывают особенности, которые нас удивили бы при обоих упомянутых неврозах.

Доктор V. Tausk (Вена) предоставил в мое распоряжение некоторые из своих наблюдений над начальными стадиями шизофрении, которые отличаются тем преимуществом, что больная сама еще охотно объясняла свои речи. На двух из его примеров покажу, какой взгляд я собираюсь защищать; впрочем, я ничуть не сомневаюсь, что всякому наблюдателю будет нетрудно раздобыть такой материал в большом количестве.

Одна больная Tausk'a, девушка, попавшая в клинику после ссоры со своим возлюбленным, жалуется: "Глаза стоят неправильно, они отведены (Die Augen sind nicht richtig sie sindverdreht)". Она сама это объясняет, в совершенно связной речи, рядом упреков по адресу возлюбленного. "Она его совсем не может понять, всякий раз у него другой вид, он - льстец, он отводит глаза (ein Augen verdreher), он отвел ей глаза, теперь у нее отведенные глаза, у нее уже больше не ее глаза, она смотрит на свет другими глазами".

То, что больная говорит по поводу своей непонятной речи, равноценно анализу, так как содержит эквивалент этой речи в общепонятных выражениях; в то же время ее слова объясняют значение и происхождение шизофренического словообразования. В согласии с Tausk'ом я подчеркиваю в этом примере то, что отношение к органу (глазу) замещает все содержание речи.

- 186

Шизофреническая речь имеет здесь ипохондрическую черту - она стала языком органов.

Другое заявление этой же больной: "Она стоит в церкви, вдруг она чувствует толчок, она должна стать иначе (Sich anders stellen), как будто ее кто-то поставил (als stellte sie jemand), как будто она поставлена (als wurde sie gestellt)".

К этому относится анализ целого ряда упреков по адресу возлюбленного: "Он пошляк, сделавший ее, такую утонченную по своему воспитанию, также пошлой. Он сделал ее похожей на себя, так как убедил ее, что превосходит ее; теперь она стала такой же, как он, потому что думала, что станет лучше, если будет похожа на него. Он представлялся (скрывался - ег hat sich verstellt), теперь она такая же, как и он (идентификация!), он ее подменил (ег hat sie verstellt)".

Движение, состоящее в том, что "она иначе" стала, - замечает Tausk является изображением слова "представляться" и отождествлением с возлюбленным. Я опять подчеркиваю преобладание того элемента из всего хода мыслей, который имеет своим содержанием телесную иннервацию (правильнее, ощущение этой иннервации). Истеричка в первом случае судорожно бы закатила глаза, во втором - действительно произвела бы толчок, вместо того чтобы почувствовать импульс к этому или ощущение этого, и в обоих случаях у нее не было бы сознательной мысли об этом и впоследствии она не в состоянии была бы высказывать такие мысли.

Вот что показывают оба наблюдения по поводу того, что мы назвали ипохондрическим языком органов. Но, что нам кажется более важным, они указывают и на другое положение вещей, которое очень часто можно доказать, например, на собранных в монографии Bleuler'a случаях, и которое можно

- 187

выразить в определенной формуле. При шизофрении слова подвергаются тому же процессу, который делает из латентных мыслей сновидения картины сновидения и который мы назвали первичным психическим процессом. Они подвергаются сгущению и при помощи сдвига передают одно другому без остатка свои активные энергии; процесс может пойти так далеко, что единственное слово может заменить целую цепь мыслей, если только это слово пригодно к этому благодаря своей многозначности. Работы Bleuler'a, Jung'a и их учеников содержат много материала, доказывающего именно это положение.1

Прежде чем мы сделаем вывод из этих впечатлений, упомянем еще о тонком, но производящем странное впечатление различии между шизофреническими и истерическими и навязчивыми, заменяющими образованиями. Пациент, которого я в настоящее время наблюдаю, отвлечен от всех жизненных интересов дурным состоянием кожи на своем лице. Он утверждает, что на лице у него угри и глубокие дыры, видные всякому. Анализ доказывает, что он разыгрывает на своей коже свой кастрационный комплекс. Сначала он без всякого раскаяния возился со своими угрями, выдавливание которых доставляло ему большое удовольствие, потому что, как он говорил, при этом кое-что выбрызгивалось. Затем он начал думать, что всюду, где он удалял угри, образовалась ямка, и он делал себе жесточайшие упреки за то, что вследствие "постоянной возни с рукой" он навсегда испортил себе кожу. Совершенно очевидно, что выжимание содержимого угрей заменяло ему онанизм. Затем образующаяся по его вине ямка, представляет собой женские гениталии, т. е. осу

1 Иногда работа сновидений обращается со словами как с вещами и создает тогда очень похожие "шизофренические" речи или новообразования слов.

- 188

ществление вызванной онанизмом угрозы кастрации (или заменяющие ее фантазии). Это заменяющее образование, несмотря на свой ипохондрический характер, имеет много сходства с истерической конверсией, и все же здесь чувствуется, что в данном случае происходит что-то другое, что нельзя допустить подобного заменяющего образования при истерии, еще до того, как возможно указать, на чем основано это различие. Маленькую ямочку, вроде кожной поры, истерик вряд ли превратит в символ вагины, которую он обычно сравнивает со всевозможными предметами, заключающими какую-нибудь полость. Мы также полагаем, что большое количество ямочек удержит его от того, чтобы заменить ими женские гениталии. То же можно сказать об одном юноше-пациенте, о котором Tausk несколько лет тому назад сделал сообщение в Венском психоаналитическом обществе. Он держал себя обычно совсем как страдающий навязчивостью, часами совершал свой туалет и т. п. Но странным было у него то, что он мог без всякого сопротивления рассказывать о значении своих задержек. При натягивании чулок, например, ему метала мысль, что он может растянуть сеть ткани, т. е. дырки, а каждая дырка имела для него значение символа женских половых отверстий. И этого нельзя допустить у страдающего навязчивостью. Такой больной, которого наблюдал R. Reitler, страдавший тем, что также испытывал задержки при надевании чулок, нашел, после того как преодолел сопротивление, объяснение: что нога является символом penis'a, а натягивание чулка - онанистическим актом; и он должен был беспрерывно надевать и снимать чулок отчасти для того, чтобы усовершенствовать картину онанизма, отчасти, чтобы отрицать, что он совершал его.

Если мы себя спросим теперь, что придает странный характер шизофреническому заменяющему образованию и симптому, то поймем, наконец, что это дела

- 189

ет преобладание словесных отношений над предметными. Между выдавливанием угря и эякуляцией из penis'a имеется очень маленькое предметное сходство, и еще меньшее - между бесчисленными мелкими порами кожи и вагиной; но в первом случае и тот и другой раз выбрызгивается что-то, а ко второму случаю дословно подходит циничная фраза: "дырка есть дырка". Сходство словесного выражения, а не сходство обозначаемых вещей предписывает замену. Там, где слово и вещь не совпадают, шизофреническое заменяющее образование отличается от такового при неврозах перенесения.