Анализ характера - Райх Вильгельм. Страница 49

Давайте рассмотрим в качестве иллюстрации случай одного служащего, который, как все компульсивные характеры, крайне добросовестно выполнял свою работу в офисе. Шли годы, он работал все больше и больше, хотя работа доставляла ему все меньше и меньше удовольствия. В период, когда он обратился к аналитику, его рабочий день продолжался далеко за полночь, а порой и до трех часов ночи. Анализ вскоре показал, что, во-первых, одной из причин этой работы допоздна были сексуальные фантазии, которые мешали работе. Во-вторых, этот человек не мог позволить себе ни минуты покоя, особенно по вечерам, иначе его опять же одолевали сексуальные фантазии. Правда, работая по ночам, он разряжал значительное количество либидо, но большая его часть не могла обойтись такой разрядкой. В конце концов он понял структуру своего нарушения (см. рис. 1).

В соответствии с распространением реактивных образований и реактивных действий застой либидо значительно усиливается. Когда, наконец, реактивного образования становится недостаточно, чтобы справиться с застоем либидо, другими словами, когда характер начинает выполнять задачу абсорбации либидо, проявляется невротическая тревога или же формируются невротические симптомы, ограничивающие избыток либидо или тревоги.

Реактивные действия всегда рационализируются. Так, один пациент утверждал, что у него слишком много работы. Его чрезмерная и механическая активность выполняла не только экономическую функцию разрядки, освобождающей его разум от сексуальных фантазий, она еще и представляла собой реактивное образование против вытесненной ненависти к его начальнику (отцу). Анализ показал, что кажущиеся усилия быть незаменимым для начальника противоречили его бессознательным стремлениям. Таким образом, после анализа «роботизацию» нельзя было интерпретировать как суть самонаказания. Это наказание себя самого — только одно из многих значений симптома. По своей природе человек не может сам желать себе наказания, он, наоборот, противится тому, чтобы его наказывали. Реальной причиной реактивного образования был страх перед результатами сексуальных фантазий.

Как и компульсивная работа, другие реактивные образования тоже не могут полностью связать застойную тревогу. Возьмем, к примеру, гиперподвижность женского истерического характера или чрезмерное проворство беспокойного невротичного альпиниста. В обоих случаях налицо мускулатура, которая слишком заряжена неудовлетворенным либидо. Оба направлены на объект: истерическая девушка в неприкрытой, а альпинист в завуалированной форме (гора — женщина — мать). Правда надо заметить, что их подвижность разряжает довольно большое количество либидо, но, поскольку она не приводит к полному удовлетворению, сохраняется достаточно высокая напряженность. Так, у девушки в конце концов появляются истерические приступы, а невротичный покоритель вершин для того, чтобы избавиться от застоя, будет покорять все более опасные и неприступные вершины. Поскольку эта деятельность по естественным причинам ограничена определенными рамками, даже если человек не столкнется с опасностью в горах, в конце концов возникнет симптомный невроз.

Мы назвали все те механизмы, которые служат поглощению застоя либидо и связыванию его характерными чертами характерологической реактивной основы. Если, как в результате чрезмерного сексуального ограничения, это препятствует экономическому функционированию, то образуется невротическая реактивная основа, устранение которой является наиболее важной терапевтической задачей. Распространение реактивных образований — это только один из механизмов невротической реактивной основы.

Как обнаружилось, независимо от того, в какой период произошло обострение невротического характера, он берет свое начало в раннем возрасте, в эдиповой фазе. Как правило, природа невротического симптома имеет тесную связь с невротической реактивной основой. К примеру, организованность компульсивно-невротического характера может усиливать компульсивность, требуя неукоснительно соблюдать порядок; анальный характер может страдать запорами; застенчивость способна усилить патологическое покраснение; истерическая подвижность и кокетство — истерические приступы; амбивалентность — неспособность принимать решения; сексуальная робость — порождать вагинизм, а чрезмерная скрупулезность — импульсы к убийству.

Однако качество симптома не всегда соответствует его реактивной основе. Симптом может представлять защиту против тревоги на более высокой или более низкой либидинальной стадии. Так, истерический характер может вдруг проявить компульсивную чистоплотность, компульсивный — истерическую тревогу или кон-версивный симптом. Без сомнения, на практике приходится иметь дело со смешанными типами, при которых все же та или иная форма характера оказывается доминирующей. Целесообразно диагностировать пациентов не в соответствии с симптомами, а согласно лежащему глубже невротическому характеру. Так, несмотря на симптом конверсии, по поводу которого пациент обратился к аналитику, тот может диагностировать компульсивный невроз, если характер проявляет преимущественно компульсивные черты.

Необходимо помнить, что между невротическим и генитальным характером проходит не слишком жесткая граница. Поскольку разграничение основано на количественном критерии — Б какой мере возможно сексуальное удовлетворение или насколько велик застой либидо, — существуют промежуточные типы, находящиеся между двумя крайними, чистыми типами. Типологические исследования не только оправданны, но и необходимы, поскольку благодаря эвристической ценности и направленности на оказание помощи они имеют конкретное практическое применение. Поскольку генетическая типология находится в зачаточном состоянии, она не может претендовать на то, чтобы ответить на все поставленные вопросы, касающиеся типологии. По прошествии времени она достигнет поставленной цели, если покажет, что единственной оправданной основой психоаналитической типологии является фрейдовская теория либидо без всяких ограничений, и будет придерживаться ее в своих логических заключениях.

ГЛАВА IX

ДЕТСКАЯ ФОБИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ ХАРАКТЕРА

Данный случай иллюстрирует, как из детских переживаний возникает характерная установка. Линия повествования проведет нас от анализа сопротивления к его истоку, заключенному в определенных детских ситуациях.

Мужчина тридцати трех лет обратился к аналитику в связи с супружескими проблемами и сложностями на работе. Он был крайне нерешителен, и это не позволяло ему рационально разрешить проблемы, возникающие как в супружеской жизни, так и на службе. Он начал анализ с большим пониманием и вскоре обнаружил типичные конфликты эдиповой ситуации, которые теоретически объясняли его ситуацию в браке. Мы не будем здесь разбирать содержание отношений с женой, матерью, начальниками и отцом. Вместо этого мы сконцентрируемся на его поведении, на том, как оно связано с инфантильным конфликтом, а также рассмотрим, как оно проявляло себя в качестве сопротивления лечению.

Внешне это был привлекательный человек среднего роста, с серьезным, сдержанным и несколько высокомерным выражением лица. Что поражало, так это его изящная походка. Он удачно этим пользовался каждый раз, когда проходил от двери к кушетке; очевидно, он избегал поспешности или возбуждения либо скрывал это. Его речь была размеренной, спокойной и отточенной. Случалось, он прерывал ее акцентированным резким «Да!», одновременно всплескивая обеими руками, а затем ударяя себя по лбу. Он лежал на кушетке спокойно, скрестив ноги. Его величественное самообладание практически не покидало его, даже когда мы обсуждали предметы, болезненные для нарциссизма. Когда он рассказывал об отношениях с матерью, которую очень любил, было заметно, как он подключил все свое высокомерие, чтобы справиться с возбуждением. Несмотря на мои неоднократные уговоры дать волю чувствам, он продолжал сохранять такую установку. Однажды на его глазах проступили слезы и голос стал прерывистым, но жест, которым он взял платок и вытер глаза, был спокоен и величав.