Позы спящего. Ночной язык тела - Данкелл Самюэл. Страница 7

Такая парадоксальная готовность в БДГ — сне фиксируется на энцефалограмме — на этой стадии наши мозговые волны аналогичны низкоуровневым быстрым нерегулярным энцефалограммам, отражающим нашу дневную жизнь.

Временами это возбуждение сопровождается ночными кошмарами. Если же оно вызывается ночными шумами, то мы просыпаемся. У людей, склонных к таким заболеваниям, как язва желудка, астма, сердечная недостаточность, ночью особенно вероятны приступы этих болезней во время периода возбуждения.

В состоянии сна без сновидений мы не чувствуем изменений, происходящих, в нашем мозгуй теле. Мы не осознаем своего собственного существования так, как это бывает наяву, — мы спим "мертвым сном". Но во сне со сновидениями проявляется некоторое особое качество сознания. Мир наших сновидений может в некоторые моменты вполне походить на тот мир, к которому привыкло наше дневное «я», а в другие моменты быть полностью, фантастически отличным от него. Но мы переживаем этот опыт, осознаем его. Если нас разбудить во время сновидений, мы способны в первые пять минут описать природу и содержание сна во всех деталях. Именно в сновидениях мы наиболее ярко переживаем уникальный образ жизни, который характеризует мир сна. Психологические исследования показывают, что в сновидениях (и в других измененных состояниях сознания, таких как гипнотический транс, некоторые виды религиозного экстаза или состояния, вызванные наркотиками) мы не испытываем ни чувства усталости, ни напряженной сверхактивности. Что бы мы ни делали во сне, мы не ощущаем усталости. Мы можем бежать, но не чувствуем мышечного напряжения или нехватки дыхания, которые сопровождают акт бега в мире бодрствования.

В мире сна происходит отвлечение от реальностей физического «я», помещенного в конкретную ситуацию. Если в дневной жизни мы сидим на стуле у письменного стола, мы живо осознаем в физическом смысле наше пребывание на данном стуле за данным столом. Но во снах мы можем сидеть на стуле — и в то же время находиться в позиции стороннего наблюдателя, бесконфликтно совмещая разные восприятия и ощущения. У нас есть чувство своего «Я», пребывающего повсюду в переживаемой ситуации. В сновидениях концентрация внимания на конкретном действии уменьшается — фокус наших ощущений менее определен и становится более обширным, более космическим.

И снова мы сталкиваемся с парадоксом мира сна. В сновидениях мы не принимаем рассчитанных логичных решений, обусловленных окружающей обстановкой, как мы обычно поступаем в дневном мире. Но именно это различие создает возможность особой свободы мысли. Мы свободно можем летать, превращаться в разные объекты, выполнять невыполнимые задачи. Мы свободны от ограничений реальности физического мира, свободны от запретов повседневного социального общения. Мы полностью свободны быть самими собой, потворствовать самым сокровенным чаяниям и ощущать глубоко спрятанные страхи. Мир сновидений — это не искаженные производные неприемлемых мыслей дневного мира. Это конкретная реальность, в которой мы можем постигнуть самих себя и те события, что нами же и создаются во сне.

В мире снов наше восприятие пространства и времени становится совершенно иным. Поскольку наша способность концентрировать внимание на любом определенном факте из сновидения уменьшается, мы оказываемся в ситуации, когда объекты теряют определенное измерение, как если бы мы жили в космосе, подобно Вселенной из эйнштейновской теории относительности — конечной, но и не имеющей границ. В лаборатории сна человек, разбуженный во время сновидения, может утверждать, что он поднялся на двадцать ступенек. Но после более пристальных расспросов он определенно вспомнит лишь три. Три ступеньки, пройденные им во сне, могут быть физически засвидетельствованы параллельной регистрацией трех движений глаз вверх; эта регистрация осуществляется специальным прибором. Но три шага, которые он прошел во сне, сразу привели его путем «телескопирования» действия и времени на вершину пролета в двадцать ступеней.

Во время сновидения мы только частично осознаем временные соотношения, смешивая прошлое, настоящее и будущее. Наше острое дневное чувство времени, измеряемого часами, уменьшается. В мире сна, как и бодрствования, мы обыкновенно озабочены предстоящими событиями — мы находимся в данной ситуации, исходя из которой заглядываем в ближайшее будущее. Но оно (будущее) может также сосуществовать с прошлым и настоящим — все эти три измерения времени сходятся в «сейчас». Например, во сне мы можем ощущать себя в более молодом возрасте, даже ребенком, но иметь при этом вполне современное сегодняшнее окружение. С приближением утра, когда доля БДГ — сна возрастает и наши сновидения становятся более сложными и причудливыми, мысли и образы из прошлого часто возникают как часть настоящего опыта, нашего «сейчас» в мире сна.

В пространстве сна мы можем существовать в разнообразных формах. Во сне можно оказаться шваброй, домом, животным, человеческим существом и просто самим собой. В какой-то момент мы можем находиться в своем теперешнем жилище, а через секунду — на острове в Южном море, который посещали десять лет тому назад. Или то и другое может сойтись вместе, и мы оказываемся в туземной хижине с того острова, стоящей на нашей собственной улице. В какой-то миг мы можем быть в Африке, а сразу после этого на Луне, даже если мы не были в этих местах никогда в жизни, разве что в воображении.

Во сне особенности личности проявляются не просто в индивидуальном содержании снов, но и в типе и продолжительности самого процесса сна. Люди творческие или вынужденные решать проблемы, а также имеющие невротические конфликты, имеют тенденцию спать дольше, с большей длительностью БДГ — фазы, и просыпаются с меньшим чувством отдыха, чем люди "от мира сего". Люди практического склада, склонные в дневной жизни избегать неясностей, конфликтов и проблем, поступают так же и в мире сна. Они видят меньше снов и испытывают не столь глубоко парадоксальную свободу воображения и действия, присущую миру сна. С другой стороны, они быстро засыпают и меньше нуждаются в долгом сне. Поскольку избыточный сон, как и недостаточный, может оказывать ослабляющее действие, такие люди могут быть эмоционально очень здоровы.

Впрочем, мы не должны огульно осуждать плохо спящих. Многие пытаются решать во сне свои проблемы, и нередко можно услышать фразу: "Я это засплю". Немало крупнейших открытий человечества было сделано во сне или в подобных сну состояниях созерцания и мечтательности, а вовсе не в периоды холодного, логического, рационального размышления или контролируемых экспериментальных ситуациях. Декарт, общепризнанный отец современного научного мышления, задумал основные положения своих работ по методологии, математике и физике в трех отдельных снах в течение одной ночи в 1619 году.

В центральной горной цепи полуострова Малакка живет примитивное племя, называемое темьяр; его члены развили до поразительной степени способность решать свои жизненные проблемы во сне. Они с жаром обсуждают сновидения предыдущей ночи под присмотром вождей, действующих как примитивные психотерапевты. Члены племени с детства учатся достигать контроля над своими мыслями во время сна и даже вызывать определенные сновидения. Используя сновидения, «запрограммированные» с помощью предварительной медитации, они способны избавиться от многих видов страхов и фобий — и в результате социальные конфликты среди этих людей практически изжиты. Они могут также вызывать у себя сны, в которых побеждают своих врагов. Чувство безопасности, достигаемое такими победами во сне, делает необязательной реальную победу. Соседним племенам внушает робость «магическая», на их взгляд, сила уверенного в себе общества, имеющего в своей основе призрачный мир снов. Таким образом, путем своеобразного психологического оружия предупреждается конфликт с другими племенами.

Хотя людей племени темьяр приходится называть примитивными в строго этнографическом смысле, их способность конструктивно использовать сны представляется изощренным талантом, которому могут позавидовать многие из нас в «цивилизованном» мире, — ведь они создают нечто подлинно творческое из трети своей жизни, проводимой в мире сна. Они демонстрируют, что "'вселенная сна" не заслуживает простого забвения, что в ней заключается нечто большее, чем просто потребность в функциональном отдыхе. Во сне мы обретаем возможность попасть в другой, особый мир — и вынести из этого мира такое знание о себе самом, которое может принести пользу и в дневном мире.