Записки президента - Ельцин Борис Николаевич. Страница 52

То, что наши страны, скажем, Грузия и Россия, связаны поистине одной цепью, доказали события в Абхазии. Страшная трагедия грузин, вынужденных сотнями бежать из огненной Абхазии. Нестабильность в России немедленно повлекла за собой срыв мирных договорённостей, эскалацию бойни.

Терроризм и экстремизм — явления интернациональные. Политические игроки в бывшем российском парламенте не смогли найти опору в армии — они нашли её в тех регионах, где сейчас полыхает война. Вооружённую опору, обученные отряды боевиков. Пожар войны на бывших окраинах России лизнул и её сердце — Москву.

Как установить сегодня мир на Кавказе?

Я думаю, этот будущий мирный проект лежит на путях экономического развития. Ведь воюют сейчас не диктаторские, а демократические режимы. Всем лидерам предстоят выборы. Что они предложат людям, кроме воинственных лозунгов? Нужно начинать что-то производить и торговать. Нужно начинать богатеть (на что и была надежда при возникновении самостоятельных государств). Нужно искать контакты со всеми, кто хотел бы вложить деньги в страну. А для этого — прекращать военные действия.

Помимо задач экономической интеграции, задач коллективной безопасности, политического сотрудничества — перед нами стоит задача заново создать на бывшей территории СССР единое духовное пространство. Вернее, надо не дать его разрушить, постараться регенерировать, спасти то, что ещё до конца не успело отмереть.

Сейчас контакты между народами, между нашими культурами, между людьми как бы пущены на самотёк. Вместо того чтобы помочь этим контактам развиваться, мы их затрудняем таможнями, границами, паспортным контролем. Вместо того, чтобы сохранять единую культуру, поневоле разрушаем её (скажем, стало невозможно подписаться на московские издания в республиках). Неужели мы не понимаем, что человеческую общность, пусть даже возникшую при тоталитарном социализме, надо охранять, как охраняем лес, чистую речку, чистый воздух? Что подход здесь должен быть не просто политическим, но и нравственно-экологическим?

Парадокс — не кризис экономики тянет за собой духовную разобщённость, как это должно быть по логике вещей, а, напротив, комплекс сиротства, охвативший простых людей после разделения Союза, тянет за собой это экономическое недоверие, которое никак не удаётся преодолеть.

Примерно такой подход я хотел бы видеть в отношении стран СНГ к проблемам Кавказа.

Кавказ — совершенно уникальный, невиданный регион. Здесь живут сотни национальностей, я ничуть не преувеличиваю. Здесь как бы заповедник, вместивший в себя и удивительную природу, и крошечные, малочисленные горные народности со своим языком и культурой, традициями и обычаями, и образ жизни, впитавший в себя все эпохи, практически всю историю развития человечества.

Однако в уникальности Кавказа и состоит секрет его неуправляемости. Центральное правительство не в состоянии проконтролировать, даже если оно этого и хочет, всю территорию — и люди продолжают воевать, только не кинжалами и винтовками, как в прошлом веке, а танками и ракетами, разрушая свою уникальную цивилизацию, свой удивительный природный и этнический заповедник.

Именно духовное братство, о котором я говорил чуть выше, стратегия стабильности на всем пространстве СНГ, от которой зависит и стабильность в России, заставляют нас искать пути предотвращения этнической катастрофы, по масштабам превосходящей даже югославскую. Мы не можем дать погрузиться в тартарары целому региону, а такая опасность существует. Ручная ядерная бомба на Кавказе — такая перспектива уже не сюжет для фантастического фильма.

Подводя итог своим размышлениям о едином пространстве, о ценностях стабильности в СНГ, я с горечью могу констатировать, что, несмотря на довольно частые встречи лидеров стран СНГ, сегодня эта проблема не решена, а, напротив, осложнилась. Комплекс отчуждённости все больше вмешивается в наши нормальные, традиционные связи. И больше допускать этого мы не можем.

Вместо механизмов взаимопроникновения, взаимовлияния, которые работали под административным нажимом в эпоху брежневского «застоя», надо вводить новые, на экономических, цивилизованных основах. Надо отказываться от лишних барьеров, мешающих человеческому общению. Надо помнить, что реально для живущих на одной шестой части света все пока по-прежнему — это ещё единая страна, и, разделяя её, мы режем по живому.

Война в бывшей Югославии — боль Европы, боль всего мира. Сейчас это, наверное, самый сложный вопрос нашей внешней политики. Не случайно министр Козырев дни и ночи — где бы он ни был — проводит у телефона, консультируясь с посредниками, ведя переговоры с конфликтующими сторонами. Для нас подоплёка этого конфликта состоит из таких слоёв.

Первый слой на виду: Югославия — модель Союза. Тоже клубок исторических проблем. Тоже «букет» наций, уникальный в Европе (наш «букет» простирается ещё и на Азию). Тоже разные люди, оказавшиеся под одной крышей. Тито — один из самых «розовых» диктаторов XX века (вторым таким можно считать Франко), при нем страна просто расцвела. Но искусственно сконструированная политика не учитывала заложенных в народе конфликтов. Проблемы Югославии начались как цепная реакция на события в Советском Союзе. И тут же страну охватил пожар.

Поэтому к проблеме военного вмешательства в югославский конфликт мы относимся особенно осторожно — слишком похоже.

Второй слой. Наши отношения с другими великими державами. Почему США так настаивают на нашем вооружённом участии в санкциях против агрессора (им считается Сербия)? Чтобы создать международный прецедент. Он в принципе уже есть — это наша поддержка «Бури в пустыне», колоссальной акции президента США Буша и ООН против Ирака. Когда наши две страны чётко договариваются о совместных действиях, это производит на мир впечатление, помогает сформировать общую позицию международного сообщества. И если кто-то идёт против его воли — санкции неизбежны. Такой подход в мировой политике стал возможным только сейчас, благодаря новой российской политике.

Но, понимая важность совместных действий, мы бы не хотели выглядеть слишком послушными, управляемыми. Тем более быть ими. Это вредит и нашему авторитету, и доверию к нашей политике, и балансу сил в Европе и в мире, а главное — самой Югославии. Всегда необходим кто-то, кто выступает в роли адвоката, представителя интересов той страны, которой грозят санкции. Иначе жди «войны до победного

конца». Навязывать жёсткие решения — это тоже позиция, тоже линия поведения, но до какого-то предела. Таким пределом я считаю обстрел Багдада американцами, исходя из разведданных.

Российский и украинский батальоны входят в состав сил ООН, наши парни рискуют собой, надев голубые каски, а какие-то «добровольцы» — хотелось бы вообще на них посмотреть, поговорить с ними — играют в солдатиков на стороне воюющих сербов.

Конечно, их немного, но какой резонанс этот факт вызвал в Югославии! Аргументы просербских политиков с нашей стороны таковы: это наши братья-славяне, мы обязаны их защищать в силу национально-религиозных причин. Мы их и защищаем! Защищаем, причём в условиях международной изоляции. Кроме как на меня и на Козырева — сербам сейчас реально не на кого в мире положиться. Однако делаем мы это в рамках общих для всех международных правил, и никак иначе. А спекулировать на том, что «маленьких обижают», — грешно. В этой войне правых и виноватых нет.

Россия. День за днём. 1992 год

Январь

2 января в Москве началась давно обещанная либерализация цен. Нынешнее повышение коснётся не только продовольствия, но и промышленных товаров и услуг. Большинство магазинов закрылось на переучёт, на прилавках работающих — почти пусто.

Прекратил свою деятельность Сбербанк СССР.

Со 2 января в среднем в 5 раз повысятся цены за проезд в электричках — так решил трудовой коллектив Октябрьской железной дороги.