История России в мелкий горошек - Олейников Дмитрий Иванович. Страница 35

Тем не менее в глазах уважаемых авторов Радзизвилловская летопись – древнейший список ранней русской летописи. И конечно, ее не могли не подделать пресловутые придворные историки. Доказательству этого тезиса посвящен целый параграф под названием «Датировка Радзивилловской или Кенигсбергской рукописи» (с. 83–84). Этот параграф мог бы стать блестящей рекламой для курса русской палеографии, ибо что, как ни пособие по типичным ошибкам непрофессионала, пытающегося произвести палеографический анализ рукописи, лучше доказывает необходимость приобретения навыков палеографа? Думается, стоит привести здесь обширный фрагмент из фундаментальной «Империи» почти целиком, чтобы последующая полемика не превратилась в бой с тенью: «Историки цитируют основной список «Повести временных лет», – Радзивилловскую летопись, – последним десятилетием XV века, а листы от переплета, т. е. листы, являющиеся частью переплета, а не самой рукописи, – восемнадцатым веком. Листы датированы по филиграням… Однако наш анализ рукописи показывает, что этот список в действительности относится не к XV, а к концу XVIII века… Начнем с того, что нумерация листов рукописи идет сначала латинскими буквами: три листа, считая от переплета, помечены буквами «a», «b», «c». Все остальные – арабскими цифрами; эта нумерация проставлена в правом верхнем углу каждого листа. Таким образом, рукопись пронумерована вполне естественно для XVIII века. Но такая арабская нумерация выглядела бы крайне странно для летописи, составленной на Руси в XV веке. Ведь до середины XVII века в русских рукописях и книгах (а рукописная книга это не рукопись? – Д.В.) употребляли, как известно, исключительно церковнославянскую нумерацию.

Историки предлагают считать, что первоначальная, – самая древняя, якобы XV века, – нумерация была сделана церковнославянскими буквами-цифрами. И якобы лишь через пару сотен лет на рукописи проставили другую нумерацию – арабскими цифрами. Но это предположение сразу вызывает недоуменные вопросы. Оказывается, еще А.А. Шахматов установил, что «нумерация церковнославянскими цифрами была сделана после утраты из летописи двух листов… Кроме того, нумерация производилась после того, как листы в конце рукописи были перепутаны. В соответствии с текстом после листа 236 должны следовать листы 239–243, 237, 238, 244 и следующие»… Причем, как читатель может убедиться лично по фотокопии рукописи (ссылка на: Радзивилловская летопись (факсимильное издание). – М.– СПб., 1995) этой путаницы листов (после листа 236) не замечают обе ее нумерации – ни церковнославянская, ни арабская.

Таким образом, и церковнославянская, и арабская нумерации были проставлены уже после того, как рукопись была окончательно переплетена. Но тогда вопрос: когда же был изготовлен сам переплет? И тут мы с удивлением вспоминаем, что листы от переплета сами историки датируют по филиграням восемнадцатым веком; см. выше. Отсюда следует, что имеющиеся сегодня в рукописи и церковнославянская нумерация, и арабская были в действительности проставлены не ранее XVIII века, когда делали переплет. И достоверные известия об этой рукописи начинаются именно с XVIII века, когда ее показали Петру (Великому – Д.В.) и он приказал изготовить копию в 1711 году… тот факт, что церковнославянская нумерация, как и арабская, появилась лишь после переплета книги в XVIII веке, заставляет заподозрить даже, что настоящая нумерация была арабской. А имеющаяся церковнославянская была проставлена лишь с целью «доказать древность» рукописи… Итак, имеющийся сегодня Радзивилловский список был изготовлен в начале XVIII века».

А теперь «недоуменный вопрос», обращенный к штудиям Фом-дружины: любопытно, откуда фальсификаторы XVIII века взяли несколько сотен чистых листов с филигранями трехсотпятидесятилетней давности? Ведь именно из них состоит вся рукопись, помимо припереплетных листов. Вероятно, у них там был склад. То есть производство было поставлено на широкую ногу. Более того, рукопись написана почерком XV века, так называемым полууставом. Так что фальсификаторам, видно, пришлось познакомиться со старинной русской палеографией и научиться писать в стиле их пра-пра-прадедушек.

А вот и другой «недоуменный вопрос»: почему нумерации листов (как церковно-славянская, так и арабская) обязательно должны были «заметить» путницу листов? Существует немало средневековых русских рукописей, где пагинация (т. е. нумерация листов) «ошибается». Это скорее даже правило, а не исключение. Она и в современных-то печатных книгах, особенно если брать какие-нибудь малотиражные академические издания, дает сбои. Так что нет ничего необычного в том, что несколько листов пронумерованы неверно. Как же так, «самая древняя, якобы XV века» кириллическая, или «церковнославянская», как предпочитают ее именовать уважаемые авторы, нумерация – и с такими упущениями. Они там что, только-только создав рукопись, сразу же потеряли листы? Ан нет. Не в этом дело. Фом-дружина черпает все свои сведения о Радзивилловской летописи из все того же предисловия Я.С. Лурье к тому 38 «Полного собрания русских летописей», со страницы 3. Автор этих строк побуквенно изучил все оное предисловие и нигде не нашел утверждения о том, что кириллическая нумерация сделана в XV столетии… Вот такой «недоуменный вопрос». Кириллическую пагинацию могли проставить и в XVI, и в XVII веках, и даже в том же XVIII.

А теперь главный «недоуменный вопрос»: почему арабскую и кириллическую («церковнославянскую») нумерацию должны были непременно поставить «уже после того, как рукопись была окончательно переплетена»? И тут «мы с удивлением вспоминаем», что никаких причин к этому нет. Радзивилловская летопись могла до XVIII столетия просуществовать в тетрадях. Необычный, конечно, случай, но возможный: на протяжении всего XVII столетия Московский Печатный двор продавал основную часть своей продукции в тетрадях, без переплета. Более вероятно, и скорее всего так и было на самом деле: рукопись поменяла несколько переплетов, была переплетена несколько раз на протяжении долгого своего «жизненного пути» до начала XVIII века.

Это совершенно обыкновенная история. Чаще всего рукописные книги русского Средневековья были переплетены «досками» (т. е. деревянными пластинами), обтянутыми кожей или каким-нибудь дорогим материалом (реже просто кожей, без всяких досок). Переплет «доски в коже» всегда имел два слабых места: кожа постепенно отрывалась на корешке; обрывались нити или ремни, прикреплявшие «доски» к самому книжному блоку. Если на книгу имелся починенный читательский «спрос», то переплет ожидала печальная участь. Известно колоссальное количество рукописных книг даже XVII столетия, – хочется подчеркнуть: XVII, а не XV, – которые лишились изначальных переплетов и ныне пребывают в новых. Особенно много рукописей и старопечатных книг подобного рода известно по старообрядческой книжной традиции: староверы собирали и бережно хранили древние книги, занимались их реставрацией, весьма часто переплетали заново «под старину» – в «доски с кожей». Время от времени использовались даже переплеты от погибших по тем или иным причинам книг. Встречаются громоздкие фолианты, на которые буквально «натянуты», как детские рубашонки на взрослого человека, чужие переплеты меньшего размера; иногда наоборот: рукопись или старопечатная книга малого формата теряется в огромном старинном переплете, как жемчужина в раковине. Характерный пример: те же книги Московского Печатного двора, изданные в XVII столетии, носили на переплёте особый типографский знак: борющихся льва и единорога. По архивным документам известен процент тех книг, которые были переплетены, и тех, которые остались в тетрадях без переплета. Так вот, в современных музейных и библиотечных собраниях совсем немного книг с переплетом, сохранившим оригинальный типографский знак – гораздо ниже процента переплетенных на Московском Печатном дворе в XVII веке.

Итак, у Радзивилловской летописи, созданной в XV веке, по всей вероятности, несколько раз меняли переплет, не трогая листов, не нарушая старой, кириллической нумерации. Если тот переплет, который принадлежит рукописи сейчас, совершенно износится, возможно, будет принято решение вновь переплести ее. В этом случае припереплетные листы будут уже без каких бы то ни было филиграней и с четкими признаками производства XX века. Любопытно, найдется ли двести лет спустя умная голова, неформальный исследователь, который объявит Радзивилловскую летопись фальсификатом XX столетия на том же «переплетном» основании, на котором перевели ее в разряд фальсификатов XVIII века уважаемые авторы «Империи»?